Текст: Дмитрий Шеваров/РГ
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Борис Алексеевич любил нас.
Он любил нас просто за то, что мы когда-нибудь сядем с его книжкой у окна. А если и не сядем, не выпадет нам такая минута, то он все равно нас любил. За что? За соседство на Земле. За то, что мы смотрим в одно небо, засыпаем под одним звездным покрывалом.
Борис Чичибабин — поэт, в равной степени принадлежащий России и Украине, поэт любви и снега, моря и солнца, одуванчика и картошки…
Французский славист Жорж Нива вспоминает о знакомстве с Чичибабиным в 1991 году: «В этот вечер была небольшая встреча писателей. Вдруг появилась высокая фигура раненой птицы — это был Чичибабин…».
Он прошел войну и лагерь. Первое стихотворение написал в тюрьме. Арестовали его в июне 1946 года, когда он шел на свидание. В юности, отвечая на вопросы анкеты, написал, что его любимое занятие «совершать героические поступки».
О лагере Чичибабин никогда публично не вспоминал. "Когда приходится попадать в компанию бывших лагерников, я чувствую себя среди них самозванцем — ничего не помню. У меня была надежная внутренняя защита, как бы "внутренний монастырь": мои мечты, книги, стихи, моя духовная свобода, этим я и жил…"
Первая книга Чичибабина вышла 50 лет назад, в 1963 году. Потом долгие годы он не печатался. 25 лет проработал в харьковском трамвайно-троллейбусном парке. Известность пришла к нему лишь на закате жизни. Но он всегда считал себя счастливым человеком. И это нельзя не почувствовать по его стихам.
Еще в юности, в заключении, Чичибабин написал строки, поразительные по оптимизму и силе духа.
…Пока не на всех заготовлен уют,—
Пусть ветер и снег мне уснуть не дают.
И голод пока смотрит в хаты недобро, —
Пусть будут бока мои — кожа да ребра…
До лучших времен в непогоду гоним,
Таким я рожден — и не быть мне иным.
В глазах моих боль, но ни мысли про старость.
До смерти, любовь, я с тобой не расстанусь.
Чтоб в каждом дому было чудо и смех, —
Пусть мне одному будет худо за всех.
Для него кощунственно звучал столь привычный нам совет: "Не принимай это близко к сердцу!.." Если бы он ему однажды последовал, не было бы поэта Чичибабина. Не было бы "Плача по утраченной Родине":
Я плачу в мире не о той,
Которую не зря
Назвали, споря с немотой,
Империею зла, —
Но о другой, стовековой,
Чей звон в душе снежит…
Исчезла вдруг с лица земли
Тайком в один из дней,
А мы, как надо, не смогли
И попрощаться с ней…
Эти строки написаны в девяносто втором, когда грохот разрушения смешивался с криками ликования. Тогда Чичибабина, оказавшегося вместе с родным Харьковым за границей, в России не расслышали. Не услышали и позднее, когда новая Россия оказалась страной без флага, гимна и герба, и Чичибабин просил соотечественников не торопиться с возвращением старой имперской символики, а всем миром подумать. Но жадные до власти люди спешили под крыло двуглавого орла.
Власть и народ полны несхожих вкусов.
А нам милей ягненок Иисусов,
Друг Божьих игр, безгрешно наг и бел.
А мы ему добро свое протянет:
Лишь он бы стал России оправданьем
На всенародно выбранном гербе…
