Хотите отправиться в трехдневное путешествие в Петербург Достоевского? У вас есть шанс! ГодЛитературы.РФ запустил конкурс короткого остросюжетного рассказа «Детектив Достоевский» с фантастическими призами. Отправить свой рассказ вы можете до 10 октября. Подробности – по ссылке.
Текст: Инна Ким
1
Динка проснулась от света и от субботней возни, доносящейся с кухни. Где-то там, на краю вселенной, мама что-то говорила взволнованным шёпотом, а папка, как всегда, отшучивался. Девочка зажмурилась от предстоящего счастья. На завтрак она съест два огнедышащих драника с белоснежной ледяной сметаной. Подаст папке большую кружку обжигающего кофе. Проводит его до дверей. А вечером, уложенная мамой в постель и уже засыпая, скинет на пол верблюжье одеяло – чтобы наверняка замёрзнуть и не проспать папкино возвращение. И как только в замке зашебуршится ключ, Динка вскочит как ни в чëм не бывало и, в одних трусиках и маечке, повиснет на пахнущем дождём и табаком папке. А завтра будет воскресенье, и они целый день проведут вместе.
Но в тот раз воскресенья так и не наступило. Шёл нудный дождь, папка торопился домой и врезался в бетонную стену. Маме сказали, что он – всего на минуту – заснул за рулём.
Плакать Динка разучилась раз и навсегда. Зато много размышляла. Но всё-таки никак не могла понять, как это: вот папка был, и вот его не стало. Это неправильно! И Динка вычеркнула воскресенье из жизни вселенной.
Из девочки будто вынули что-то большое и важное, как косточку из вишни, – оставив лишь мягкую оболочку. Но внешне она оставалась абсолютно спокойной. Даже на папкиных похоронах не проронила ни слезинки. Она нормально спала, хорошо ела. Обеспокоенная такой дочкиной странностью мама отправила Динку в загородный психоневрологический санаторий, о котором девочка ничего не могла потом вспомнить – сколько ни старалась.
Через несколько лет Динку признали совершенно здоровой и вернули домой. Она даже окончила обычную школу, поступила в обычный университет, встречалась с обычным парнем… Нет, самым красивым и любимым! Который прямо сейчас сидел вместе с ней на субботней кухне и что-то говорил.
– Эй! Ты где там витаешь? Я тут полчаса распинаюсь, что нам нужно расстаться.
– Хорошо.
– Хорошо?!
– Кофе будешь?
Сколько времени прошло – Динка не понимала. С одной стороны, время вроде бы остановилось. Но при этом неслось как в кино, поставленном на быструю перемотку. По стенам, мебели, Динкиному лицу со скоростью, вызывающей боль в глазах, скользили тени, становясь длиннее и гуще. А когда всё вокруг, и Динка тоже, утонули в колышущемся чернильном мареве, испуганно тренькнул дверной звонок. Девушка вздрогнула и неуверенно огляделась вокруг. Неужели уже вечер? Чем же она занималась весь день? Динка этого не знала. Наверное, просто растворилась в тенях.
Кто-то позвонил в дверь? На миг у неё перехватило дыхание от счастья… Саша вернулся! Но на пороге стоял Ванечка – их общий друг (давно влюблённый в Динку).
– Ты только не волнуйся! Всё будет хорошо. Ты же мне веришь? Всё хорошо. Хорошо, – бессвязно бормотал Ванечка, до боли сдавливая Динкину руку.
А она будто замёрзла от ужаса. И вдруг безнадёжно вскрикнула. Всего один раз. И тут же опять застыла. Только тихо спросила:
– Расскажи, как умер Саша? Он не мучился?
– Он просто заснул за рулём. Дорога была скользкая – шёл дождь. Его вынесло прямо на опору моста. Мгновенная смерть – никаких мук.
Динка кивнула:
– Папка тоже разбился о бетонную стену.
На Сашиных похоронах были не только Динка и Ванечка, но и новая девушка Динкиного парня (обе бросали друг на друга быстрые тёмные взгляды). А вечером Динка сама попросила маму отвезти её в тот санаторий, где она лечилась после нелепой папкиной смерти.
Снова оказавшись здесь, Динка почувствовала себя почти счастливой. Санаторий находился на острове, так далеко от города, что туда почти невозможно было дозвониться. Да и не хотелось Динке никому звонить! Она хотела только одного: спать, спать, спать.
Из-за дверей некоторых комнат Динка отчётливо слышала слабые шорохи – значит, там кто-то двигался, дышал, возможно, сидел, уныло уставившись в окно. Но пациенты странного санатория не навязывали друг другу своё общество. Местный персонал тоже не отличался общительностью. Время от времени по тихим корпусам скользили тени людей, одетые в скучную униформу, – проверяя исправность отопления, водоснабжения и огромных агрегатов, торжественно гудевших в холодной прачечной. Динка догадывалась, что кто-то из них готовит вкусный какао и немного резиновый омлет, которые она привычно поглощает по утрам.
Абсолютно безжизненной оставалась лишь залитая асфальтом мертвенно-серая волейбольная площадка, на которую выходило Динкино окно. Её пустынность почему-то навевала мысли о вечности вселенной.
Корпуса с облезшей штукатуркой окружал лес, спускавшийся на узкую ленту галечного пляжа. Остров зарос так густо, что был похож на косматую шкуру невиданного зверя. И его обнимала прохладными ласковыми руками раздвоившаяся река. Наполненная до краёв тишиной и светом, тускло сочащимся сквозь плотную лесную листву, Динка возвращалась в свою комнату, падала в одежде на кровать и засыпала как убитая.
Только существовало ли такое место на самом деле? Скоро Динке стало казаться, что нет. Возможно, она просто попала в чистилище?
Целыми днями Динка была в одиночестве. Крепком и насыщенном, как бульон, сваренной в маленькой кастрюльке, например, из целого кролика. Хотя нет. Есть кроликов – это чудовищно. Они ведь такие милые, пушистые, трогательные! Лениво грызут морковку в просторных клетках зоомагазинов.
Как же она могла забыть! Однажды пятилетняя Динка зашла в такой магазин вместе с папкой и сразу же прилипла к клетке с кроликами. Она просовывала пальцы сквозь прутья и гладила нахохлившихся малышей по мягкой кудрявой шёрстке. Один был рыженьким – совсем, как Динка. А два других – чёрно-белые, в смешных весёлых пятнышках. Девочка вцепилась в папкину руку:
– Давай купим кролика! Вон того – золотого!
Папка достал бумажник, присвистнул и виновато развёл руками:
– Придётся за кроликом в другой раз приходить. Мы с тобой все деньги уже истратили.
Динка не отставала:
– Когда – в другой раз? Завтра?
Папка задумался:
– Так-так-так. Завтра у нас суббота. У меня будут кое-какие дела за городом. Может, в воскресенье?
Динка серьёзно кивнула. Она знала: если папка сказал, что они купят рыжего кролика в воскресенье – значит, так и будет.
Вот только воскресенье в тот раз не наступило!
2
Динка вздрогнула, почувствовав на плече тёплую тяжесть родной руки. Папка! Она замерла от счастья. И тут на её колени неожиданно шлёпнулось рыжее лопоухое чудо с подрагивающим розовым носом!
– Я пришёл, чтобы выполнить обещание. Помнишь, как ты выпрашивала у меня этого кролика?
Гладя мягкую кроличью шёрстку, она улыбнулась и вдруг, словно чего-то испугавшись, быстро спросила:
– А разве сегодня воскресенье?
– Да.
– А вчера была суббота?
– Да.
– Но тебя ведь не было!
– Я вернулся. Как же я мог оставить свою маленькую девочку без обещанного кролика?
Динка серьёзно кивнула. Она знала: папка всегда выполняет свои обещания. Правда, он умер – давным-давно.
Тогда она думала, что навсегда разучилась плакать. И вот, пожалуйста, рыдает в три ручья! Глупые слёзы катились из глаз, отчего окружающий мир всё время расплывался, мерцал и переливался – как за окнами в сильный дождь. И Динка ничего не видела – даже своего кролика! Только ощущала его тепло, запах папкиного свитера, грусть. Не оборачиваясь, она тихо спросила:
– Это я тебя убила?
– Да, – просто ответил папка.
И она всё вспомнила.
… Маленькая Динка с розовой полосой, отпечатавшейся после сна на щеке, вскочила с постели в прекрасном субботнем настроении. Да и разве может быть иначе, если уже завтра они с папкой пойдут за обещанным кроликом!
Где-то там, на краю вселенной, мама что-то взволнованно шептала, а папка, как всегда, отшучивался. Динка прокралась на кухню: ну, конечно, они тут специально обсуждают разные взрослые тайны, чтобы она ничего не услышала! Девочка навострила любопытные ушки.
– Не знаю, можем ли мы сейчас завести ещё одного ребёнка, – неуверенным, но счастливым шёпотом говорила мама, – Как к этому отнесётся твоя любимица? Ты её так избаловал!
– Что ты, милая! Я уверен, всё будет прекрасно. Я тебе помогу. А Динка уже взрослая девочка, так что всё поймет. Вот увидишь!
Прижав кулачки к груди, Динка бросилась в комнату. Её душили слёзы, но плакать она не могла. Только испытывала ослепительный гнев. Это подло, подло, подло! Как он мог? Ну, ладно, мама, она всегда получает то, что хочет. А теперь она хочет ребёнка. Но папка! Им ведь так хорошо вместе! И больше ничего не будет – ни воскресных прогулок, ни кролика. Родится этот отвратительный ребёнок: мама начнёт с ним носиться, а папка станет суетиться вокруг них, и брошенная Динка останется в полном одиночестве. Вот сейчас она здесь лежит и плачет, а папка, обнимая маму, весело смеётся и даже не вспоминает о Динке. И так теперь будет всегда. Папка – вот, кто главный предатель!
Динка отправилась в мамину спальню, где на туалетном столике вечно валялось снотворное. Как-то ещё крошкой она наглоталась маминых таблеток, и потом ей было так больно и страшно, что девочка на всю жизнь запомнила: снотворное пить нельзя, а то можно заснуть и не проснуться. И тебя уже больше никогда не будет!
Взяв несколько таблеток, Динка раздавила их в порошок и ссыпала в бумажку, а когда папка собрался уезжать, растворила снотворное в его кружке, дымящейся на столе. Был вечер. Шёл нудный дождь. Папка торопился домой и врезался в бетонную стену. Маме сказали, что он – всего на минуту – заснул за рулём. Ошеломлённая его смертью, беспомощная испуганная мама сходила к врачу и избавилась от нерождённого ребёнка.
***
Из санатория на острове Динка так и не вернулась. А влюблённый Ванечка даже не смог до неё дозвониться.
