«Нам важно уметь соединять»

Интервью: Альбина Гимранова

Фото со страницы Александра Иванова в «Фейсбуке»

На фото: Александр Иванов (справа) на презентации изданной Ad Marginem книги «Весь Гераклит»

ГодЛитературы.РФ продолжает исследовать феномен независимых книжных издательств. Теперь в фокусе Ad Marginem — издательство, выпускающее литературу на стыке культуры, философии и искусства. Точнее говоря, «по краям» - так переводится с ученой латыни это название. Среди публикуемых авторов — Жак Деррида, Ролан Барт, Вальтер Беньямин, Сьюзен Сонтаг и др. Также здесь были выпущены в разное время резонансные романы «Санькя» Захара Прилепина, «Голубое сало» Владимира Сорокина и «Господин Гексоген» Александра Проханова.

ГодЛитературы.РФ расспросил основателя Ad Marginem Александра Иванова об эффективности маленьких издательств, успешных проектах и книжном диджеинге.

Вы возникли в далеком 1993 году и существуете уже 22 года. В чем секрет выживания?

Александр Иванов: Особого секрета нет. Мне повезло, так как по сути проблема маленьких издательств — это часто проблема одного человека. Если он теряет интерес к работе, подрывает здоровье или если у него кончаются деньги, тогда все закрывается. А нас в издательстве двое. Хотя начинал я один, в 1996 году пришел мой коллега, напарник - Михаил Котомин. Институция, неважно, маленькая или большая, может быть организована по авторитарному принципу, как большинство институций старого типа: один лидер, один вожак, один начальник. А может быть организована более многополярно, и тогда у нее выживаемость повышается.

За счет чего?

Александр Иванов: Маленькие издательства более эффективны в плане подключенности к публике, более качественного информационного дизайна, более продуманного содержания портфеля, что довольно трудно зафиксировать, используя только количественные параметры. Огромная компания АСТ разорилась, потому что была построена как единый завод по производству книг. А компания «Эксмо» поглотила АСТ, поскольку «Эксмо» существует как набор небольших относительно независимых редакций. И сейчас так строится: финансовое управление централизовано, а текущее управление отдано редакциям.

Кто за что отвечает в Ad Marginem?

Александр Иванов: Пока вся издательская корзина наполняется нашими с Михаилом контактами и идеями. Мы же приносим не только идеи, но и средства: заключаем соглашения, ищем гранты, фонды, спонсорские средства. Поиски новых источников, разные приемы капитализации издательства помогают выживать. Остальные участники процесса выполняют более-менее технические функции. Однако сейчас у нас в редакционном отделе и в отделе распространения собрались очень талантливые сотрудники, и я надеюсь, что через какое-то время они вырастут в профессионалов, которые смогут самостоятельно придумывать книги и способы коммуникации вокруг книг.

У вас есть коммерческие проекты?

Александр Иванов: Все наши проекты коммерческие. Мы прикидываем потенциал каждой книги. Из наиболее коммерческих мы сейчас готовим к изданию мировой бестселлер «Капитал в XXI веке» французского экономиста Томаса Пикетти. Эта книга взорвала мировой рынок. Она доказывает через скучную экономическую статистику довольно простой тезис. Последние 150-200 лет мировая экономика движется к поляризации богатства на одной стороне и бедности на другой. Чем больше концентрируется богатств и чем больше увеличивается бедность, тем менее эффективной становится экономика. А значит, тем меньше становится богатства и тем больше усиливается бедность. Следовательно, направление, в котором развивается мировая экономика, должно быть скорректировано. В 2013-м этот бестселлер появился во Франции, в 2014-м — в Америке. Он вышел везде. У нас он выйдет в августе. Я надеюсь, эта книга окажется успешной и в России. Дорогой коммерческий проект.

Зато это наверняка будет лонгселлер.

Александр Иванов: Не факт. Иногда коммерческим оказывается то, что таким изначально не выглядит. Я о романе Джонатана Литтелла «Благоволительницы». Тяжелый, нудный, а мы продали 40 тысяч экземпляров... и все продаем и продаем. Сначала даже меркантильному агенту Эндрю Нюрнбергу пришлось отдать нам этот роман за копейки, потому что никто не хотел его покупать. У этой книги тяжелая судьба: она провалилась в Америке.

А почему роман оказался успешен в России?

Александр Иванов: Я думаю, для нас он особенно важен. Литтелл показывает, как возможна метафизика зла. И это зло может быть связано с невероятно развитым культурным багажом. Это какое-то новое издание руссоизма. Руссоизм — это идея идеального, доброго дикаря, человека вне культуры. Человек без культурных условностей, так называемый «простой человек», согласно Руссо, прекрасен, добр, честен и, главное, искренен. Человек же культуры, любящий и знающий музыку, философию, литературу, может оказаться фальшивым, напыщенным чудовищем. И эта мысль вживлена в сознание нескольких поколений людей в России. И не только в поколения после революции, но и до нее. Потому что декабристы тоже верили, что простой русский крестьянин лучше всех этих искусственно выращенных европеизированных дворян. И Лев Толстой так думал, и Ленин. И в лице героя романа Литтелла эта вера получает новое, дополнительное измерение и осмысление.

Сегодня вы издаете мало художественной литературы. В чем причина?

Александр Иванов: Просто нам не хватает понимания, зачем нам это делать. Зато мы издаем немножко малоизвестной классики. Например, осенью у нас выйдет «Книга непокоя» — роман роскошного португальского писателя, одного из отцов европейского модернизма Фернандо Пессоа. Это одна из главных книг XX века - наряду с «Улиссом» Джойса и «Процессом» Кафки. Мы долго издавали и современную русскую беллетристику, но временно завязали с этим. Может быть, вернемся на каком-то витке, но пока нет планов издавать художественную литературу.

Вы публикуете тексты второй половины XX века и начала XXI, и это литература, которая так или иначе отражает современность. Почему для вас это принципиально?

Александр Иванов: В мире происходит огромный поворот, в котором в том числе участвует и Россия. И этот поворот касается всего: стиля одежды, способов коммуникации, визуальных эффектов, экологии. И понятно, что отрефлексировать эти тренды не под силу одному издательству, даже одной стране, но почувствовать эту перемену очень важно. Важно к ней отнестись, найти в ней свое место. Невозможно играть одну и ту же старую пластинку. Мы не обозначаем это как тягу к современности, но мы пытаемся получить максимальную информацию о том, что происходит в разных сферах: в области экономики, политики, антропологии, искусства, музыки. И мы, исходя из этого, пытаемся построить свою дорожную карту. Сейчас, например, как нам кажется, в тренде все маленькое.

С чем это связано?

Александр Иванов: Сегодня мы наблюдаем то, что в либеральной критике называется консервативным поворотом. Глобализм - как набор ценностей, как религия начала XXI века - закончился. Все эти теории глобального мира, прозрачного рынка, экономического пространства без границ и свободы без берегов подвергаются критике. В неолиберальной экономике нормальным годовым ростом считался рост на десять, пятнадцать, двадцать процентов. И вдруг неожиданно на смену этому росту пришли кризисы: экологические, социальные, моральные. Возник кризис идентичности. Глобализм привел к тому, что люди стали утрачивать представление о том, кто они: мужчины или женщины, ирландцы или англичане, русские или французы. Все потерялось в глобальном бульоне. И реакцией на это, или новым трендом, стало экологическое сознание, концепция degrowth (анти-роста), различные типы антиглобализма, установка на коррекцию и даже отрицание идеологии универсальных общечеловеческих ценностей.

Сегодня маленькие инициативы, маленькие проекты во всех смыслах более эффективны. Но этот тренд довольно трудно количественно зафиксировать. Например, вы попадаете в какую-нибудь маленькую гостиницу, и вам она приятна. Где вам хочется задержаться, замедлиться, там вы косвенно сигнализируете о том, что для вас это ценно, интересно, вы хотели бы это сохранить. Вы хотите продолжать с этим коммуницировать, длить эти отношения — с чем угодно: с вещами, с людьми, с образами, воспоминаниями.

­­ В 2012 году вы запустили совместный издательский проект с центром современной культуры «Гараж», в рамках которого публикуете важные книги о современной культуре. В чем цель этого проекта? Заполнить лакуны в сознании современной молодежи?

Александр Иванов: Это не то чтобы лакуны или пробелы… Мы предлагаем скорее особый тип коммуникации через книгу. То есть книга становится приятелем, и она что-то тебе подсказывает, ритмизует твое время, твой стиль, твою манеру поведения. Лейбниц считал, что идеален тот мир, где в наибольшей степени выражается принцип непрерывности. Если вы делите окружность или кривую на прямые отрезки, то это будет движение немного дискретное, а если уменьшить эти прямые до точек, то движение станет более плавным и непрерывным. А теперь представьте, что нужно изобрести пространство — неважно, книжного магазина, музея, гостиницы, — где этот принцип непрерывности будет выполняться в наибольшей степени. И в этом случае мы уничтожаем лакуны, или белые пятна, или рваный ритм движения. И книги — это вид такого стремления к непрерывности, нечто вроде тренажера по обучению хорошим манерам.

Публика всегда была и будет разная. Вот, например, социология говорит, что уменьшилось количество книжных магазинов в России или сократилось число покупаемых книг — но что это значит? Социология не дает нам точной картины того, что происходит. Потому что культурная территория — территория чтения — требует качественных, а не количественных способов оценки. Грубо говоря, решающим фактором в передаче культурного опыта и в формировании культурной среды чаще всего является качество читателей и чтения. Иногда небольшая группа людей может поменять всю культурную атмосферу в обществе. То есть это не вопрос количества. Количество — это средняя величина. Она характеризует некие статистические параметры процесса, но не показывает точки перехода из одного состояния в другое. Скорее, нужно рассматривать какие-то локальные пространства с точки зрения их качественной структуры - будь то книжный магазин, книжная сеть, библиотека или типы чтения — профессионального, развлекательного или иного.

Давайте поговорим об оформлении книги: я знаю, что Ad Marginem уделяет пристальное внимание дизайну. Как вы считаете, должна ли обложка отражать содержание книги?

Александр Иванов: Проблема заключается в том, что текст не может быть репрезентирован на обложке. Содержание нельзя изобразить. Его можно только разыграть, проинтонировать. У него есть свой ритм, своя выразительность. И эта выразительность есть у букв, у засечек, у ритма расположения текста на странице. Самое ужасное, когда дизайнер читает книгу, а потом на обложке изображает то, что он прочел. Дизайн — нечто совершенно другое. Нет ничего более поверхностного, чем дизайн. И нагружать его каким-то глубинным смыслом — это большая ошибка. Самое ошибочное — думать, что все можно изобразить, репрезентировать.

У Франциска Ассизского есть такая история: он молится в храме, и туда входит циркач. И циркач хочет помолиться Деве Марии, но не знает слов молитвы. И он обращается к Франциску: «Святой отец, помогите мне». А тот отвечает: «А что ты умеешь?» Тот говорит: «Я циркач. Я пляшу в цирке». Франциск говорит: «Так спляши — Дева поймет. Используй тот язык, которым ты по-настоящему владеешь». То есть любое содержание можно сплясать, спеть - его совсем не обязательно изображать. А как вы его спляшете или споете, это уже зависит от вашего таланта, от вашего слуха.

Особенным дизайном отличается и ваша серия Minima: компактные, карманные книги с небольшими текстами. Почему вы решили обратиться к такому формату?

Александр Иванов: Это попытка представить книжку, которую можно положить в нагрудный карман рубашки или куртки. Такое подручное средство, которое могло бы изменить твое понимание, сдвинуть его путем небольшой концентрации внимания на малом количестве страниц. Это тоже интересный опыт — своего рода книжный диджеинг.

Книжный диджеинг?

Александр Иванов: Да. Например, вы совсем не любите электронную музыку, предпочитаете что-то другое. Но если присоседить отдельный электронный трек к музыке, которую вы любите, вдруг что-то раскроется. И то же самое с книгами: вы берете текст о современной культуре — и вдруг рядом помещаете какой-нибудь классический текст.

Вот, например, мы будем делать такую книжечку в серии Minima. У выдающегося немецкого филолога ХХ века Эриха Ауэрбаха есть небольшая работа под названием Figura. Это история о том, как возникает понятие «фигура» в поздней античности, как оно начинает использоваться для обозначения уже близких нам понятий — фигура речи, словесная фигура. И оказывается, что вот эта фигурность и различные ее производные очень важны, потому что они приходят на смену тому, что образует фундамент нашей культуры и цивилизации — то есть на смену платоновскому представлению об идее, эйдосе как о статичном, самодовлеющем визуальном объекте. А тут возникает другое понятие — понятие фигуры как динамического процесса. Об этом написана маленькая, буквально на семьдесят страниц, книжка. Дико важный текст. А рядом в этой же серии мы издадим книжечки о современном дизайне, о моде или о новых средствах коммуникации. И окажется, что античные понятия фигуры и фигурности помогают разобраться в базовых процессах современной культуры.

По крайней мере, нам этот эксперимент нравится, ну а там посмотрим, как это будет работать. Здесь ведь еще очень много зависит от менеджерских тактик. Сегодня менеджерский мир — это мир, где главной целью является изготовление фигур счастья. Новые кроссовки могут быть фигурой счастья точно так же, как новая книжка или новая мелодия. Сегодня производятся даже не вещи, не информация, а фигуры счастья. И задача менеджера — создавать конфигурации счастья, изобретать эти фигуры.

Надо все перетасовать?

Александр Иванов: Соединять, конфигурировать. От нас всех требуется менеджерский — в хорошем смысле слова — навык, потому что нам важно уметь соединять. Чтобы в центре этого соединения оказались именно вы, со всеми вашими странностями. И чтобы у вас было не иллюзорное, а настоящее ощущение, что весь мир вам улыбается.