Текст: Дмитрий Шеваров/РГ
Фото предоставлены автором
Недавно в Петербурге в издательстве «Вита Нова» у Андрея Анпилова вышла книга «Воробьиный куст». Можно сказать - избранное.
И как весенний куст полон воробьиного щебета, так и эта книга полна гомона жизни, встречных голосов, летящих из настоящего в прошлое и обратно.
Касаясь стихов Андрея, всегда невольно касаешься своего отрочества, детства и даже младенчества. О младенчестве ты не можешь помнить, но вот читаешь Андрея, и оказывается - помнишь. Открывается заколоченный дом. Погасшие давно звуки и запахи обнимают тебя. Вот гудок тепловоза со станции, вот запах мокрых флоксов, вот качается пластинка Окуджавы на проигрывателе...
Но это не ностальгия, от которой слабеешь и унываешь, а удивительное ощущение пронизанности всей твоей жизни Божьими лучами. Ты чувствуешь себя на просвет. Все окна и двери в прошлое открыты, как в июле. Все живы как на Пасху.
Когда говорят «русский поэт» - о чем это? Ну не о том же только, что он пишет на русском языке. Нет, это о другом. Стихи русского поэта - если это настоящие стихи - не назовешь «текстами». Язык не поворачивается. Текст - это все-таки горизонталь, плоскость, пусть и сложно устроенная.
Русские стихи — пусть иногда и простенькая, но лесенка в небо.
Такое устроение - не достоинство нашей поэзии и не порок. Так получилось.
Стихи у нас - это буквы не на мониторе, а на запотевшем вагонном стекле. Скомканное «прости». Краюшка бородинского. Бинт...
Вот-вот - найдено слово! - бинт, перевязочный материал для души.
Андрей Анпилов
К солнечному свету
Разве может не быть тебя, солнечный, теплый,
Золотой как овечья шерсть,
Под ногами босыми, за пазухой лобной —
Всюду ветер единственный есть.
Кончик ветки, земли чуть оттаявшей пятна,
Завалявшейся грязи комок —
Всё, чего ни коснешься, становится свято.
Вдоволь мир синевою намок,
Ветром жизни, тобой, неземной и домашний,
Хлынь над родиной, любящий взгляд,
Умягчая сердца и весенние пашни
Без разбора, всё разом, подряд.
