Сельдяной король и дети в море

Текст: Наталья Соколова/РГ Фото: обложка и страницы книги предоставлены издательством МИФ

А точнее, первая художественная книга для детей. Пираты Фриды Нильсон, конечно, не из Карибского моря, но эта история о десятилетней Сири не менее увлекательна. Героиня живет с папой и младшей сестренкой Мики на острове Синий Глаз, затерянном в Ледовом море. Зимы на этом острове такие холодные, что паруса кораблей заледеневают от мороза. Но меньше чудес на острове от этого не происходит. К примеру, на стене в кухне у Сири висит плавник настоящей русалки. Папа ходил в море за треской, а в сети попалась русалка… Только папа не кровожадный, а очень даже миролюбивый — отпустил русалку восвояси. Когда та покидала дом, плавник у нее отвалился случайно.

Фрида Нильсон, лауреат премии Астрид Линдгрен, родом из Швеции. В 2017 году она вошла в список лучших европейских авторов до 39 лет по версии Hay Festival Aarhus. В Швеции принято по-другому воспитывать детей, разговаривать с ними, как со взрослыми, давать им больше свободы. А чтобы дети имели хоть какие-то ориентиры, дают им такие хорошие книги. Со шведского историю Нильсон перевела известный переводчик, литературный критик и заведующая отделом детской книги «Иностранки» Ольга Мяэотс, а оригинальные иллюстрации создала Анастасия Балатенышева.

Фриду прославила книга «Меня удочерила горилла» - честный разговор на непростую тему. В «Пиратах» затронуты не менее сложные темы: ответственность за свои поступки, умение постоять за себя, внутренняя свобода.

Сири, как и любой ребенок, живущий среди льда и снега, больше всего на свете боится пиратов и их капитана Белоголового. Они не просто похищают детей, но и заставляют их работать в глубокой шахте. А Белоголовый настолько жесток, что «в том месте, где у других людей душа, у него — дыра, холодная, как ледяная пещера». И вот случилось страшное: маленькую Мики похитили пираты, и бесстрашная Сири отправляется в ледяные воды океана спасать свою сестренку…

Мальчик на табурете

Я проснулась в кровати. Подо мной сухая перина, сверху теплое одеяло. Я втянула носом запах шерсти, смешанный с запахом пыли. Голова болела — видимо, я здорово ударилась.

В комнате царил полумрак. Мне были видны балки на потолке и маленькое окошко в дальней стене. Снаружи доносились голоса и шум улицы; похоже, это был поселок. На табурете сидел мальчик и смотрел на меня. У него были темные волосы, голубые глаза и красивое лицо. На щеке шрам.

— Где я?

— В Портбурге.

Я сглотнула. Портбург. То самое место, куда, словно мухи к тарелке селедочных костей, слетаются пираты и прочий сброд. Сюда приплывают те, кто хочет найти Белоголового.

Но я-то его уже нашла! Я уже побывала на его острове и своими глазами видела «Снежного ворона». Только я тогда убежала. Струсила и дала деру, вот и упала.

От этих воспоминаний у меня на глаза навернулись слезы, и я поспешила их смахнуть.

Не хватало еще, чтобы этот незнакомый мальчишка заметил, что я лежу тут и обливаюсь слезами.

— Как я здесь очутилась?

— Тебя оставили у двери.

— Кто?

— Это знает лишь тот, кто тебя оставил, — ответил мальчик и крикнул кому-то: — Она проснулась!

Немного погодя кто-то поднялся по лестнице. Женщина. Худая, с большими руками. У нее были впалые щеки и серые глаза. Она поставила на столик у кровати кружку, а мне на живот — тарелку, в которой лежал кусок хлеба с жиром.

Судя по запаху, жир был прогорклый.

— Ты местная? — спросила женщина.

Я покачала головой и откусила хлеб. На вкус — не так уж плохо. Женщина внимательно посмотрела на меня своими серыми глазами.

— Как ты оказалась в Портбурге?

— Не знаю, кто-то принес меня сюда, подобрав на льду, — ответила я. Это было странно, даже жутковато: какой-то совершенно незнакомый человек притащил меня сюда к этому дому. Зачем? И кто?

— Здесь, в Портбурге, мы не позволяем детям одним разгуливать по морю, — сказала женщина. — Догадываешься почему?

Я кивнула.

— Пираты, — она сама ответила на свой вопрос. — Их тут пруд пруди. Воруют меха и железо. Но есть один капитан, который ищет другую добычу.

— Да, — прошептала я и, подождав немного, добавила: — Это его остров... там вдалеке, в море?

Женщина рассмеялась, но это был холодный, испуганный смех.

— Мало кто знает, где этот остров, — сказала она. — Тем более вдова рыбака и ее сын. По крайней мере, мы не хотим иметь с ним никаких дел. Она посмотрела на свои загрубелые руки, лежавшие на коленях, а потом снова перевела взгляд на меня.

— Ты пролежала у нас три дня. Когда я в первый раз тебя увидела, ты была бледная и еле живая, я и не надеялась, что ты выкарабкаешься. Ешь и пей, и старайся побыстрее поправиться.

Она встала.

— Я пойду по делам, — сказала женщина мальчику и спустилась по лестнице. Вскоре послышался скрип открываемой двери, а потом она захлопнулась.

Я с трудом села в постели, доела хлеб и выпила воду из кружки. Мальчик не сводил с меня глаз, словно я была какая-то загадка, которую он пытался разгадать.

— Что ты делала? — спросил он.

— Где?

Рот у меня еще был набит хлебом.

— Там, на льду.

Я выковыривала языком ржаные зернышки, застрявшие между зубами, и размышляла: следует ли мне рассказать ему все? О том, что Белоголовый забрал мою сестру и что я отправилась в путешествие по Ледовому морю, чтобы вернуть ее назад.

Нет. Наверняка он побежит за своей мамой, а та скажет, что это слишком опасная затея, и не даст мне продолжить задуманное.

— Этого я сказать не могу, — ответила я. Глаза мальчика сузились, словно загадка стала одновременно и более сложной, и более важной, — ему еще сильнее захотелось ее разгадать. Я снова огляделась. Вращать глазами было все еще больно. На противоположной стене висела рядами всякая всячина: сапоги, кофейники, несколько пальто, сбруя, лопата для хлеба, плетеная коробка, поварешка, сачок для ловли тупиков, чучело гаги. На полу стоял табурет с потертым сиденьем.

Вдруг я вспомнила о сельдяном короле. Сохранился ли он? Я сунула руку под рубаху и вытянула шнурок. Да, все на месте. Он был теплый: согрелся у меня на груди, да еще под одеялом.

Мальчик посмотрел на амулет. Трудно сказать, что он подумал. Может, решил, что я хочу похвастаться? Я сунула сельдяного короля назад под рубашку.

Было очень тихо. Мы не знали, о чем говорить. Пока он глядел сквозь грязное окно, я постаралась рассмотреть его красивое лицо.

Глаза — как два ледовых моря. Шрам на щеке совсем свежий: красный, глубокий и ровный. Уж не пираты ли на него напали? Что если в этом поселке, стоит только высунуть нос из дому, пират уже тут как тут и давай резать ножиком? Может, у этого мальчишки таких царапин полно и на теле?

Любопытство взяло верх, я откашлялась и спросила:

— Как ты это заработал?

Он повернулся от окна ко мне, словно ждал этого вопроса.

— Что?

— Твой шрам? Где ты... Ну, кто это так тебя порезал?

Мальчик задумчиво потрогал рану, а потом улыбнулся.

— Этого я не могу тебе сказать. Но... если ты расскажешь мне, что делала там, на льду, я, может, и скажу тебе, как заработал эту царапину.

— Ну ты даешь! — рассмеялась я.

— Мы можем дать друг другу слово, что никому больше рассказывать не станем, — предложил он.

— Да мне, собственно, все равно, откуда у тебя этот шрам, — сказала я.

— Вот как? А я, если хочешь знать, чуть не погиб, когда во все это ввязался.

— Погиб? — переспросила я недоверчиво.

Он просверлил меня взглядом.

— Если ты расскажешь, то и я расскажу.

Но нам надо спешить. Мама, наверное, скоро вернется. Можешь встать?

— Конечно, могу.

Я откинула одеяло и попробовала подняться рывком, чтобы показать, что я могу с этим справиться. Но ноги мои подкосились, и, если бы мальчик не оказался рядом и не подхватил меня, я бы рухнула на пол.

— Осторожнее! — сказал он. — Может, лучше подождать немного?

— Не будь идиотом, — огрызнулась я, стараясь справиться с головокружением. — Ну?

— Так договорились? — спросил он.

— Ладно, так и быть, — вздохнула я, потому что теперь меня тоже разбирало любопытство. — Только не рассказывай ничего своей маме.

— Мама последняя, кто узнает об этом. Я сказал ей, что порезался старой папиной острогой.

Он рассмеялся.

— Соврал, что играл в рыбалку, споткнулся и сам порезал себе лицо. Ты бы слышала, как она причитала! Заявила, что еще бы немного, и я остался без глаза. Но вот если бы она знала правду...

Он снова улыбнулся, и глаза его сверкнули. Потом опять стал серьезным и сказал почти как взрослый:

— Я тебе кое-что покажу, но для этого надо дойти до сарая. Помочь тебе спуститься с лестницы?

— Нет, спасибо, — пробормотала я и постаралась покрепче вцепиться в перила.

Ссылки по теме: