Текст: Андрей Литвинов
Фото: Сергей Волков, Андрей Литвинов
Текст предоставлен в рамках информационного партнерства «Российской газеты» с изданием «Пензенская правда» (Пенза)
Рисунки — как следы
В 1997 году в Москве в издательстве «Наследие» вышла книга одного из самых интересных исследователей пушкинской биографии Любови Александровны Краваль «Рисунки Пушкина как графический дневник».
— Пушкинские рисунки не просто графический дневник поэта, а своеобразная тайнопись. Впервые заговорил об этом еще легендарный Абрам Эфрос, а я лишь продолжаю начатое им, — объясняет Любовь Александровна.
Благодаря ее расшифровкам пушкинских рисунков было устранено не одно белое пятно в биографии поэта. Не случайно в свое время о ее исследованиях писали многие авторитетные журналы и газеты. Отдельная глава в книге Краваль посвящена визиту Пушкина в Беково.
— Возвращаясь из Уральска в Болдино, он написал жене, что отправляется через Саратов и Пензу. Как он поехал на самом деле, неизвестно. По дороге в Оренбург его видели в Нижнем, в Казани, в Симбирске. А вот по дороге назад не видели нигде. На рисунке, связанном с этой поездкой, в середине листа стоит подпись «Пушкин-Никшуп». То есть туда он ехал под своим именем, а обратно — тайно, — рассказывает Любовь Александровна.
Существует как минимум два расшифрованных ею рисунка, позволяющих утверждать, что поэт действительно был в Беково. Есть и еще одно интересное свидетельство. В Саратовском краеведческом музее хранится картина неизвестного художника, датированная первой половиной ХIX века. Бековская усадьба узнается на ней без труда. На берегу пруда стоят три человека, а внизу маленькая, почти незаметная фигурка. Если увеличить изображение, то мы узнаем облик поэта. Так что заставило Пушкина инкогнито приехать к своему другу?
Царские тайны
Странные обстоятельства смерти императора Александра I, а полгода спустя — и его супруги Елизаветы многим историкам дают основания говорить, что все это было не более чем инсценировкой, позволившей царской чете отойти от дел. Точно известно, что Пушкин боготворил Елизавету, и, по утверждению Краваль, удалившись в затвор, именно его она избрала доверенным лицом для общения с большим миром. События 1833 года, связанные с поездкой Пушкина по пугачевским местам, в этой истории занимают особое место.
— Мои исследования заставляют полагать, что у Александра и Елизаветы, вопреки существующему мнению, все-таки был наследник, которого царская чета вынуждена была прятать. Вспомните, что обе царские дочери умерли совсем в юном возрасте при достаточно странных обстоятельствах. Скорее всего, наследника императрица родила в 1819 году, — считает Краваль.
Николай знал о царевиче. Любовь Краваль уверена, что он обещал Александру объявить наследником именно его сына. Когда настало время препроводить юношу ко двору, Александр с Елизаветой вновь вспомнили о Пушкине. Предан, умен, хитер, храбр, обладает артистическими данными.
— Географию скитаний семьи Александра и Елизаветы Пушкин воспроизвел в своем знаменитом «Памятнике», — продолжает Любовь Краваль. — Кстати, в рукописном варианте стихотворения в строке «и друг степей Калмык» слово «Калмык» Пушкин пишет с большой буквы, намекая, что речь идет о конкретном человеке. Скорее всего, это третий спутник поэта, выполнявший функции телохранителя.
Не исключено, что на картине, хранящейся в саратовском музее, помимо Пушкина изображена в том числе именно эта пара — царевич со своим телохранителем. Как считает Любовь Александровна, опять же на основании пушкинских рисунков, в Беково Пушкин передал царевича под опеку казаков войска Донского, доставивших его в столицу.
Увы, слова, данного брату, Николай не сдержал, объявив наследником собственного сына. Возмущенный Пушкин отказался явиться с поздравлениями. Многие обстоятельства этой истории поэт зашифровал в своих известнейших произведениях: «Сказке о царе Салтане» и «Сказке о Золотом петушке». Совпадение или нет, но после появления «Сказки о Золотом петушке», где Пушкин прямо намекает на невыполненное царем обещание, рядом с поэтом появляется Дантес…
Судеб связующая нить
С Пензенским краем тесно связана жизнь потомков Александра Пушкина и Натальи Пушкиной-Ланской
Андреевка, Нижнеломовский уезд (сейчас — село Андреевка Каменского района). Здесь жила семья Елизаветы Петровны Араповой, младшей дочери Натальи Николаевны от Петра Ланского, за которого она вышла замуж после гибели Пушкина. Так получилось, что две ее дочери от второго брака — Александра и Елизавета — вышли замуж за пензенских помещиков, братьев Ивана Андреевича и Николая Андреевича Араповых.
«Андреевка была одним из самых богатых и благоустроенных имений Пензенской губернии, — читаем в книге Татьяны и Владимира Рожновых «Жизнь после Пушкина». — Большой дом и четыре флигеля, хозяйственные постройки, водонапорная башня, водопровод — все это, с крашеными зелеными и красными крышами, издали походило на небольшой город. Углом от дома к речке был сад — величиной не меньше московских Сокольников. От дома шли цветники, фонтан, розарии, оранжереи. Одна из них делилась на четыре части: зимний сад с фонтаном и тропическими растениями; отделение, где росли персики, абрикосы, желтые сливы и инжир…»
Андреевка могла стать родной для внучки великого поэта — Натальи Дубельт, которая приезжала сюда в гости к тете. В юную красавицу Ташу (так ее звали в семье) влюбился управляющий араповскими имениями, земский врач, интеллигент Сильвестр Зенькевич. Он был чуть ли не вдвое старше девушки. Но девушку выдали замуж за другого…
От барского дома в Андреевке ничего не осталось. На территории бывшего имения сохранились лишь барский сад, крытый ипподром и фундамент от церкви.
Воскресенская Лашма Наровчатского уезда (ныне с. Ковылкино, Республика Мордовия). Семья Александры Петровны Араповой проводила здесь теплое время года. Из Петербурга переезжали со всем штатом прислуги, горничными, поваром, камердинером. Летняя жизнь протекала в неторопливом размеренном ритме. Вставали рано, в полдень сходились к общему завтраку.
Часов в шесть обедали, беседовали и спорили на хозяйственные, общественные, политические темы. Затем подавались легкий ужин, фрукты и чай, и вплоть до полуночи общество продолжало сидеть в столовой или гостиной за беседой, чтением столичных газет, иной раз цитированием стихов и посланий поэта.
«Скромный с виду помещичий дом был наполнен мебелью старинного стиля, бронзой, коврами, фарфором, галереей фамильных портретов, многочисленными реликвиями поэта, записками, рукописями, шутливыми посланиями, бережно охраняемыми от праха и уничтожения», — так описывается имение в книге «Жизнь после Пушкина».
Здесь же приводятся любопытные подробности внешнего вида обитателей Воскресенской Лашмы. «Александра Петровна на рубеже XIX и XX столетий была особой почтенного возраста, пышнотелая, белая, круглолицая, — вспоминал управляющий имением М. Лаже. - А Мария Александровна (дочь Александра Пушкина — Мария Гартунг. — Авт.) совершенно на нее не походила: это была худенькая, седая, подтянутая старушка, темноглазая, с сеткой мелких морщинок, прорезавших смуглое, не лишенное все же известной привлекательности, характерное «пушкинское» лицо».
— Мария Гартунг проводила в имениях сводных сестер Александры и Елизаветы большую часть года: из всех детей Пушкина она оказалась самой непристроенной, — говорит краевед Александр Тюстин. — После смерти супруга стала весьма ограничена в средствах. И генерал Иван Андреевич Арапов (муж Александры Петровны. — Авт.) выхлопотал для нее денежное пособие.
Генеральша Александра Петровна надевала нарядное платье, фамильные брильянты и жемчуга, отчего становилась красивее и моложе. Вспоминала прежние годы: например, как суровый царь Николай (она была его крестницей) однажды зашел в ее спаленку, а она, растерявшись, отвесила ему придворный поклон в ночной рубашке…
Мария Александровна выходила к приезжим гостям в неизменном темном костюме без всякого следа украшений, скромно усаживаясь в тени. Она была до крайности суеверна, пугалась совиного крика, избегала тринадцатое число, а если выплата пенсии из наровчатского казначейства приходилась на пятницу, задерживала поездку «нарочного с оказией» на несколько дней.
…В 1919 году Воскресенская Лашма была переименована в Ковылкино.
От имения Араповых не осталось ничего… кроме письменного стола (он хранится в местном краеведческом музее. — Авт.). Кто сидел за ним и о чем размышлял — неизвестно.
Пенза
Здесь у Араповых в разное время было несколько домов: на улице Красной, 60, на Лермонтова, 4 (Первомайское РОВД), Московской, 60 (напротив кафе «Градусник»). В них Араповы жили зимой (если не были за границей или в Северной столице), принимали гостей, среди которых были и сыновья Пушкина — Григорий и Александр с семьями.
После революции большая часть потомков Александра Пушкина и Натальи Пушкиной-Ланской эмигрировали, многие погибли в Советской России в годы репрессий… И в Пензе осталась только внучка Натальи Николаевны от второго брака — Елизавета Бибикова. Ее двоюродный племянник Михаил Бушек писал: «Она была красавицей и была очень похожа на свою бабушку Наталью Николаевну. Характером — добрая, отзывчивая и очень простая в обращении с другими. Обожала деревенскую жизнь и, выезжая почти каждую зиму куда-нибудь за границу, с удовольствием возвращалась к себе в Андреевку».
Елизавета Николаевна вышла замуж за камергера, действительного статского советника, предводителя дворянства в Нижнем Ломове Виктора Дмитриевича Бибикова. До революции семья жила в достатке: по воспоминаниям Михаила Бушека, денежное состояние было многомиллионным.
После рокового 1917 года бедность, преследовавшая в свое время красавицу Наталью Гончарову, настигла и ее внучку. «Елизавету Николаевну знали многие интеллигентные люди нашего города, ее нередко встречали в Лермонтовском сквере, у памятника поэту, — вспоминала главный хранитель Пензенской картинной галереи Надежда Михайловна Валукина. — Она жила частными уроками иностранного языка. Потомки тех, кто когда-то прислуживал у них в имениях, помогали ей, чем могли. Ходила она в мужском пиджаке, явно с чужого плеча, с простым холщовым мешком…
В ней по-прежнему были степенность, достоинство, неспешность. И что удивительно — добрый взгляд, умиротворенное выражение лица. Хотя как начиналась ее жизнь и как она закончилась!..»
Елизавета Николаевна скончалась в Пензе в 1953 году в возрасте 80 лет от ишемической болезни сердца. Похоронена на Митрофаньевском кладбище.
На заметку
До официального брака сын поэта Георгий двадцать лет жил в невенчанном браке с француженкой, которая родила ему трех дочерей. Младшая, Евлалия, была женой пензенского губернатора Сергея Васильевича Александровского. Упоминания об этом есть в книге Татьяны и Владимира Рожновых «Жизнь после Пушкина». Выходит, внучка великого поэта в начале XX века жила в Губернаторском доме Пензы. После трагической гибели ее супруга от рук террористов (что для провинциальной Пензы было шокирующим событием) судьба Евлалии неизвестна…
И дух его царит над нами
В Лопатинском районе проживает 31 однофамилец Александра Сергеевича Пушкина. Причем все они уроженцы двух соседних сел — Маяка и Николаевки. У многих возникает вопрос: нет ли у местных Пушкиных связи с великим русским поэтом?
Нина Григорьевна Калетурина (в девичестве Пушкина) считает такое предположение очень смелым. Хотя признается, что именно под влиянием Пушкина она с детства полюбила литературу и выбрала профессию библиотекаря. А ее сестра Марина (кстати, и в замужестве сохранившая девичью фамилию) пишет неплохие стихи.
Вопрос происхождения своей фамилии, естественно, они изучали.
— В XIX веке через Лопатино проходил большой московский тракт, — рассказывает Нина Григорьевна. — Хутор Маяк в ту пору был постоялым двором для господ из столицы. И местные старожилы рассказывали, что один из постояльцев в благодарность за хороший прием подарил хозяевам свой портрет и назвал фамилию: Пушкин.
Это «преданье старины глубокой», естественно, должно было заинтересовать ученых. По словам начальника районного отдела культуры Светланы Зябировой, самые интенсивные искания велись в 60—70-е годы XX века. Пензенские краеведы буквально перелопатили лопатинскую историю. К сожалению, документальных свидетельств даже кратковременного пребывания здесь великого поэта не нашлось.
Но лопатинцы продолжают верить и искать.
— Мы с родителями частенько обсуждали происхождение нашей фамилии, — рассказывает Нина Калетурина. — Гадали, чей портрет оставил загадочный постоялец… По описаниям старожилов он очень походил на знакомые нам изображения Пушкина.
Видимо, и жителям этих мест в XIX веке очень хотелось верить в то, что именно Пушкин побывал в их краях. Этим и объясняется наличие стольких однофамильцев! По крайней мере, есть такая версия: Пушкины «расплодились» после пожара, случившегося в Маяке гораздо позже покрытого тайной визита. Дома тогда все выгорели, а спасшиеся сельчане во время переписи погорельцев называли себя Пушкиными. В тот момент они и переселились из Маяка в Николаевку.
К сожалению, в том же пожаре погиб и подаренный хозяевам постоялого двора портрет… Есть еще один факт: в Лопатинском районе, южнее райцентра, на том же старом тракте, находится село Дубровское. Уж не там ли подсмотрел Пушкин сюжет для своей знаменитой повести?
Оригинал статьи: "Пензенская правда"
