Карлсон, которого неправильно поняли. Астрид Линдгрен

Текст: Андрей Цунский

Как переводчик Лунгина подарила русскому читателю многие произведения Генрика Ибсена, Генриха Бёлля, Бориса Виана, Ромена Гари (в писательском воплощении Эмиля Ажара), Кнута Гамсуна, Юхана Стриндберга, Макса Фриша... Если собрать все, что перевела Лилианна Зиновьевна, и прочитать - можно не просто сойти за умного в любом обществе, а действительно поумнеть.

Но, однако, существует мнение, что нынешний читатель не любит пространного умствования. Он занят делом. У него карьера и успех - с одной стороны, кредиты и начальство - с другой. Так что если захочет он поумничать - то сделает это сам. К тому же слишком много думать вредно. Ни с точки зрения карьеры, ни с точки зрения установившихся в стране трудовых отношений.

И правильно! К тому же среди произведений, переведенных Лунгиной, есть и кое-что знакомое всем без исключения (не примут за зазнайку), в меру хулиганское (не сочтут сухарем и педантом), чуть-чуть наивное (начальство это любит), а со стороны всяких там философий, этик и взаимоотношений - содержательное, но в меру! В меру! Так что сегодня поговорим о всеми нами с детства любимом и всем понятном Карлсоне. Однако Карлсон, которого так обожают у нас, далеко не так воспринимается в его родной Швеции.

Карлсон выходит на пенсию

В этом году у Карлсона - того самого, который живет на крыше - тоже юбилей. Проказнику стукнет шестьдесят пять. Двойной праздник. Карлсон может выйти на пенсию даже по российскому законодательству! А поскольку живет он на крыше в Швеции, для него это просто праздник. И ему пенсию монетками по пять эре выдали бы действительно в тачке. Это нам бы хватило кошелька.

Книга о Карлсоне вышла спустя всего два года после выхода в печать в Швеции и на русском языке. И в этом заслуга прекрасного переводчика Лилианны Зиновьевны Лунгиной.

Какие дороги приводят к Карлсону

Она получила прекрасное образование - московская школа номер 204 имени Горького, окончила Московский университет, филологический факультет и аспирантуру в ИМЛИ. Это у нас институт мировой литературы при Академии наук РАН, тоже имени Горького.

Школа им. Горького (Вадковский переулок, 5, строение 1) располагалась в здании, построенном по проекту архитектора Александра Зеленко, где при его участии и под руководством педагога Станислава Шацкого сначала было основано общество «Сеттлмент», детская школа-коммуна с огромной библиотекой, со своим театром и обсерваторией. Шацкого и Зеленко даже арестовали за «пропаганду социализма среди детей». Однако в царском суде они не получили и «двушечки», были выпущены из-под ареста за отсутствием состава преступления и продолжили работу с детьми, переменив название школы на «общество «Детский труд и отдых». После революции они же основали в этом здании «Первую опытную станцию по народному образованию». В 1918 году Шацким была открыта «Школа радости», впоследствии переименованная в школу № 204 им. Горького. А после университета Лилианна окончила аспирантуру в ИМЛИ им. Горького... Все, что имеет отношение к литературе, у нас - имени Горького. Алексей Максимович такого и вообразить не мог.

Об ИФЛИ, МГУ и ИМЛИ писать можно очень долго. Тогда мы точно не доберемся до Карлсона...

В 1952 году Лилианна Зиновьевна окончила аспирантуру, преподавала иностранные языки и хотела заниматься литературными переводами с французского, но... грянуло «Дело врачей», в газетах появились карикатуры на безродных носатых космополитов. Потом отправился на тот свет инициатор этого «дела», и оно вроде бы кончилось. Но вот запреты отменить забыли. Или не захотели. Однокашник Лунгиной по МГУ, главред Зарубежной редакции Детгиза Борис Грибанов сказал ей: «Мне не разрешают давать переводы с французского евреям». Лилианне Зиновьевне пришлось работать со скандинавскими языками. Так Сталин с того света «подарил» нам Карлсона.

Карлсон прилетает в Россию

Итак, загадочный персонаж со стокгольмской крыши прилетел в Россию еще в конце 50-х. Но некоторое время он вел тут себя довольно тихо. Нет, с ним-то все как раз было в порядке. Проблемой были окружавшие его персонажи. В семье трое детей - и у каждого своя комната! На обед и на ужин - на всех мясные тефтели. У нас не все знали, что это такое - «туфтели»? «фифтели»? Большинство и узнало о тефтелях потом из этой самой книги. Нет чтобы сказать просто и по-русски - meatballs! У младшего отпрыска в семье паровая машина, на день рождения ему пекут торт со свечами на собственной кухне, и у мамы есть время - ей ведь не надо на работу. А у их младшенького самое большое горе, что ему собаку не дают завести! Ну сами подумайте, кто мог у нас-то, в конце 50-х, в такое поверить? До сих пор многие не особенно верят.

Вот так коварная книга о Карлсоне задала большинству детей и родителей бытовые стандарты благополучия, к которым нужно стремиться и о которых стоит мечтать. Тогда - только мечтать. Многие и по сей день только мечтать об этом и могут. Впрочем, сейчас уже многие начинают верить, что такие квартиры, как у Свантесонов, в СССР всем подряд давали бесплатно.

Карлсон бушует

Второй раз Карлсон прилетает в СССР в 1965 году. И вот теперь он уже... не улетает! «Две повести о Малыше и Карлсоне» выходят в 1965-м, когда немного, на пару сантиметров, приоткрывается «железный занавес», когда внутри страны люди начитают потихоньку думать о себе и о будущем - вот тут-то в каждое окно и влетает Карлсон. Люди уже хотят съездить за границу, получать побольше денег, получше одеться, купить холодильник («Что?!»), телевизор «Как-как?!», подумайте только - машину! («Да вы с ума сошли!») До сих пор есть персонажи, которым это кажется опасным вольнодумством. Они есть даже на весьма высоких должностях. Что ж - семидесятые им памятны, они знают, как наглеют те, у кого хоть что-то появляется. Хоть какое-то имущество. Впрочем, Софья Власьевна была вынуждена выпускать холодильники - не только «ЗИЛ» для начальства, но и для наших мам и пап - «Саратов», телевизоры «Рубин» и «Рекорд», изображение в которых нормализуется ударом по корпусу, и даже начать строительство автозавода в Тольятти, где для наших родителей будут изготавливать ухудшенную версию «Фиата».

И тут Карлсон с его манерами, с его нахальством, с его любовью к плюшкам, блинам и тефтелям, шуточками и порой опасными играми, но главное - со своим маленьким домиком на огромной крыше советского государства - оказывается понятным, приятным и даже родным огромному большинству людей. Домоправительница фрекен Бок - у нас не домработница, а сама Советская Власть, «Софья Власьевна», злобная тетка из месткома или старуха-уборщица с повязкой на рукаве и шваброй в руке, сама ничего в жизни не видевшая - и так напуганная, что кто-то другой увидит. Это не Карлсон - а раззадорившийся советский обыватель в кои-то веки говорит про взорвавшуюся к чертям собачьим паровую машину «пустяки, дело житейское», а не отправляется в лагерь за вредительство, он сам с удовольствием смотрит в сериале «Следствие ведут знатоки», как отечественные Малыши и Карлсоны в погонах ловят каких-то «хулиганов-сороканов».

Карлсон и дядя Юлиус

В 70-е, а именно в 1974 году, выходят уже целых «Три повести о малыше и Карлсоне». И третья оказывается поразительно актуальной. У советского человека уже есть холодильник литров на сорок, телевизор ЧБ и двухкомнатная хрущевка. Он стоит в очереди на ковер и «Жигули», бьется за дефицитные хрустали и «стенки», верит в «Иронию судьбы» - и уже вовсю потешается над старым дураком дядей Юлиусом, которому на картинке в книге недостает только мундира с орденами и маршальскими погонами. Впрочем, и в шляпе он похож на всем знакомого деятеля.

- Дядя Юлиус, - проговорил наконец Карлсон, - скажи, тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил?

Дядя Юлиус никак не ожидал услышать такой комплимент. Он очень обрадовался - это было ясно, хотя и попытался виду не подавать. Он только скромно улыбнулся и сказал:

- Нет, этого мне никто еще не говорил.

- Не говорил, значит? - задумчиво переспросил Карлсон. - Тогда почему тебе в голову пришла такая нелепая мысль?

Шведское недоразумение

Между тем в Швеции, где Карлсон родился, его успехам и популярности в странной державе на востоке только удивляются. Да что ж это такое! Карлсон - жулик, который живет на крыше, как какой-то бродяга! Он обжора, причем не просто обжора - а любитель поесть за чужой счет. Он хулиган, бросает с крыши мусор, ворует плюшки, ломает технику, учит Малыша плохому! В шведских фильмах он что-то вроде детского беса, этакий чертик, черт-лайт с мотором!

А в России он уже герой, его нарисовали в популярнейшем мультфильме, его играют в театрах - и исполнители его роли Спартак Мишулин и Анатолий Равикович становятся любимцами всей страны. Инсценировка повестей о Карлсоне идет в десятках театров, мультяшный образ разлетается миллионами сувениров. Авторские права... Ну в СССР слышали, что где-то на Западе такое есть.

Побывав в СССР, создательница Карлсона Астрид Линдгрен заметила: «А ведь и правда, есть в Карлсоне что-то русское».

Как правильно относиться к Карлсону

Лилианна Зиновьевна Лунгина ни в чем не виновата. Ее перевод и точен, и превосходен. Его любят дети - а уж у них со вкусом все в порядке. И все-таки Карлсон нами воспринимается как-то не так. Мы все умудряемся понимать наоборот.

Когда-то была популярна такая игра: берется знаменитая фраза и все слова в ней меняются на противоположные по значению. Из фразы «Иван Грозный убивает своего сына» получается «Добрая Яна рожает чужую дочку». Или «в здоровом теле здоровый дух» превращается в «Из больного духа здоровое тело». «Май, мир, труд» - «ноябрь, война, безработица». Та еще забава. Но самое грустное получилось из Карлсона, который живет на крыше: «Иванов, который умирает в подвале». Как же надоели эти идиотские игры. Когда же мы научимся правильно все понимать? Но это вопрос уже не к переводчикам. Боюсь, что даже не к авторам.