Текст: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
И наше новогодье всем этим не обделено. Сразу вспоминается и самая советская новогодняя история – «Чук и Гек» Аркадия Гайдара, и «Двенадцать месяцев» Самуила Маршака – изящная сказка, написанная в разгар Великой Отечественной. И – десятки утренников, голубых огоньков, ревю и, конечно, ёлок, ёлок, ёлок.
Началась эта суматоха 85 лет назад, в декабре 1935 года, когда встреча Нового года была признана главным детским праздником – с иллюминациями на нарядных ёлках, c борьбой добрых и злых сил. Злые силы – это и штурмовой отряд из русских народных сказок. Кощей Бессмертный, Змей Горыныч, Баба-яга, Леший. Опасные животные – волки и лисы, иногда филины. И всяческие разжигатели войны в шляпах – герои боевых полос «Крокодила».
Конечно, требовались и актуальные приметы времени, в особенности связанные с зимней стихией. Этого в то время хватало с избытком: о полярниках рапортовали и грезили все предвоенные годы, а серьезное празднование Нового года началось, в сущности, с папанинской эпопеи, с первой в мире дрейфующей станции «Северный полюс». Четверка папанинцев и любимец детворы пёс Весёлый отмечала праздник на льдине. Их поздравляли и воспевали. По радио с новогодними пожеланиями для полярников выступил сам всенародный староста Михаил Калинин.
В 1937 году на экраны кинотеатров вышел мультфильм «Дед Мороз и серый волк» - еще черно-белый! Несносный Волк повадками напоминал кулака-вредителя из карикатур того времени. Но политикой Сутеев и Ходатаева не злоупотребляли. Сказка есть сказка – и, кстати говоря, жанр волшебной сказки (вот такой парадокс!) оправдали и реабилитировали одновременно с активизацией репрессивной машины. Именно тогда выяснилось, что школьникам необходимы не только трудовые навыки, но и фантазия, воображение, парадоксальное мышление… И те эмоции, которые могут вызвать только сказочные герои.
Сценарии первых новогодних праздников писали Лев Кассиль и Сергей Михалков. Им и принадлежит, по большому счету, сюжет, который всем нам хорошо известен с апофеозным включением иллюминации на ёлке: «Раз, два три, ёлочка, гори!» А ведь кажется, что это было всегда.
С 1938 года Деды Морозы-парашютисты десантировались в самые отдалённые уголки страны, чтобы и тамошние дети не были обделены подарками. Авиасказка, как и сказка об Арктике, была приметой тех первых сталинских ёлок. Рождественские сказки по нашему хотенью оборачивались мультфильмами, в которых Дед Мороз летал на самолётах, доказывая преимущество технического прогресса над чудесами Лешего.
Ну а в 1960-е годы непременными участниками новогодних праздников станут космонавты и инопланетные существа. Да и среди елочных игрушек появятся космические.
Главным положительным героем и добрым волшебником стал Дед Мороз (в народных сказках он такой роли не играл!) и его внучка Снегурочка (это вообще новый персонаж, лишь отдаленно напоминающий несчастную героиню Александра Островского). У них есть помощники – зайцы и снеговики. «Снеговик-почтовик» – одна из лучших советских мультипликационных сказок. Как пел за своего снежного героя Владимир Володин – охрипший на морозе! Как изобретательно набросал сюжет Владимир Сутеев – писатель и художник, один из главных создателей новогодней сказки.
Ну а завершаются такие сказки хоровым исполнением михалковского: «Говорят: под Новый год / Что ни пожелается - Всё всегда произойдёт, / Всё всегда сбывается. / Могут даже у ребят / Сбыться все желания, Нужно только, говорят, / Приложить старания».
Вот мы и назвали главных новогодних писателей 1930-х. Сергей Михалков, Лев Кассиль, Владимир Сутеев. Позднейшим продолжателям оставалось только катить по их лыжне. Но это – в детском жанре. А Новый год в годы войны стал и самым главным взрослым праздником. А тут одними снеговиками не обойтись.
Пять минут
Вот тогда и появилась муфта Людмилы Гурченко и заиграл джаз Эдди Рознера.
Наверное, праздник не стал бы тем, чем он стал, если бы не фильм 1956 года «Карнавальная ночь». Борьба старого и нового, нелепого, темного консерватизма и молодого веселья – тогда именно в этом видели нерв эпохи. Это была борьба за свободу. Нет, не со Сталиным. Ведь приемы этой музыкальной комедии напоминали классику «сталинского» кино – «Волгу-Волгу», «Девушку с характером». Да и главный герой – Огурцов, которого играл Игорь Ильинский – напоминал Бывалова из «Волги-Волги» в его же исполнении. Только постаревший бюрократ пытался приноровиться к новым временам. Впрочем, в 1956 году и позже в нем могли видеть и «осколок сталинизма», с которым успешно борются молодые и раскрепощенные дети оттепели. Молодость входила в моду.
Сценарий для музыкальной комедии Эльдара Рязанова написали Борис Ласкин и Владимир Поляков – маститые писатели-сатирики (такой термин был тогда в ходу), а в большей степени – все-таки юмористы и остряки. Некоторые репризы из «Карнавальной ночи» можно разглядеть в обширном репертуаре Аркадия Райкина, и это неудивительно.
Во многом именно этот фильм научил нас отмечать праздники всем предприятием, с помощью приглашенных артистов самых разных жанров.
идеальную встречу Нового года. Недаром именно после «Карнавальной ночи» на советском телевидении появились «Голубые огоньки», главными из которых считались новогодние. Во многом они были сработаны «по образу» концерта из «Карнавальной ночи».
Сегодня трудно даже представить тогдашнюю популярность этого веселого, беззаботного зрелища и песен Анатолия Лепина. А новогодняя песенка «Пять минут» даже помогла «расхитителям социалистической собственности» сколотить миллионные состояния. Нелегальный выпуск этого шлягера на «левых» пластинках в то время побил все рекорды и пополнил ряды советских заключенных «от экономики». Громкое было дело для ОБХСС! А фильм оставался одним из главных новогодних телевизионных зрелищ больше десяти лет, да и после его смотрели с удовольствием. В особенности ценили песни и речь подвыпившего товарища Никадилова о жизни на Марсе.
Московский гость и прошлогодний снег
Праздник стал всеобщим. Но всё-таки в первую очередь детским. Стилистика новогодних мультфильмов менялась, становилась извилистее, в ней превалировал абсурдистский юмор, в большей степени понятный родителям, хотя доступный и детскому воображению. Такова пластилиновая феерия «Падал прошлогодний снег» (1983). Ирония на грани издёвки, репризы, ставшие крылатыми, – и узнаваемый почерк мультипликатора Александра Татарского, не похожий ни на советскую, ни на диснеевскую классику. Прошлогодний снег наизусть знали и дети, и взрослые – по крайней мере, многие. Это была эпоха повального телевидения. У многих – даже цветного. На «Карнавальную ночь», в первую очередь, бегали в кино, а «Ирония судьбы» собирала свою премьерную аудиторию у телеэкранов.
…Не секрет, что каждый год 31 декабря у нас принято смотреть фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром!». А в последнее время каждый год начинаются споры об этом фильме и о его главном герое. Наша публика относится к нему ревниво. И, рассуждая, что Женя Лукашин неидеален, порой готова перечеркнуть некогда любимую лирическую комедию. Так бывает с поверженными святынями. Для фильма, снятого больше 40 лет назад, такие распри, на мой взгляд, комплимент и только.
Первый показ фильма, конечно, был триумфальным. Его даже были вынуждены вскоре повторить по центральному телевидению, а потом (в сокращенном виде) даже выпустили в кинопрокат. Центральную роль обыкновенного московского хирурга из обыкновенной поликлиники и обыкновенной квартиры сыграл Андрей Мягков. Мастерскую актёрскую имитацию пьяного наш зритель в комедиях ценит пуще всего. И у Мягкова, и у его друзей (в их ролях отметились А. Ширвиндт, Г. Бурков, А. Белявский), и у несчастного Ипполита (Ипполита Георгиевича в казённом пальто незабываемо сыграл Юрий Яковлев)
Длинные ленинградские диалоги, в которых Женя и Надя узнавали и учились ценить друг друга, у Рязанова и актёров получились тонко и лирично. И даже длинная «Баллада о прокуренном вагоне», прочитанная на фоне новогодней вьюги, почти не кажется здесь перебором. Почти. Помогла и щемящая фортепьянная тема Таривердиева «Возвращение Надежды». Надо ли говорить, что по опросу «Советского экрана» в 76-м году лучшим актёром был избран именно Мягков?
О достоинствах и натяжках этого телефильма за последние сорок лет написано немало. Рязанову удалось растворить новогоднюю сказку в хорошо знакомых каждому горожанину того (да и нашего) времени типовых интерьерах. Там немало узнаваемого. Да и любовь Рязанова к поэзии (а он подобрал к этому фильму стихи самых разных авторов, от Цветаевой до Кулешова) в то время разделяли многие. Такси, самолеты, гитары, водка в бане, коньяк в аэропорту – всё это было узнаваемо. А сегодня – ностальгично, как любая доинтернетная история. Ностальгия – это серьезно. Несколько раз она становилась фундаментом важнейших эпох в истории культуры.
Пьяный гражданин вместо дома родного угодил в другой город (был такой известный розыгрыш в репертуаре довоенной столичной богемы), а там встретил любовь, в длинных диалогах с которой они от взаимного раздражения перешли к романтическому чувству. Эта история подошла к телевизионному формату, неторопливому, как песни Микаэла Таривердиева и Сергея Никитина. Новогодняя неразбериха с шампанским, водкой, старыми друзьями и новыми знакомствами, с самолётами «Аэрофлота» и огромными электрическими самоварами в буфетах, с Магомаевым и «Соломенной шляпкой» по телевизору, была для советских семидесятых темой обжитой, родной. Как и типовые одинаковые многоквартирные дома-муравейники, чьё однообразие Рязанов и Брагинский так ласково высмеивали. Ласково – потому что и Шевелёвы, и Лукашины – новосёлы, а новая отдельная квартира, пусть и не в уникальном архитектурном шедевре – это повод для доброй, а не злой иронии. Ту эпоху Рязанов знал и чувствовал безукоризненно.
– замечательное, между прочим, литературное амплуа. В 2007 году вышел фильм «Ирония судьбы. Продолжение». С самого начала было ясно, что он – не ровня первоисточнику. Но он, по крайней мере, казался современным – по киноязыку, по ритму. И вот прошло 13 лет. И… как раз современнее выглядит фильм 1975 года выпуска, а «Продолжение» можно воспринимать только как милое ретро времён позднего Фрадкова, времен «тучных лет России». Эти отзвуки там есть, а больше ничего и нет.
В наше время новогодние сказки – в основном киношные и телевизионные – поставлены на поток. Как и праздничные концертные ревю. Но рядом с ними уживаются и ностальгические ленты, книги, даже голубые огоньки, успех которых пытаются повторить нынешние волшебники. И часто действуют по канонам «старины глубокой». Ведь мы по-прежнему любим смеяться над актерами, изображающими пьяных. И по-прежнему под Новый год нужна песня, простая и привязчивая, как «В лесу родилась ёлочка».
