Текст: Татьяна Шипилова
Зоя Ускова. Терапия оглашенных. Хроники молодого психолога. – М.: «Никея», 2021
Нужна ли христианская психология? Существует ли она? Возможна ли в принципе психология в Церкви, ведь кажется, что это две стороны одной медали…
Как ни странно, задумалось об этом православное издательство «Никея». Задумалось и издало книгу выпускницы Литературного института им. А.М. Горького, Института христианской психологии и магистратуры РГГУ по специальности «Психология личности» Зои Усковой.
Сегодня, когда уровень стресса вслед за темпом жизни растет в геометрической прогрессии, а общество, несмотря на строительство все новых и новых храмов, становится менее религиозным, вопрос о необходимости психологов как таковых становится все более актуальным. А что насчет христианских психологов?
Главная героиня книги, Соня, работает в подмосковном храме психологом: один из особенно «продвинутых» священников, отец Георгий, отправляет к ней некоторых прихожан, которым, по его мнению, требуется помощь несколько иного порядка, нежели исповедь, пост и молитва. И тут возникает главный вопрос: а зачем тогда нужен сам священник, если он не может дать ответы на главные вопросы прихожанина?
По мнению настоятеля храма, в котором работает главная героиня Соня, «священнику учиться на психолога – как майору бороться за звание лейтенанта. Карьерный мезальянс и абсурд». Даже Павел Островский, чью книгу «Никея» тоже издала не так давно и который часто дает грамотные именно с психологической точки зрения советы, считает, что «Частично психология – это наука, а где-то просто балабольство. Про психологов вообще молчу – уже невозможно понять, кто реально специалист, а кто вчера только инстаграм скачал».
И это грустно читать именно у него, молодого, идущего в ногу со временем служителя церкви – ведь хороший священник должен быть именно хорошим психологом. В этом видится конфронтация Церкви и психологии как систем: первая не хочет опускаться до второй, а вторая пытается дорасти до первой, но вместе они, будто герои известной басни, тянут человека в разные стороны.
Но так ли это на самом деле? Соня пытается разбираться и сама, и со своими клиентами, среди которых есть и певчая Лиза, которую все бесит, и студент Михаил, который получает удовольствие от лжи, и жена пивного алкоголика Елена, которая любит поговорить сама, и Владимир, которого раздражает беременная супруга и свое беспрекословное ей подчинение. Все они разные, у всех разные запросы, а что им может дать священник?
Священник дает совет, отталкиваясь от тысячелетней христианской традиции, но поскольку любые традиции по природе своей консервативны, то такие советы зачастую ограничиваются наставлением в молитве о смирении и посте.
И тут автор дает вполне логичное разграничение:
«Для начала давай разделим как исповедование грехов и как долгосрочную работу с духовником.<...> Исповедь как исповедование грехов – все очевидно: нет задачи, как в терапии, разбора, есть задача в признании и молитве о прощении. Разбирать проблему и попросить прощения – разные вещи, так?»
То есть на исповеди, например, Лиза должна покаяться, что она бесится (ах, простите, не бесится, а гневается), помолиться и пообещать учиться любить окружающих. Но от этого обещания ей легче не становится, и она продолжает… гневаться. Психолог же пытается докопаться до причины гнева и объяснить, что нужно исправлять в себе и в своем отношении, чтобы эта раздражительность не портила жизнь.
В тексте звучат интересные профессионализмы и предлагаются их расшифровки, но все эти «Ядовитые Фрейды» и «Фрейды в тапочках» едва ли становятся более понятными (зато становится понятно, что студенты психфаков очень любят Фрейда).
Героиня постоянно ведет диалог не только с клиентами, но и с собой, и как настоящий психолог, сама себя анализирует, критикует и сомневается. Текст, естественно, с претензией на художественный, но все эти «она была прям психолог-психолог» (вы поняли, какая она была? а ведь это чуть ли не все описание) и «он был прям священник-священник» (тут проще, ведь все мы представили определенный образ) сильно упрощают текст.
И все же у автора меткий глаз на портреты и ситуации: она ловко подбирает образ, который становится понятным ровно настолько, чтобы нарисовать себе героя: «худой, из тех, которые с возрастом только худее, как будто высыхают, и он уже на средней стадии высушенности». Или перенестись в состоянии обиды: «Когда кто-то в доме обиделся, обычная бытовая тишина или звуки становятся напряженными, значительными».
Но иногда погоня за слишком ярким образом играет с автором злую шутку, и появляются такие надуманные метафоры: «Масло моего спокойствия начало истончаться на бутерброде дискуссии» или «Ручей дискуссии измельчал». Таких нелепостей в книге немного, но тем сильнее они бросаются в глаза.
Что касается сюжета, то его в книге… нет. Есть ситуации, которые вытекают одна из другой, и только. Разве что история одного из клиентов героини, Михаила, имеет начало и конец, но где там была кульминация – тоже не совсем понятно.
Зоя Ускова рассказывает о работе своей героини изнутри: мы вместе с ней понимаем, какие фразы удачные, а какие нет; насколько по поведению видно, идет ли человек на контакт или стесняется откровенности, хочет ли он вообще помощи или пришел просто так; а может, он и вовсе, как какой-нибудь Уилл Хантинг, явился потешить свое эго.
Но вся эта работа, местами действительно захватывающая (в конце концов, все мы любим посплетничать и послушать о чужих проблемах, а то и дать совет), мало чем отличается от работы обычного психолога.
Автор поясняет: «Многим важно прийти к психологу в храме, чтобы не нужно было оправдываться, что они верующие, <…>, что их вера в Бога – это проекция и фантазия о добром волшебнике». И это, кстати, действительно может отличать клиентов-христиан от обычных клиентов. Впрочем, и первые, и вторые зачастую в принципе не ходят к психологу, потому что в нашем обществе до сих пор считается: если обратился к специалисту, значит – псих.
«Еще одно – люди православные склонны не доверять миру, «миру сему», как они его видят, и психологии, как его части. Отсюда православные психологи, православные репетиторы, православные травники, православные остеопаты и т.д.»
Правда, последнее уже попахивает какой-то сектой, а православие все же часть самой распространенной религии в мире.
В книге подкупает простота: автор не строит из своей героини всезнающую особу, помогающую всем налево и направо. У самой Сони полно проблем: пьющий отец, отсутствие личной жизни, недовольство собой. На работе тоже не все гладко: если отец Георгий ее поддерживает, то настоятель храма отец Иннокентий как раз из тех консерваторов, которые не понимают ценность психологии. Не понимают и не хотят понять.
И даже та психодрама (еще один интересный профессиональный термин), которую разыгрывает героиня во время лекции в храме, ясно показывает: пока Церковь не особо-то пускает к себе психологию, хотя «важно подчеркнуть, что молитва захватывает принципиально иные области человеческого бытия, чем психологическое», как сказал один из героев книги.
На международной конференции по христианской психологии, которую посещает главная героиня, звучит интересная мысль: когда в сознании человека соединится душевное и духовное, вот тогда и появится христианская психология.
Но когда оно соединится и соединится ли вообще – кто знает… Так что вместо ответа на заданные в начале этого текста вопросы мы получаем молитву приходского психолога за своих клиентов. Что, впрочем, тоже неплохо.
