Текст: Михаил Визель

Современная русская проза

Алексей Сальников. «Оккульттрегер»

• М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной. – 416 с.

«Реальность противоречит сама себе»

В своем романе 2022 года «Оккульттрегер» Алексей Сальников предъявил читателям не просто гриппозный морок, как в прославившем его романе про автослесаря Петрова, или фантастическое допущение, как в «Опосредованно», но на сей раз – целую и цельную фантастическую картину мира. В которой нашлось место для бесов (чертей), ангелов (херувимов) – выглядящих при этом как самые заурядные граждане и гражданки, не отягощенные повышенным интеллектом, а часто и доходом. И разумеется, самих этих «оккульттрегеров» – нестареющих и неубиваемых женщин с невзрослеющими детьми, чье предназначение –«подогревать» города, определённые им для проживания, то есть делать их более выносимыми для жизни. Для чего они неустанно разыскивают успешных людей – «угольков», у которых можно позаимствовать жар успеха (почему, кстати, и получается так, что столицы «жарче», чем маленькие городки, – там успешных людей больше). И борются с окутывающей город «мутью».

При этом перед нами отнюдь не фэнтези. А, можно сказать, реалистический роман с узнаваемыми приметами нашего времени. Только в особом, сальниковском смысле. И вообще всю его развёрнутую изощренную демонологию можно трактовать как развёрнутую метафору, вроде каббалистических ламедвовников – тайных цадиков, чьими молитвами стоит мир. Или, наоборот, просто счесть компанией одиноких подружек «с довесками», которые, изнывая на скучных работах, заигрались в ролевые игры, в которых они всемогущи и неотразимы.

И еще одно существенное уточнение: действие романа занимает ровно год с января 2019 по январь 2020 года. Но сам автор считает, что и после этого рубежа мало что изменилось.

Алексей Сальников представляет свой роман в ходе Библионочи-2022 в библиотеке им. Некрасова (Москва). Фото: Михаил Визель/Wikipedia

Оксана Васякина. «Степь»

• М.: Новое литературное обозрение, 2022. – 232 с.

«Это наша родина, сынок»

После необыкновенного успеха книги «Рана» – о том, как она провожала в последний путь урну с пеплом матери – вспоминая заодно свои с ней сложные отношения, отношения столичной интеллектуалки-гомосексуалки с очень простой провинциальной женщиной, – Васякина просто не могла не написать «продолжение» – роман о том, как через десять лет после развода родителей она едет через степь на фуре с отцом-дальнобойщиком – которому скоро предстоит умереть от СПИДа. Не только болезни гомосексуалов и наркоманов, но и болезни некачественной медицины и наплевательского к себе отношения, свойственного простым советским мужчинам. «Не могла не написать» не потому, что повестка и конъюнктура (на которую радикальному поэту Васякиной всегда было плевать), а потому, что и история матери, и история отца – не «обобщение», а ее собственная личная история. Во многом позволяющая понять, откуда она такая. И в то же время – да, позволяющая понять, откуда мы все такие. Юрий Васякин родился в 1967-м, умер в 2014-м. Его сверстники, носители того же позднесоветского "мужского" менталитета, которым просто выпала лучшая доля, достигли сейчас командных высот.

«Мне было стыдно за отца перед Лизой. Стыдно за его прямоту и косность, за неотесанность. Он был похож на старого, изъеденного болезнями и клещами енота. Он плохо умел рассказать, что чувствует. Мне всегда было стыдно за отца».

Александр Стесин. «Троя против всех»: Роман

• М.: Новое литературное обозрение, 2022. — 424 с.

Global Russians

Своего рода противовес честному психотерапевтическому автофикшну Васякиной – другой роман воспитания, прямо противоположный по всем «вводным» и сильно беллетризованный. Его герой-рассказчик Вадим-Damian Гольднер успел побыть интеллигентным ленинградским мальчиком (что неизбежно включало в себя и игру в страшных панков), и разгульным американским студентом, и даже корпоративным юристом в Анголе. Что довольно далеко от нью-йоркского врача-онколога, автора книги «Нью-Йоркский обход» Стесина лично, но тоже может претендовать на «портрет поколения». Точнее, разумеется, определённой его части – той, к которой пытались прикрепить бирочку global Russians. А, кстати, Троя, о которой идет речь, не имеет отношения к Гомеру – это городок на Восточном побережье США, олицетворение скуки и посредственности.

Лена Элтанг. «Радин»

• М.: Альпина, 2022. – 396 с.

Европейский роман à la Russe

Если роман Стесина – сколок менталитета англоязычного global Russian, то жительствующая в Литве уроженка Ленинграда Лена Элтанг давно известна в русской изящной словесности как современное воплощение «европеянки нежной», некогда доставившей столько «горя, надсады и муки» робкому Мандельштаму. Впрочем, никакой «надсады», разумеется, она никому доставлять не собирается. Просто сама ее проза – неспешная и подробная, вольно текущая, настраивает на европейский лад. В котором, разумеется, есть место для саморефлексии, потому что герой, этот самый Радин, – сам писатель, и для детективной пружины, как завещал Умберто Эко, европейский писатель par excellence: случайный попутчик в португальском поезде крадёт у находящегося в трудных жизненных обстоятельствах Радина рукопись его нового романа, и тому ничего не остаётся, как взяться выполнить обременительное поручение настырного чужака, связанное с мошенничеством на арт-рынке. Что запускает целую череду происшествий, в которые вовлечено множество персонажей, русских и европейских – и которым благополучно предстоит разрешиться к завершающим страницам.

Исторический роман

Хилари Мантел. «Сердце бури»

• Пер. с англ. Марины Клеветенко
• М.: Азбука-Аттикус, Иностранка, 2022. – 864 с.

«Романы Хилари Мантел – это куда больше, чем просто исторический роман!» – дружно говорят критики. Что правда. Но тем не менее Мантел прекрасно известна поклонникам именно исторического жанра как автор трилогии о канцлере Генриха VIII Томасe Кромвеле «Волчий зал», легшей в основу одноимённого сериала.

«Сердце бури» (1992) было написано еще до этого знаменитого цикла, принёсшего автору аж два «Букера», и действие его разворачивается не в поколебленной церковной реформацией Англии XVI века, а в сотрясаемой революцией Франции XVIII века. И ее главные герои на сей раз – не высшие аристократы, а напротив, убеждённые демократы, троица пламенных революционеров: Камиль Демулен, Жорж Дантон и, разумеется, Максимилиан Робеспьер. Каждый из них стоил Генриха VIII. А вместе они действительно породили настоящую бурю. Мантел вдыхает в страницы учебника истории, к тому же для нее чужой, живые страсти. Ее «пламенные революционеры» – не догматики, а живые противоречивые люди. Достаточно сказать, что все трое революционеров окончили свои дни на гильотине.

Джералдин Брукс. «Год чудес»

• Пер. с англ. С. Арестовой.
• М.: Фантом Пресс, 2021. — 352 с.

Великая лондонская чума 1665-66 годов памятна нам по меньшей мере по двум причинам: тем, что во время вынужденных (университет был закрыт) каникул 22-летний Ньютон наметил большинство своих будущих великих открытий, и тем, что ей посвящена пьеса «Пир во время чумы» – ставшая фактом не английской, а русской литературы. И, кстати, написанная по-русски в на удивление схожих обстоятельствах.

Но от романа англичанки Брукс не стоит ждать «есть упоение в бою». Она находит упоение в другом: в свете знаний, противостоящему мраку суеверий, и в женской солидарности, позволяющей выжить в мужском мире. Именно эти качества демонстрируют служанка Анна Фрит и Элинор Момпельон, жена местного священника, когда они вынуждены начать отчаянную борьбу с грозной заразой, занесенной из Лондона в их отдаленную деревню. Роман появился на языке оригинала в 2001 году, но добрался до русского читателя только двадцать лет спустя. Что и неудивительно. Как говорится, не только не утратил актуальности, но весьма ее приумножил.

Переводная беллетристика

Анджело Лонгони. «Принц Модильяни»

• 
  
• Пер. с итальянского. Л. Фунтовой
• М.: ИД Мещерякова, 2022. – 624 с.

Амадео Модильяни был, разумеется, реальным человеком; более того, великим художником, чьи работы узнаваемы с первого взгляда и стоят сейчас поэтому баснословно дорого. Но итальянский сценарист и писатель строит жизнеописание реального человека по лекалам классического романного жанра. И, само собой, этот написанный от первого лица роман – роман о любви. Сначала – любви итальянской еврейской мамочки (только представьте себе ядрёное сочетание!) к своему слабогрудому упрямому сыночку, которого она и прозвала «principino», «маленький принц» (по-русски - княжич), потом – любви самых экстравагантных женщин, в том числе русской поэтессы Ахматовой, и, наконец, безумная, в прямом смысле слова, любовь юной художницы Жанны Эбютерн, ставшей его музой и его проклятьем. Увы, в этом романе не оказалось счастливого конца; но зато читатель может окунуться в атмосферу легендарного ныне богемного Парижа начала XX века… и заново открыть для себя неповторимые работы Моди́.

Джонатан Коу. «Мистер Уайлдер и я»

• Пер. с англ. Е. Полецкой.
• М.: Фантом-Пресс, 2022. — 320 с.

Современного читателя, испорченного (или закаленного) более чем откровенными мемуарами в жанре «я и такой-то», на которые в качестве фигового листика порой привешивают бирочку «роман», это может удивить, но никакой Каллисты, от лица которой ведется повествование, никогда не было. Разумеется, Билли Уайлдер, режиссер культовых «Бульвар Сансет» и «В джазе только девушки», действительно снимал в 1977 году в Греции свой предпоследний фильм «Федора», и с ним во время этой экспедиции действительно был его постоянный соавтор, сценарист Ици Даймонд; но юная полугречанка-полуангличнка, случайно попавшая в команду американского классика в качестве переводчицы и смотрящая на мир большого голливудского кино широко раскрытыми глазами – целиком выдумка хорошо уже известного усилиями «Фантом-Пресс» русскому читателю англичанина Джонатана Коу.

Который начинает свое романное повествование с чистосердечного признания «от автора», насколько важен был для него в отрочестве Билли Уайлдер и как ему хотелось разобраться в этой фигуре австрийского еврея, ставшего знаменитым американским режиссёром и, увы, надолго пережившего свою славу (умер в 2002 году в возрасте 95 лет).

Более искушенный читатель может вспомнить фильм Паоло Соррентино Youth – там тоже престарелый американский киношник в Европе окружает себя молодежью, отчаянно отказываясь понимать, что время его ушло. Но Коу, разумеется, раскрывает вечную тему «художник на склоне лет пересматривает прошлое» совершенно по-своему.

Эшколь Нево. «Медовые дни»

• Пер. с ивр. Б. Борухова.
• М.: Синдбад, 2022. — 320 с.

Завязка романа – анекдот. Причем анекдот еврейский. Богатый еврей из Нью-Джерси хочет увековечить память своей скончавшейся жены тем, что на его деньги в одном из известных своей религиозностью городков Израиля, который автор называет просто Городом праведников, будет возведена миква – бассейн для ритуальных омовений, которая получит имя его дорогой супруги. Городские власти, разумеется, счастливы «освоить бюджет» – да вот незадача: именно потому, что городок славится своей набожностью, микв там более чем хватает. Единственное свободное место – квартал, названный девелопером «Источник Гордости», но известный всем как Сибирь. Потому что туда завезли русских репатриантов. Причем почему-то исключительно пожилых. Они, конечно, хорошие люди, но от еврейских традиций, мягко говоря, далеки. Да и иврит-то не торопятся осваивать, зачем им. Так что они с чьей-то легкой руки убеждены, что им строят шахматный клуб – (вот в шахматах они как раз хорошо разбираются!). Но долго такое недоразумение длиться не может…

На проблемы репатриантов из России в Израиль мы, естественно, привыкли смотреть исключительно с русской стороны. Эшколь Нево показывает, как они выглядят со стороны собственно израильской. Причем в теме он разобрался. Так, один из пожилых репатриантов носит прозвище Никита - потому что некогда ему довелось пересечься на съемочной площадке с самим Никитой Михалковым, и теперь "Никита" убедил себя, что, во-первых, настоящий Никита - его близкий друг, а во-вторых, он ждет от израильского "Никиты" его гениального сценария. Которым тот, переписывая раз за разом, изводит соседей.

Но все-таки роман Нево – не сатира, а мягкая комедия об «отцах и детях». И об «отцах и дедах». Которым в данном конкретном месте удается прийти к согласию, в том числе по весьма деликатным интимным вопросам – так что на данный конкретный участок Земли обетованной прямо-таки снизошли медовые дни. Не иначе как чудом одного из местных праведников.

Эксперимент

Денис Джонсон. «Сны поездов»

• Перевод с английского С. Кумыша
• М.: Синдбад, 2021. — 144 с.

Денис Джонсон (1949–2017) – единственный автор мужеска полу радикального феминистского издательства No Kidding Press. Что свидетельствует о его новообретённом статусе «альтернативного классика» американской литературы – на разнообразную альтернативщину не бедной. Формально этот небольшой роман – история жизни некоего Роберта Грэйньера, обычного работяги, ровесника XX века, потерявшего жену и маленькую дочку в природном катаклизме и больше так и не женившегося, проведя всю жизнь в одиночестве среди холмов, озер и железнодорожных путей на севере штата Айдахо.

Но, как бывает в экспериментальной литературе, главенствует здесь не столько сюжет, сколько концепт – попытка передать то чувство одиночества, которое возникает у отшельника в пейзаже. Особенно когда его неожиданно пересекает «стальной конь», и ты, человеческий зритель, не знаешь, как его воспринять – как помеху или же как благостыню.

Переосмысление канонов

Павел Басинский, Екатерина Барбаняга. «Алиса в русском Зазеркалье. Последняя императрица России: взгляд из современности»

• М.: Молодая гвардия, 2022. — 381 с.

Отношение к последней русской императрице прямо зависит от политической позиции того, кто это отношение высказывает. Святая великомученица или истеричная дамочка; нравственная опора слабовольного императора или его крест, причина его несчастий (именно она привнесла в кровь наследника губительное свойство несвертываемости). Нельзя сказать, что попыток взглянуть на княжну Алису фон Гессен-Дармштадт, ставшую императрицей Александрой Федоровной, «поверх идеологии», раньше не предпринималось; но никогда еще она не делалась под таким необычным углом зрения: в живом диалоге мужчины и женщины, писателя и журналиста, москвича и петербурженки в конце концов.

Точно таким же образом написана предыдущая книга этих соавторов, «Соня, уйди!», посвященная Софье Андреевне Толстой, и первый блин комом не вышел. Здесь эпоха та же, но персонажи совсем иные. И читателя ждет много нового. Прямо с самого начала: «Мы все время говорим, что русский царь (сам, впрочем, по матери датчанин, а по отцу немец) женился на немке. Но немецкого в Александре Федоровне была разве что кровь отца. Ее мать была англичанкой. Бабушка — англичанка. Воспитывали англичанки. Давайте уточним: ведь она в основном говорила и — что еще важнее! — думала по-английски. Письма жениху, а затем мужу она писала по-английски. Со своими детьми говорила по-английски. Она была не немкой, она была англичанкой».

Виктор Вилисов. «Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей»

• М.: АСТ, Времена. – 464 с.

Начинается книга сурово:

«Несмотря на очевидную дисфункциональность огромного процента нормативных отношений, существующих сегодня между влюблёнными и близкими людьми, любовь продолжает быть чем-то автоматически подразумеваемым для всех вообще. Люди объясняются в любви, но сама любовь остаётся без объяснения».

С одной стороны – да, действительно; с тех доисторических времен, когда люди осознали себя людьми, в их (нашей) жизни изменилось примерно всё – от образа жизни до рациона; странно ждать, что эта сфера человеческой жизни останется неименной. Но с другой – ведь для продления этой самой жизни по-прежнему нужны двое – мужчина и женщина. На изломе этого противоречия и возникают разнообразные «странности любви», подробно разбираемые в этой книге.

Можно сказать, что нечто подобное делал Платон в знаменитом диалоге «Пир», где постулируется целый веер разнообразных любовей (и любовь половозрелого мужчины к половозрелой женщине с целью продления рода вовсе не объявляется ни высшей, ни единственной). Создатель популярного театрального блога «вилисов постдраматический» менее поэтичен, но более приближен к нашим дням – и к нашей повестке. Такие названия главок, как «Изобретение гетеросексуальности» или «Аматонормативность», малопонятны сами по себе, но возбуждают – любопытство.

Питер Ламборн Уилсон. «Пиратские утопии. Мавританские корсары и европейцы-ренегаты»

• Пер. с англ. Вл. Садовского
• М.: Гилея, 2021. – 320 с.

С нелегкой руки удачливого английского беллетриста итальянского происхождения первой половины XХ века Рафаэля Сабатини и порожденной им шоу-индустрии «веселых пиратов» под «пиратской республикой» мы понимаем сейчас исключительно остров Тортугу и окружающее его Карибское море. Между тем истинным бичом судоходства столетиями оставались вовсе не карикатурные вечно пьяные «джеки воробьи», а совсем другие люди в совсем другой части света: ренегаты из христианства в мусульманство, создавшие в середине XVII века собственную анархическую республику на побережье Барбарии (или Варварии), на территории нынешнего Марокко. Не очень строгое, но очень темпераментное исследование американца П.Л. Уилсона, известного таже под именем Хаким Бей, как раз и посвящено этому феномену.

Остается добавить, что вместо значка копирайта в выходных данных красуется значок антикопирайта, сопровождённый гордым разъяснением, что «текст или его фрагменты могут быть свободно похищены для переиздания, однако просим указывать имя автора и переводчика». Что не мешает продавать маленькую книжечку (впрочем, очень хорошо изданную и сопровожденную 33 гравюрами XVI–XVIII веков) за совсем не иллюзорные деньги.

Диалектика!