Попробовать настоящий триллер на звук

Текст: Наталья Лебедева

Коллаж: ГодЛитературы.РФ

Фотографии предоставлены сервисом аудиокниг Storytel

«Соль. Альтераты» - первый молодежный аудиосериал, который запустил сервис аудиокниг Storytel. Автором этого мистического триллера стала писатель-фантаст и обладательница нескольких литературных премий Евгения Кретова. В создании 11 захватывающих серий также приняли участие актриса Юлия Яблонская, российские рок-музыканты и профессиональные дайверы, занимающиеся подводной археологией. Слушателей ждет погружение не только в морские глубины в поисках древних сокровищ, но и в глубины чувств юной рокерши Анны, которая ищет себя, тяжело переживает развод родителей, встречает новых друзей и первую любовь. Не обойдется, конечно, без древнего проклятия, таинственных происшествий и страшных тайн.

Книги Евгении Кретовой пользуются большой популярностью у подростков и молодежи. О том, почему она выбрала жанр фантастики, что подростки ищут в книгах и почему родителям эти книги кажутся «поверхностными», — а также о том, как книга помогает найти общий язык с собственным ребенком, Евгения  рассказала нам в интервью.

Наталья Лебедева: Евгения, почему аудиосериал? Так проще найти общий язык с молодежью, выбирающей аудиосообщения и подкасты?

Евгения Кретова: Изначально я не очень представляла, чем аудиосериал отличается от аудиокниги. Поэтому писала по привычке — эпизоды, главы... А потом началась работа с редактором: каждый эпизод мы проговаривали, чтобы понять, как он будет звучать. Слушатель же не видит текста, не может перелистнуть несколько страниц, чтобы вернуться назад. А в нашем аудиосериале — прошлое тысячелетней давности переплетается с сегодняшним днем, сны и видения — с реальностью. Пришлось иначе расставлять акценты, менять последовательность эпизодов, думать, как выделить флэшбеки, и играть со звуком, эффектами. Это очень похоже на работу над сценарием сериала: сквозной сюжет, завязка-развитие-кульминация каждой серии при сохранении общего вектора и напряжения. У нас ведь все-таки триллер. Окажется ли такой формат проще для восприятия молодежью? Посмотрим. Но это новый для них формат, пропитанный музыкой, звуками моря, и текст, в котором герои говорят на понятном им языке.

Название «Соль. Альтераты» - это отсыл к вашей книге «Альтераты: миссия для усопших»?

Евгения Кретова: «Альтераты» — задуманный несколько лет назад цикл о подростках, обладающих паранормальными способностями. И в «Соль. Альтераты» и в «Альтераты: миссия для усопших» ключевой фигурой является девушка-медиум Лера Ушакова. Кроме того, обе истории основываются на славянской мистике. Так, в основе образа Леры Ушаковой — Баба-яга. Обе истории имеют «точку перехода в иной мир», но если в первой книге это заброшенный, приговоренный к сносу дом, то в «Соль. Альтераты» — затонувший корабль. Главная героиня — восходящая звезда рок-сцены — оказывается на раскопках. Там давно мучившие ее кошмары оживают: она видит чужое отражение в темной воде, слышит незнакомую речь. На ее теле проявляются раны. Саму героиню раздирают противоречия: она не хочет быть на раскопках, она ненавидит отца, много лет назад бросившего семью. Ее личная трагедия накладывается на трагедию, произошедшую тысячу лет назад и похороненную на затонувшем византийском судне. Слушатели погрузятся на дно Черного моря, на глубину 84 метра, услышат легенды Древней Руси и загадки Тмутараканского княжества.

Наш аудиосериал — это история, мифология, глубоководный дайвинг, субкультура рок-музыки. В наших российских реалиях. С нашей мифологией. Нашими ребятами.

Так вот почему вы выбрали фантастику, чтобы смешивать легенды и реальность, прошлое и настоящее?

Евгения Кретова: Я всегда мечтала писать фантастику. С детства зачитывалась ею: «Монументы Марса» Кира Булычева и «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери, рыдала над «Аэлитой». Позднее читала Стругацких, Азимова. И не верила — неужели можно такое придумать? Фантастика для меня - это «высший пилотаж»: выдумать историю и написать ее на уровне реальности, чтобы читатель ощущал запахи, звуки и забывал, что написанное — стопроцентная фантазия автора. Не важно, где будут происходить события, главное, чтобы читатель чувствовал себя их участником. Поэтому я много внимания уделяю деталям. Кое-кто из коллег уже подшучивает, называя это производственным романом.

Чтобы рассказать о подводном мире Черного моря и особенностях работы на экстремальной глубине, консультировалась с подводным археологом, директором музея подводной археологии Виктором Вахонеевым, и еще с питерской рок-группой «Тартария» — по миру и закулисью рок-музыкантов. Я все-таки не ученый, как Айзек Азимов… Поэтому много читаю нон-фикшн. Некоторое время назад меня поразил Стивен Хокинг. Его смелость взглядов, стремление к неизведанному и сократовское «То, что я знаю — капля, что не знаю — океан». Премия «Просветитель» сколько имен открывает ежегодно! Мне хочется принести эти знания в художественную литературу, чтобы подростки видели, сколько интересного происходит за пределами игровых приставок и модных блогов. А ребята, повернутые на науке (а таких очень много!), почувствовали себя героями.

Что значит писать для подростков? Да и есть ли вообще особая подростковая литература или настоящая литература не имеет возраста?

Евгения Кретова: Писать для подростков сложнее. Они ждут в текстах особой откровенности, а это часто болезненно. В подростковом тексте не спрячешься за аллегориями, философствованием о смысле бытия, и в то же время не скажешь прямо, что белое — белое, а черное — черное. Текст, написанный для подростков, — это образ, точно выверенные фразы, которые должны запасть в душу, зацепиться за сознание, чтобы подросток снова и снова возвращался к фразе, открывая новые смыслы. И такой текст может быть интересен и взрослому.

Но сегодня молодежная литература все-таки отличается от взрослой.

По образности (ярче, драматичнее), проблематике (в первую очередь — это проблематика взросления и поиска себя), по языку (он близок устной речи), темпу и динамике повествования. Мы с вами — поколение постиндустриальное, а они — информационное. Они мыслят быстрее нас, другими категориями, иногда — интуитивно. И то, что цепляет подростка, для взрослого читателя часто «пролетает» мимо, из-за чего для некоторых взрослых читателей подростковые тексты выглядят поверхностными. С другой стороны, именно в подростковой и молодежной литературе сегодня можно найти новые форматы и приемы. Это кипящий котел, в котором рождается завтрашняя классика.

Каков он, на ваш взгляд, современный подросток?

Евгения Кретова: Они удивительные, наши дети. Они ставят перед собой невероятные цели, смело хватаются за мечту, не боясь упасть и разбиться. Среди них по-прежнему есть те, кто мечтает стать космонавтом или строить ракеты, а есть и те, кто в 14 начинает работать, чтобы скопить на первоначальный взнос для ипотеки. Я как-то устроила анонимный опрос, чтобы узнать, что им важно в книгах. Большинство ответили: загадка, интрига и фантастический сюжет. А еще — переживания героя, написанные живым, понятным языком, и динамика. Для многих книга — это путешествие, и оно должно быть увлекательным, захватывающим. Захватывающе романтичным, жутким или познавательным — это уже дело личных предпочтений и жанра.

Способна ли современная литература отвечать на вопросы, которые задают подростки? Не боятся ли авторы поднимать сложные вопросы и откровенно говорить, например, о буллинге, агрессии, смерти, одиночестве…

Евгения Кретова: Да! Более того, такая болезненная социальная, личностная проблематика острее всего и освещается в подростковой литературе, со свойственными подросткам максимализмом и въедливостью. В этом году была в составе жюри конкурса Детской и юношеской прозы на ЛитРес. Победитель — Александра Зайцева, «Мы встретили зло» — пытается ответить на вопрос, как жить, если одному из близких людей поставили страшный диагноз — рак, как убедить себя и его, что жить надо до последней минуты? А одной из самых продаваемых книг прошлого года стала «В метре друг от друга» — о больной муковисцидозом девушке. Текущий Шорт-лист конкурса Книгуру — коллекция ранящих, смелых сюжетов. Авторы пишут о том, что волнует подростков. Правда, не всегда издатели готовы это издавать, опасаясь родительского гнева. Когда «Альтераты: миссия для усопших» вышли в финал конкурса «Новая детская книга», были журналисты, которые, освещая конкурс, опускали вторую часть, чтобы не шокировать читателей. Находились и такие, кто откровенно заявлял, что «о таком» писать нельзя, это не «детская» тема. При этом сами подростки проголосовали за книгу — она стала победителем читательского голосования.

Вы сказали, что для взрослых подростковые книги выглядят поверхностными, но они хотя бы готовы признать ее право на существование?

Евгения Кретова: Это вопрос не в бровь, а в глаз. Подростки живут в состоянии гиперопеки, постоянного доминирования, когда родители определяют не только где учиться, чем заниматься, что надевать, с кем дружить, но и что читать.

Конфликт вокруг «нечитающего» подростка часто оказывается конфликтом вокруг того, что подросток не хочет читать то, что предлагают ему взрослые.

Взрослые хотят видеть в руках ребенка полезную литературу, которая воспитывает вкус, чувство языка. Но книга — не учебник. Это увлекательный мир, и он может и должен быть разным. Мне кажется, сегодня самое главное — сохранить у подростка привычку чтения. Привычку находить ответы на свои вопросы в книге, в тишине и неторопливости. Что это будет за книга — мистика, темное фэнтези, фантастика или сентиментальный роман, — уже не так важно. Возьмите книгу, которую читает ваш сын или дочь, почитайте ее. Это повод поговорить, обсудить. Может быть, и не согласиться, спорить, — но это верный способ родителям и детям оказаться в одной системе координат. Позиция «Не читал, но осуждаю» — самая опасная. Она отталкивает родителей от детей.