Почему сериалы популярнее книг?

Текст: Андрей Мягков

Почему сериалы популярнее книг? И популярнее ли? В чем отличия этих медиумов и как им удается заманивать нас в свои посерийные сети? В этих и других нюансах кинопроизводства на "Красной площади" разбирались литературный критик Константин Мильчин, психолог, писатель и автор романа "Ева и её братья" Елена Барбаш, а также сценарист Алексей Караулов, ответственный за такие хиты, как "Звоните ДиКаприо" и "Эпидемия". Последний является вольной экранизацией романа Яны Вагнер "Вонгозеро" – с него и начали.

"Зачем надругались над книгой Яны Вагнер!" – возопил Мильчин, который в рамках встречи выполнял роль не столько модератора, сколько шумного и обаятельного конферансье с сумасшедшинкой в глазах. Константин имел в виду, что от книги в сериале мало чего осталось. Караулов поспешил покаяться: "До третьего-четвертого драфта это была попытка сделать честную экранизацию. <...> Но падала динамика, такой темп не работал на экране, и в какой-то момент решили сделать экранизацию по мотивам". В итоге получилось совершенно другое произведение с другим посылом, размышляющее о том, "как мы здесь будем уживаться, если вся страна окунется в глобальный кризис".

Мильчин заложил резкий маневр и спросил у Елены Барбаш, как сериалы смотрят психологи. «Я смотрю сериалы с огромным удовольствием, отключаю ту часть мозга, которая анализирует», - призналась Елена и тут же рубанула с плеча: "Роман убили не сериалы, а инстаграм, дофаминовая петля и клиповое мышление". Мильчин поинтересовался, что такое дофаминовая петля; Барбаш просветила: с помощью опытов на крысах – а затем и на людях – ученые нащупали в мозге область, которая отвечает за предвкушение краткосрочных удовольствий, выделяя дофамин. Так работают и сериалы – особенно наполненные саспенсом – и лента инстаграма. Однако за удовольствие приходится платить: "Мы перестаем использовать долговременную память. К чему это? К тому, что Альцгеймер молодеет. Синапсы и нейроны атрофируются".

"Пусть обвиняемый прочтет свое последнее слово", – прикрикнул Мильчин. Слово, пусть и не последнее, действительно перешло к Караулову: "Сериалы сражаются за внимание аудитории в лучшем случае с другими сериалами, а в худшем – с инстаграмом и видеоиграми. И чтобы удержать зрителя у экрана на протяжении часа, приходится пользоваться всеми этими нечестными нейробиологическими приемами".

Барбаш поспешила уточнить, что "Нету зомбоящика, а есть зомбозеркало"; клиповое мышление – это вынужденная мера, которую принимает наш мозг, чтобы защитить нас от непрерывного потока информации. К слову, ее роман "Ева и её братья" тоже сделан как поток картинок... "Пятиминутка ненавязчивой рекламы!" – объявил Мильчин.

Караулов следом добавил об "ошибке нарратива", среди прочего ответственной за повальную популярность теорий заговора: "Когда человек видит обрывки информации, он хочет достроить их до истории, [видит связи между событиями, которых нет]. Чем здесь помогают сериалы? За вас эту работу уже сделал создатель. Зритель хочет отдохнуть от неопределенности жизни, получить историю с понятным концом". Такое вот снятие напряжения с нашего "разбомбленного" информацией мозга.

Ну а ниже небольшой дайджест из ответов Александра Караулова. Пока их читаете, можете представлять, как Константин Мильчин постоянно ловит пустую бутылку из-под воды, которую ветер норовит смести со стола; ловит, крутит в руках и ставит обратно.

Как понять, может ли этот роман стать сценарием? "Любой роман может стать сценарием, вопрос в том, будут ли потом спрашивать у сценариста, зачем он надругался… <...> Жанр, герой и тема – сценарием может стать все, где это есть, где есть составляющие истории. Даже газетная статья."

Почему наши сериалы хуже западных? "Валютой на телевидении является внимание зрителя. Но с советских времен у нас не было привычки бороться за зрителя, мы боролись за бюджеты. Но сейчас, с расцветом онлайн-платформ, создатели сериалов наконец начинают привыкать бороться за зрителя".

Конструирование сериала – двумерная, довольно примитивная модель. Можно ли с ее помощью решать по-настоящему художественные задачи? "Точно так же, как мы можем приоритизировать коммерческий, продюсерский заказ – также мы можем и приоритизировать заказ творца. <...> Дэвид Линч в "Твин Пикс" общается напрямую с богом, с океаном идей".