Текст: Марина Масалитина
На Красной площади стоит несколько павильонов. В один из них активно зазывают послушать о реальной и не очень магии; павильон, как и прочие, открытый, и некоторые прохожие интересуются:
– А пледы предусмотрены?
– Нас греет любовь к детской литературе! – отвечает с улыбкой Дмитрий Гасин, книжный обозреватель и ведущий встречи.
Первой из гостей залетает на импровизированную сцену писательница Мария Закрученко, на ходу спрашивает: «А где все?». «Все» – это Алексей Олейников и Елена Рыкова; они приходят следом. Теперь заняты все четыре места. Авторы сидят по жанровой градации: у Алексея – абсолютная магия, у Елены Рыковой – магический реализм, а в книгах Марии Закрученко чудес нет вовсе.
Дмитрий открывает дискуссию и предлагает обсудить, собственно, предмет сегодняшнего разговора.
Алексей Олейников сетует на неопределённость термина в Википедии. Развернув мысль, он объясняет: магический реализм, согласно статье, – это текстовое пространство, в котором магия встроена в ткань мира. Это возвращает нас к дотекстовой культуре и шаманизму.
«Значит, так. Если вас варят в котле и при этом бормочут заклинания и чертят священные руны или какие-нибудь другие знаки – то это фэнтези, а если вас просто варят в котле, чтобы съесть – то это магический реализм», – дает максимально понятную характеристику ведущий.
– Нет, если варят в котле, чтоб забрать вашу силу и съесть! – уверяет Алексей Олейников.
– Налить в блюдечко молоко для домового – это магический реализм, – замечает Елена Рыкова.
– Домовые одобряют! – подтверждает Дмитрий Гасин.
Мария Закрученко рассуждает о том, что всё зависит от взгляда и «чудесатинки», а, по мнению Алексея Олейникова, главные критерии магического реализма – то, что магия не пугает персонажей и не нарушает природные законы вымышленного мира.
Ведущий приступил к расспросам: есть ли у авторов опасения в том, что то, что они написали, может случиться в реальности? или оно уже случилось?
У каждого оказался подобный опыт. Елена Рыкова испугалась брошенной и забытой двенадцать лет назад рукописи – её семейная жизнь вторит жизни героини; Мария Закрученко в студенчестве писала роман про Россию будущего – и события сбылись; Алексей Олейников написал антиутопию про 2035 год, где «всё ещё хуже, чем сейчас, и мы к этому движемся», и порассуждал о том, что читатель и писатель – это две разные позиции. Если вы читатель, вам хочется бесконечных приключений любимых героев. Если вы писатель – вам интересно то, как всё меняется, когда вы вынимаете одного персонажа и вводите другого.
– Банально пол персонажу поменять – и всё поменяется! – вставляет реплику Мария Закрученко.
– …причём в середине книги, – поддакивает Олейников.
Наступает очередь зрителей задавать вопросы. Дмитрий подрывается с места и отдаёт микрофон в зал.
– Почему вы решили писать именно в тех жанрах, в которых пишете? Как вообще решили стать писателями?
Мария Закрученко немного смущённо рассказывает, что пишет всю свою жизнь и начинала с фанфиков, а потом это переросло в настоящее творчество: «История выбирает меня, а я выбираю историю, и дальше мы существуем вместе». Елена Рыкова пришла в литературу совсем другим путём: из журналистики в писательство её переманили курсы «Хороший текст»: «Тогда я для себя поняла, что это моё. Правда, нам там сказали, можете не писать – не пишите, но я сделала противоположный вывод». Алексей Олейников припоминает «двойку» за сочинение – учительница не поверила, что это он написал. Касательно выбора жанра, решающий фактор, по словам Олейникова, его «органическая близость».
Следующий вопрос – от энергичного молодого человека. Он пересказывает фабулу возмутившей его книги: у главного героя в конце воскресли родители, потому что он «очень хотел», хотя по законам мира воскрешение невозможно:
«Если мы ввели чудо в магическую историю, разве в дальнейшем любые сложные и страшные моменты не будут теряться для читателя? Чудо один раз было, значит, ещё раз произойдёт. Умрёт персонаж – чудо снова случится и всё прекрасно. Это не портит историю?»
Авторы отвечают: проблема не в чуде, а в нарушении структуры текста. Должна быть чёткая механика. В качестве удачного примера использования чуда Алексей Олейников приводит «Гарри Поттера». Спасшая его материнская любовь – чудо, но это чудо раскрывается в книгах.
– Родительская любовь необъяснима. Семь томов нам объясняют, за что они любят этого паразита, – шутит Дмитрий Гасин.
– У него мамины глаза! – почти цитирует Алексей.
«Многие молодые авторы не могут закончить книжку: пишут-пишут, развивают историю, но вот с концом истории не могут определиться. Как вы заканчиваете свои книжки, когда ставите точку? Как понимаете, что это должна быть одна книжка, или две, или серия?»
Мария Закрученко и Елена Рыкова единодушны: закончить просто, если писать книгу с конца. Иногда сложнее придумать начало.
Алексей Олейников с виноватым видом кается: бывают проблемы. Восьмую книжку для серии «Дженни» он не может написать уже лет пять.
Рядом со мной сидит издатель Людмила Никитина. Она смеётся и говорит:
– Ты обещал!
– Обещал! И продолжаю обещать!
«Я являюсь молодым автором, у меня есть готовое произведение. Как авторам заявить о себе, какой путь нужно пройти?»
Время уже подходит к концу, но Людмила Никитина отвечает: на каждой книге есть e-mail издательства, пишите!
И тут же рассказывает о забавном совпадении: «Если кто-то читал «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса, то помнит, что там была такая машина – Великий Думатель, которой задали вопрос, ответ на который мог бы решить вопрос жизни, смерти и всего такого. После семи с половиной миллионов лет все очень ждали, какой будет ответ, а ответ был – 42. Так вот, 42 – это номер стенда «Абрикобукс» на Красной площади! Добро пожаловать!»
Вот такой магический реализм цифр.
