Текст: Александр Беляев
Владимир Набоков. «Ада, или Отрада» / Пер. с англ. Андрея Бабикова – М.: Corpus, 2022
Этот текст также можно послушать в авторском исполнении:
В конце 90-х, к столетнему юбилею Набокова (1999), случилось издание Полного собрания его сочинений в питерском издательстве «Симпозиум». Серьёзное событие, веха. Каждого тома – ждали. Более того: это было такое масштабное официальное открытие страной Россией Владимира Владимировича Набокова, великого мирового писателя, представленного доселе в России разрозненными томами поэзии и прозы и известного почти исключительно как автора «Лолиты».
«Ада» добралась до русского читателя одной из последних. И не мудрено: она считается самым сложным и непонятным, непóнятым, да что там, в принципе непонимаемым романом Набокова. За свою жизнь писатель неоднократно подшучивал над литературой больших идей и над многотомными сагами, которые по привычке выставляются в библиотеках, хотя их давно никто не читает. «Аду» же постигла судьба, ну… скажем мягко: обязаловки для набоковианцев. Кто-то, конечно, может сказать, что “Ada, or Ardor” – книга для писателей-полиглотов, что она слишком новаторская, и в этом смысле стоит в одном ряду с «Улиссом» Джойса и «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста, произведениями, крайне почитаемыми Набоковым. Роман открывается прямой отсылкой к «Анне Карениной», и этим комичным псевдопереводом знаменитого толстовского зачина «Все счастливые семьи…» текст словно предупреждает: не беритесь переводить меня, я – химера невиданная, а ты будешь посмешищем.
Фабула романа, в общем, известна. На Антитерре (параллельная нашей Вселенная) живут два подростка – отпрыска страшно богатых семей. Ван Вину 15 лет, Аде 13 лет. Познакомившись, они тут же друг на друга «западают», нашим террианским сленгом выражаясь, и тут же начинают испытывать друг к другу острое сексуальное влечение, которое не спадает следующие лет 60 или даже 70. В общем, жили долго и… по-разному. Официально Ван и Ада – кузены, хотя всё намекает на то, что они родные брат и сестра, но это долго не даёт им возможности жить вместе, тем более жениться: на Антитерре запрещены кровосмесительные связи и… электричество. И как-то одно с другим связано. Дальше рассказывать долго и нудно. Вопрос: что именно тут читать и переводить? Эротический сюжет? Фантастический? Ну да, прото-стим-панк такой, с паровозами и пневматической почтой. А плюс ещё: смесь фантазийно-сладостной эротики с садистской жестокостью, болезненно-нежной любви с шокирующим цинизмом, беспредельной эрудированности героев – с их же чванством, изысканным воспитанием и шовинизмом последнего разбора, снобизмом самого дешёвого пошиба, начального природоведения, и фирменных набоковских наскоков на Фрейда и современное авангардное искусство. Ну и – да, с психологическими мотивировками тут слабовато: влюбились и влюбились, им – сто лет вместе, автору – поле для литературной игры. Win-win.
Это роман-каламбур. Вообще неуместен вопрос: а легко ли читать “Ada, or Ardor” в оригинале? А какой язык оригинала, простите? Английский? Ну да, статистически больше английских слов, наверное, но все они мутируют, перетекают, перекликаются, играют корнями, этимологиями, да и просто какими-то примитивными созвучиями, иной раз вызывающими недоумённое: «А что, так можно было?» Да ему уже всё можно, но об этом позже. Пока же про оригинал, скажу по своему опыту: его можно читать с удовольствием, если хорошо владеешь английским, что-то понимаешь по-французски (как автор этих строк), по-немецки, ну и там из других романских и германских языков что-то слыхал. А, да: ещё начитанным надо быть. Следовательно: любое издание романа, в оригинале или переводе, сопровождается десятками страниц комментариев, объясняющих, в чём тут прикол.
В 1969 году, в пору выхода романа, у Набокова статус живого классика и модного актуального автора. «Ада» на короткое время возглавила списки книжных хит-парадов, права на экранизацию тоже продались. Ну, это тоже известная история. Об успехе/провале романа можно почитать в известном сборнике «В. В. Набоков: Pro et contra», где множество отличных переводов тогдашних критических (или апологетских) статей авторов уровня Джона Апдайка и Джойс Кэрол Оутс.
Интересно, что многие англоязычные писатели, тот же Апдайк и Энтони Бёрджесс, восхищаясь стилем, намекали, что-де английский язык Набокова прекрасен, изыскан, ювелирно отделан, но – он какой-то «свой», его, то есть. Идиолект практически.
Известных переводов «Ады» на русский штук пять. Есть варианты «Ада, или Эротиада», «Ада, или Страсть: Хроника одной семьи», «Ада, или Радости страсти». Так уже по вариантам названий понятно, что любой переводчик перед дилеммой: переводить смысл и сюжет – или же игру слов, следуя музыке фраз? И что-то они выбирают, чему-то отдают предпочтение, а другим – жертвуют.
Новый перевод выполнил Андрей Бабиков. Он вообще курировал всё это новое собрание сочинений, которое затеял Corpus. Уже год выходят книжечки в очень симпатичном дизайне неизменного Андрея Бондаренко. Новейшая «Ада, или Отрада» немного подзадержалась по техническим причинам, но теперь она с нами. В новейшем переводе и с интересным комментарием, который снова открывает какие-то потаённые глубины языковых игр и аллюзий.
Не могу не вернуться в 90-е, а именно к переводу покойного ныне Сергея Ильина. Он начал самостийно переводить англоязычную набоковскую прозу ещё в 80-е, будучи технарём, владевшим английским со словарём. Я общался с уважаемым Сергеем Борисовичем пару раз всего, увы, точнее, не столько общался, сколько в рот ему смотрел… Эрудит, интеллигент, мастер. Работы Сергея Ильина, сделанные в стол, конечно, надо было публиковать, и надо их переиздавать, ибо они суть факт русской литературы. У Ильина прекрасный литературный язык, но вопрос – насколько он «адовский» и вообще набоковский? Как хотите, но Набокова нужно слышать. Не из-за пресловутой словесной игры и вездесущих «переводов» фонетических (фр. “Il y a vache povre” – как русское «Илья, ваш повар») а просто ж он поэт изначально, что забывается. И ещё. Всё-таки перевод – не только талант и вдохновение, но и ремесло. Ильин почему-то, я не знаю почему, делал как минимум одну постоянную ошибку. Есть такая штука – перенос эпитета. На английском это как бы ты отражаешь характер действия через предмет. По-английски «он курил задумчивую/медленную сигару» – по-русски «он задумчиво/медленно курил сигару». У Набокова такого много, а Ильин везде принимает это за «фичу», особенность набоковского стиля. И его «Ада, или Радости страсти» пестрят буквалистскими оборотами типа: прыгал через быстрые ступеньки, кулон болтался на свободных дюймах, что-то произошло «в один инстинктивный мах», «одну кокетливую секунду» (реальные примеры из издания «Симпозиума») и тому подобным. А это – баг!
К чему я? К тому, что легко принять за набоковские странности, особенности и навороты то, что ими не является!
Теперь, наконец, о переводах, в общем и в частности. Ильин явно избрал переводить в первую очередь смыслы и сюжет. Бабиков – звучание. Ильин сам признавался и в интервью, и в разговорах с моими коллегами, что не умеет ни разговаривать по-английски, ни смотреть кино в оригинале – не понимает на слух. Увы, Набокова нужно слушать. Бабиков именно что слушает. Иногда нарушая переводческие стандарты. Например, на 22-й странице – буквализм «Его сердце пропустило удар». В оригинале, конечно же, дословное «His heart missed a beat…», идиома, которая по-русски передаётся как «сердце ёкнуло», «душа в пятки ушла». Баг? Не уверен, потому что дальше там: «His heart missed a beat and never regretted the lovely loss». Вот этот “loss” надо отыграть. Ильин идёт по словам: «Сердце его пропустило удар и не пожалело о милой пропаже». Бабиков изящнее: «Его сердце пропустило удар и не пожалело о прекрасной потере». Не знаю, как тут ещё можно выкрутиться. Душа ушла в пятки, не вернулась, а он не пожалел? Ха-ха!
Тут трудность самого текста в том, что первые 50 страниц Набоков нам описывает Антитерру, её законы, а также кто с кем в какой связи находился и кто от кого родил и мог родить. После того как ты, наконец, впитал, кто все эти люди, история в изложении, будем так говорить, Бабикова идёт как бы сама собой. А уж знакомство Вана и Ады, и их как-бы-равнодушное схождение – друг к другу и в горизонтальное положение – это прям взрыв эмоций и крючок, на который наше внимание попалось накрепко.
Что именно облегчил или упростил Бабиков? Да в общем ничего, просто он пользуется нормальными переводческими приёмами, не ищет наворотов там, где их нет, не старается всунуть редкие слова и архаизмы там, где они не нужны… И да, он передаёт звучание. Иногда получается анекдотическая поэзия: «Свободный крой его одежд не укрывал его надежд» (стр. 58). Но заглянем в оригинал: “His loose attire revealed his desire”. Сравните с Ильиным: «Свободный покров Вана выдавал его вожделение». Конечно, и тут можно усмотреть густую аллитерацию слогов «во-ва-вы-во» в каждом слове, но всё-таки это слишком тонко по сравнению с оригиналом.
Ещё о мнимых упрощениях и переносах эпитета. Ильин: «<Ван> зарылся губами в затылок Ады, но она вдруг застыла, подняв предупреждающий палец». Какой-какой палец? Идём в оригинал: “<Ada> … raised a warning finger”. Бабиков: «<Ван> припал губами к Адиному загривку, однако его отзывчивая напарница вдруг замерла и подняла палец». Как говорится, а что, так можно было? Именно: определение warning тут никак не надо переводить, потому что и так понятно: поднятый указательный палец – знак «тише, тише, внимание!».
В общем, не хочу дальше копаться в деталях – их можно миллион насобирать. Текст романа всегда будет порождать вопросы, споры, трактовки. Просто в силу своей оригинальности. И да, в наше время погрузиться в вымышленный мир Антитерры и подгрузиться её проблемами уровня «богатые тоже плачут» – приятно и полезно.
