«Убивство и неупокоенные духи»: комедия жизни от Робертсона Дэвиса

Текст: Сергей Сызганцев

Робертсон Дэвис. Убивство и неупокоенные духи. Пер. с англ. Татьяна Боровикова - М.: Иностранка, 2021

Мастер трилогий

Имя канадского писателя Робертсона Дэвиса читатели вспоминают уважительно, но с сожалением. Уважительно – потому что его «Корнишская», «Дептфордская» и пока не переведённая на русский «Солтертонская» трилогии уже полюбились многим поклонникам, а сам автор зарекомендовал себя как мастер литературных и культурологических отсылок, в книгах которого фантастическое органично переплетается с повседневным, а комичное с трагичным. Увы, но сожалеть тоже есть о чём: патриот Канады, влюблённый в Англию, во многом узнаваемый за счёт своего прищура и санта-клаусовской бороды, Робертсон Дэвис покинул этот мир в 1995 году. Но, как настоящий патриот, он оставил для своей страны (и не только) пусть и небольшое, но ценное наследие – недописанную «Торонтскую трилогию», в которой, как ни символично, нашла отражение тема жизни и смерти.

Роман с нарочитым архаичным названием «Убивство и неупокоенные духи» открывает эту трилогию. Его главный герой – Коннор Гилмартин – театральный и кинокритик, редактор отдела культуры в газете «Голос». Уже на первых страницах ему суждено принять на себя два удара: первый – когда он застанет жену в постели со своим коллегой, и второй – когда этот самый коллега в порыве паники взгреет его тростью по голове. Последний удар окажется для Коннора смертельным. Почти. Теперь Коннор – неупокоенный дух, которому суждено сидеть в кинотеатре рядом со своим убийцей и смотреть фильмы, в которых неведомый Режиссёр решил запечатлеть жизнь его, Коннора, предков – от Войны за независимость США до Второй мировой и последующих годов.

Люди своего времени

Назвать Коннора главным героем, если честно, было тем еще преувеличением. Как полноценный персонаж он действует только в самом начале, за миг до смерти. А дальше он – дух, который либо сидит в кинотеатре и с некоторым цинизмом, свойственным для критиков, смотрит особенные для него фильмы, либо невидимый наблюдатель мук совести своего убийцы, решительных поступков жены и пространных бесед лучшего друга на тему метафизики. Центральными персонажами всё-таки являются предки Коннора – именно им он отдаёт звание главных героев.

Развернуть в пятисотстраничном романе эпопею на двести с лишним лет – задача, казалось бы, не из лёгких, но Дэвис с завидной скрупулёзностью описывает каждую эпоху, обогнав по хронометражу даже Маркеса. Дэвис описывает жизнь предков Коннора фрагментарно, уделяя внимание самым ярким и эмоциональным моментам, разбавив их лирическими отступлениями на тему религии, искусства, психологии и отсылками к английской литературе (в частности, на Оссиана, Уильяма Шекспира и Джона Беньяна).

Наверно, самый запоминающийся эпизод, который Коннор смотрит в кино, а читатели пролистывают в книге, – «великий побег» семейства Гейдж во главе с прапрапрапрабабушкой Коннора Анной во время Войны за независимость США. Тогда лоялистскому семейству, оставшемуся без главы, пришлось покинуть свой дом в наводнившемся янками Нью-Йорке и со всеми пожитками и драгоценностями, спрятанными в складках платья, сплавляться на каноэ в далёкую Канаду.

Или вот ещё одна история – про дедушку Коннора Уильяма Макомиша. Его сильной стороной были математические сдобности и склонность к расчётам, которые помогли ему стать успешным строителем. Вот только план любящей и прочной семьи оказался для мастера своего дела слишком сложным: наркотики стали для него не лекарством от астмы, а ежедневным утолителем стресса, и остаток жизни семейный тиран провел в психиатрической клинике.

Увидев все это, в конце книги Коннор задаётся философским, но очень важным вопросом, определяющим одну из идей романа: «Будет ли мир, больше не принадлежащий мне, вспоминать обо мне с любовью?»

Путь героя

Каждый персонаж в книге «идёт путём героя и совершает героические подвиги, где и когда приходится» – есть такой героический путь и Коннора. Благодаря описаниям этих подвигов роман Дэвиса получился очень разноплановым, словно сотканным из отрезов разной ткани и в итоге образующим лоскутное одеяло, на котором можно попытаться разглядеть какой-то рисунок.

Вот только лоскутов по мере чтения становится всё больше и больше, и рисунок на фоне их начинает попросту теряться. Возможно, в какой-то момент «фирменная дэвисовская машина времени» (так охарактеризовала роман американская газета The Los Angeles Times Book Review) дала сбой, и читатель начинает тонуть в подвигах героев и в лирических отступлениях автора – на фоне чего теряется и линия самого Коннора. То ли из-за подобных «сбоев», то ли из-за мимолётного знакомства читателей с главным героем, проникнуться им (и уж тем более сопереживать) становится проблематично и утомительно.

Добавьте сюда крайнюю нелинейность: во многочисленных флэшбеках (они же – фильмы, которые смотрит Коннор) обнаруживаются дополнительные флэшбеки, персонажи, история которых вроде бы закончена, вдруг появляются снова, а некоторые эпизоды, которые при желании можно было пропустить, автор подробно описывает на несколько страниц... Меняются и форматы повествования – от привычного стандартного повествования до потока сознания в сопровождении какой-либо музыкальной композиции, соотносящейся с внутренним миром персонажей.

Комедия жизни

«Убивство и неупокоенные духи» вряд ли поможет скоротать вечер выходного дня: это в первую очередь сложное интеллектуальное произведение, не столько захватывающее, сколько запутанное и многогранное. И хоть жизненный героический путь Дэвиса закончен, «комедия жизни», представленная им в предпоследнем романе, заставляет переосмыслить окружающую действенность и осознать, что за застывшими чёрно-белыми улыбками тоже когда-то кипела жизнь, и в ней также нашлось место и семейной трагедии, и мелодраме, и даже фарсу.