Текст: Андрей Цунский
Фауст по имени... Кристофер?
- - ...на таких условиях: первое, чтобы Фауст мог становиться духом по образу и плоти. Второе, чтобы Мефистофель был его слугой в его полном распоряжении. Третье, чтобы Мефистофель делал для него и доставлял ему все, что ему будет угодно. Четвертое, чтобы он пребывал невидимым в его комнате или доме. Наконец, чтобы он являлся к помянутому Джону Фаусту в любое время, в том виде и образе, как ему будет приказано. Я, Джон Фауст из Виттенберга, доктор, за это вручаю душу и тело свои Люциферу, повелителю Востока, и его слуге Мефистофелю, и впредь предоставляю им по истечении 24 лет, если вышеуказанные пункты не будут нарушены, полную власть унести или увлечь оного Джона Фауста с телом и душой, с плотью, кровью и имуществом в свое обиталище, где бы оно ни было.
- Подписано мною - Джон Фауст.
- Мефистофель
- Ты это мне даешь, как вексель, Фауст?
Великий поэт и автор самых возвышенных трагедий... Реформатор английского театра и мирового искусства драмы... Человек, изменивший представление англичан о своем языке... Он родился в 1564 году, 26 февраля он был крещен...
- Позвольте, как Шескпир мог быть крещен 26 февраля, если родился в апреле! – спросит въедливый читатель. Благодарим его за интерес к нашей теме и отвечаем:
- Нет-нет, никакой ошибки. Это не о Шекспире, хотя к нему все сказанное подходит еще в большей степени. Но великое дело Шекспира началось до него. И предтечей Шекспира на этом поприще был он – Кристофер, или Кит Марло. И взгляды на масштаб этих двух личностей у их современников были иными, нежели у нас.
- – А кто был Кит Марло?
- – Он был самый лучший из всех драматургов. Ты бы посмотрел его драму «Доктор Фаустус» – мы до сих пор еще ставим ее. Или трагедию «Мальтийский еврей». Как он писал! Он был не старше, чем этот юнец из Уорвикшира, но разве может Шекспир сравниться с ним теперь или когда-нибудь в будущем?
Когда вы впервые узнали о Пушкине? Не помните? Да как это вспомнишь. А о Гомере? Трудно и предположить. Или о Шекспире? Кто знает о себе такие вещи. А вот как я узнал о Кристофере Марло – помню совершенно точно. Из книги Джеффри Триза «Ключ к тайне». Да и не только о Марло. О театре. О королеве Елизавете. И что такое Елизаветинская эпоха... С чем сравнится хорошая книга в восемь лет... Но – обо всем по порядку. А пока попросим Джеффри Триза быть нашим проводником.
- – Театр найти очень просто, уверяю тебя. Надо идти все прямо, никуда не сворачивая, пока не дойдешь до Лондонского моста, а там на другой стороне и театр.
- Чтобы вы могли представить себе, насколько велик в те времена был Лондон, достаточно сказать, что там находился не один, а несколько театров; и, хотя в городе бывали такие зрелища, как медвежий зверинец и петушиные бои, тысячи людей всегда стремились посмотреть представление в театре. Все театры находились за городской чертой, дабы лишить лорда-мэра Лондона возможности запрещать представления.
Марло был одним из самых образованных людей своего времени. Он учился в Кембриджском университете, стал бакалавром, через три года – магистром. А отец его был сапожником в Кентербери. Сын провинциального сапожника – магистр? Да. Вот что такое елизаветинская эпоха. Эпоха «доброй королевы Бесс», королевы, к которой сватался и даже получив отказ - до самой смерти переписывался с ней Иван Грозный. Эпоха, в которую рыцарем, членом парламента и адмиралом стал сын фермера, отчаянный пират и разбойник – сэр Френсис Дрейк. Великим математиком, поэтом, философом и географом стал сын торговца тканями - Джон Ди. Основоположником европейского театра стал плотник Джеймс Бербедж. Сын кожевника и перчаточника Уильям Шекспир стал величайшим драматургом мира – и остается им до сих пор... но стал ли бы он им, если бы до него не было Марло? Вопрос. А как сам Марло стал великим Марло? Опять же не обошлось без Елизаветы.
- Издали доносится слабый и мелодичный звук фанфар, возвещающий о прибытии королевы Елизаветы. За сценой поспешно идут последние приготовления. В зале воцаряется тишина. Снова пронзительно и тонко поют фанфары, и в дальнем конце зала распахиваются двери. По обе стороны широкого прохода стоят почтительно склонившиеся придворные. И вот входит Елизавета, милостью Божьей королева Англии, Франции и Ирландии, защитница веры… Королева проплывает в первый ряд к своему креслу; необъятные юбки кринолина колышутся вокруг ее бедер, жесткий кружевной воротник обрамляет лицо, и весь ее костюм сверкает и переливается драгоценными камнями и жемчужной россыпью.
- За ней следует сэр Уолтер Ралей. Он начальник стражи. Затем идут сэр Джозеф Уильямс, несколько иностранных послов, лорды, леди… Сэра Роберта Сесила нет между ними. Он, как всегда, дома, за работой.
- Расправляя юбки, Елизавета усаживается, затем кивком головы и движением веера приглашает сесть остальных. Шуршание шелков и шарканье ног… Двор садится.
Папский Святой престол, власть которого над собой отвергла протестантка Елизавета, искал всех способов навредить ей, да и просто расправиться физически. Знать, что говорят и думают, и уж тем более – что предпринимают против Англии среди католиков, особенно в соседней Франции - было политической необходимостью для королевы. А разведку возглавлял сэр Френсис Уолсингем. Далее – ничего не берусь утверждать, только даю читателю пищу для ума. В Кембридже студент Марло сблизился с Томасом Уолсингемом, племянником сэра Френсиса. Периодически, начиная с 1584 года, он надолго пропадал из Университета, не являлся на лекции месяцами, что объясняли по обыкновению запоями, кутежами и буйством. Однако, несмотря на это, он получил две ученые степени. Распоряжение об этом дал Тайный Совет Ее Величества. Где он провел весну 1587 года? до сих пор точно не знает никто. Известно лишь, что просьбу допустить Марло к экзаменам Тайный Совет сформулировал лаконично: «Он хорошо поработал на благо королевы». Где? Каким образом? А не все ли вам равно, джентльмены. К вам ведь не с улицы обратились. Был ли он во Франции? Правда ли, что был замечен в католических монастырях? Да кто его знает. Все может быть. Ах, как вам в к этому относиться? С сочувствием. И пониманием. С пониманием, джентльмены. Откуда деньги на пьянство и дорогую одежду? Вам же сказали, «хорошо поработал». Так что – с пониманием.
В 1592 году Марло арестован во Флиссингене, в Голландии. Его обвиняли в изготовлении фальшивых монет. Голландцы выслали его в Лондон и потребовали отдать его в ведомство лорда Сесила Берли (того самого, который как всегда дома, за работой), лорда-казначея. Другого бы... Но Марло преспокойно остается в Лондоне и предается литературной деятельности. И никаких обвинений. Более того – он всегда беззаботен, а деньги в кошельке даже не звенят – но потому, что его кошелек набит до неприличия.
- Наконец показался и «Глобус» – красивое здание, недавно выстроенное специально для театра Бербеджа, актеры которого именовались слугами лорда-камергера. В театре «Кертен» труппа играла зимой, так как в великолепном новом «Глобусе» не было крыши и представления шли под открытым небом. Театр «Кертен» находился в Фйн
- сбери Филдз, а это означало утомительный поход обратно через мост, на другой конец Лондона.
Это не все театры того времени. Еще были театр «Роза», «Свои», «Пэрис Гарден», «Блэкфрайерс»... но - чуть позже. А 1592 году в Лондоне театров всего три. Но если вы думаете, что существуют они безмятежно и спокойно, на государственной дотации – о, не знаете вы Англию, где конкуренция – основа всего.
«Слуги лорда-камергера» ставили бессчетное число пьес: их репертуар состоял из комедий, хроник и трагедий, написанных и Марло, и новым драматургом Беном Джонсоном, и десятком других. Мы почти каждый день меняли постановки, иногда играли новые пьесы, а иногда старые, которые потом не исполнялись месяцами и даже годами.
Бербедж, выстроив постоянный деревянный театр, породил жадного, хищного и ненасытного зверя – публику. Она все время желает нового, она не дает отдохнуть, она звереет и рычит, и освистать может даже лучшую труппу и самого любимого актера, стоит ей лишь слегка заскучать. А пьес ведь немного... Да, народные представления подарили этой публике жажду смеха и крови, церковные литургии – жажду величия и вознесения над временем, но - чтобы возник Театр - нужно было все это объединить, нужно было явить на сцене Героя, который подчинил бы себе зверя-Публику, нужно было, чтобы он заговорил простым, свободным и в то же время красивым языком. Марло! Ты приехал в Лондон как нельзя кстати. Тебя ждут!
- – Какое невезенье! Я не увижу ее. – Он продолжал читать про себя, жадно глотая строку за строкой. Наконец он оторвался от рукописи и вздохнул. – Не могли бы вы одолжить мне рукопись на один вечер? Если мне не суждено увидеть пьесу на сцене, то я хотел бы хоть прочитать ее.
- Я не смог ему отказать. Тем более что он дал мне шиллинг. Если бы вам шиллинги доставались так же редко, как мне, вы бы поступили не иначе.
- – Ну и дурака же ты свалял! Вот деревенщина! Это пират, – заявила Кит, – театральный пират. Он продаст пьесу, ее лихорадочно начнут готовить и поставят раньше нас.
Эта зарисовка очень точно описывает положение дел. Пьеса – когда театр ее принимал – становилась его собственностью. Хорошая пьеса приносила деньги, как добротное сукно, порох или колониальный товар. Невольно всплывает в памяти кое-что совсем из другой эпохи...
- Запомнилось, что часто в договоре попадались слова "буде" и "поелику" и что каждый пункт начинался словами: "Автор не имеет права".
- Автор не имел права передавать свою пьесу в другой театр Москвы. Автор не имел права передавать свою пьесу в какой-либо театр города Ленинграда.
- Автор не имел права передавать свою пьесу ни в какой город РСФСР.
- Автор не имел права передавать свою пьесу ни в какой город УССР.
- Автор не имел права печатать свою пьесу.
- Автор не имел права чего-то требовать от театра, а чего - я забыл (пункт 21-й).
- Автор не имел права протестовать против чего-то, и чего - тоже не помню.
- Один, впрочем, пункт нарушал единообразие этого документа - это был пункт 57-й. Он начинался словами: "Автор обязуется". Согласно этому пункту, автор обязывался "безоговорочно и незамедлительно производить в своей пьесе поправки, изменения, добавления или сокращения, буде дирекция, или какие-либо комиссии, или учреждения, или организации, или корпорации, или отдельные лица, облеченные надлежащими на то полномочиями, потребуют таковых, - не требуя за сие никакого вознаграждения, кроме того, каковое указано в пункте 15-м".
- Обратив свое внимание на этот пункт, я увидел, что в нем после слов "вознаграждение" следовало пустое место.
Вот куда сумела пробраться и какое формы принять великолепная Елизаветинская эпоха! Вот кому вы обязаны, Михаил Афанасьевич...
Однако в Англии автору пьеса приносила фунтов десять. Что совсем неплохо по тем временам.
А между тем, конкурировали между собой не только театры. Для лондонских театров пишут Томас Нэш, Джон Лили, Томас Лодж, Роберт Грин – все теперь классики. Точнее – полузабытые классики. Они – достояние филологов.
Марло первым логически выстраивает сюжет своих драм. Он подчиняет сюжет не потоку событий, а внутреннему миру героя. Именно характер героя, устройство его личности определяют его судьбу. Таковы его пастух Тамерлан, еврей Барнаба (Варавва), доктор Фаустус. Он создает и вплескивает в реплики мир героя, на основе его драмы возникнет то, что впоследствии Станиславский сформулирует словом «сверхзадача». Он экспериментирует с метром стихов, вводит белый стих и значительные фрагменты обычной прозы, приближая героя к публике, делая его понятным, каждого зрителя – понимающим. Ну – по крайней мере – дает ему возможность понять...
- Публика валом валила в зал. У дверей торговали горячими каштанами, подогретым элем и другой лакомой снедью, помогающей спасаться от холода. Партер был полон. Джентльмены платили целый шиллинг за места на сцене. Как я ненавидел этот обычай! Иногда они так заполняли сцену, что почти не оставалось места для актеров. А как мешали постоянное перешептыванье, возня и табачный дым, который они пускали нам в лицо!
Увы, Марло снискал себе не только славу драматурга. О нем заговорили в самых мрачных тонах – пьяница, содомит, негодяй, развратник. Но все это, в конце концов, никого, кроме ревнителей морали, не волновало, в крайнем случае на это смотрели как на необходимое и неизбежное городское зло (понятие «богема» возникнет позже). А вот обвинение в богоотступничестве – это было уже серьезно. Его квартиру, которую он снимал пополам с другом, автором «Испанской трагедии» Томасом Кидом, обнаружили рукописи весьма опасного свойства. Возможно, пьянство сыграло и другую опасную роль – у Марло мог развязаться язык. А в тайны он был посвящен, и в нешуточные. На его спектаклях – и в его жизни – присутствовали не только важные чиновники и лорды, но и...
- Стены были увиты плющом и украшены ветками остролиста, лавра, розмарина и омелы. Драгоценности на дамах сверкали и переливались в огнях тысячи свечей, а прямо перед нами восседала сама королева – ее шелковые юбки казались каскадом серебра, а огромный испанский воротник окружал лицо кружевным ореолом…
Томас Кид показал на допросе, что рукописи, вызвавшие особый интерес следствия, это черновики к пьесе, которую он и Марло начали писать давно, да так и забросили. Но там содержались сентенции от непристойных («кто не любит табака и не спит с мальчиками – просто дурак»), до совершенно неприемлемых: «Евангелист Иоанн разделял ложе с Иисусом». Именно королевской рукой начертана была резолюция «довести следствие до конца».
20 мая 1593 года Марло вызвали на заседание Тайного Совета. Что там обсуждали, о чем говорили, какие задавали ему вопросы – неизвестно, на то Совет и тайный. Его не арестовали, лишь обязали оставаться в Лондоне до вынесения приговора. Однако приговора он не дождался.
30 мая он пьянствовал с тремя весьма подозрительными личностями, некими Инграмом Фризером, Николасом Скирсом и Робертом Пули. По некоторым сведениям, все они были связаны с секретными службами Ее Величества. Веселый ужин закончился ссорой и дракой, в ходже которой Фризер вытащил кинжал. Марло отобрал кинжал и несколько раз ранил Фризера, но тот снова завладел оружием, и в драке клинок глубоко вошел в голову Марло – над глазом. Все трое после драки были отпущены, так как было учтено, что Фризер оборонялся. Истинная причина смерти драматурга так и остается неизвестной, хотя почва для самых разных предположений очень даже плодородна.
Но жизнь не останавливается. Добрая королева Бесс по-прежнему обожала театр (она ведь и сама когда-то играла на любительской сцене). И уже очень скоро она придет на спектакли по пьесам новой – на сей раз неугасимой звезды – Уильяма Шескпира.
Споры о том, кто же оказался более значительным, Шекспир или Марло, – совершенно бессмысленны. Конечно Шекспир. Его вообще ни с кем сравнить невозможно. Для того, чтобы оставить в искусстве такой след, нужны не только талант, но и опыт, и способность его осмыслить. Чуковский говорил, что в России нужно жить долго. Смею сказать – в искусстве тоже нужно жить долго. Шекспир сам был актером, совладельцем театра, знатоком истории и литературы, просто чрезвычайно умным и трудолюбивым человеком. На такую высоту наскоро не заберешься. Говорили, а конспирологи всех времен повторяют без устали, что Марло остался жив, а коварный Волсингем просто оставил ценного агента и отличного драматурга в живых под чужим именем. Не станем их разубеждать. Пусть верят, во что хотят.
Молва потом разносила и периодически продолжает поднимать с того света слухи о том, что все ценное, что приписано перу Шекспира, на самом деле написано Марло, и что Шекспир – то самое имя, под которым Волсингем... нет, пожалуй, уже достаточно глупостей. И к черту нежные чувства конспирологов.
Относительно точно известно одно. Помните ли пьесу, которую Гамлет попросил сыграть актеров? В ней Шекспир пародировал стиль Марло.
- - Ужасен вид поруганной царицы...
- - Хорошо! «Поруганной царицы» – хорошо!
Но об этом – как и многом другом, лучше будет поговорить в день его рождения. А мы прощаемся с Китом Марло, а если прощаться не хочется – то его произведения доступны и в русском переводе, и даже онлайн. Мы не в учебнике и не на семинаре. Вперед – в театр! В историю. В фантазию.
