11 сентября, или Смерть иронии

^11.09.2015

Текст: Долорес Резано, перевод с английского Александра Беляева

При изучении художественной литературы, посвященной теракту 11 сентября, встает вопрос о «конце века иронии». Также стоит вспомнить вопросы, которые задавали себе писатели после того теракта: способна ли художественная литература обращаться к этой теме, и насколько ценным окажется такое обращение? От писателей ждали, что они «наполнят смыслом» эти трагические события; пишущая о культуре пресса без устали искала «великий роман о 9/11», но в то же время существовала некая уверенность в том, что худлит просто не способен дать того осмысления, которое требуется американцам.

Даже сами писатели — в их числе Йен Макивэн, Джей Макинерни и Мартин Эмис — какое-то время признавали, что сочинения в жанре «фикшн» на такую тему неуместны и даже оскорбительны.

Макинерни рассказывал, что Норман Мейлер советовал ему выждать 10 лет, прежде чем писать про 11 сентября, потому что лишь тогда возникнет необходимая перспектива. Макинерни, правда, поспешил и опубликовал «Хорошую жизнь» в 2006. В 2005, подтверждая мнение Мейлера, Рейчел Донадио в своей статье в New York Times «Жизнь сильнее вымысла» написала, что «можно сказать, что пока еще не появилось ни одного значительного романа, осмысливающего эру после 11 сентября».

Конечно, трудно определить, что же должно быть в этом самом «великом романе про 11 сентября», но очевидно, что такой текст должен осмыслить события и провести читателя через весь процесс понимания теми сложными путями, которые доступны лишь художественной литературе. Как писал в 2005 году Макиннери, «нам отчаянно нужен романист уровня Макэвона, ДеЛилло или Рота, чтобы он подробно описал этот опыт для нас». Романисты, вообще-то, откликнулись сразу — в сентябре того же года. Поначалу это был нон-фикшн (например, Сьюзен Сонтаг, Джон Апдайк, Джонатан Франзен и Ричард Пауэрс). В одном из этих первых писательских откликов ДеЛилло сопротивлялся «требованию высказываться с морально четкой позиции и определить значение события». В своем душераздирающим эссе «На обломках будущего» (опубликовано в декабре 2001) он предположил, что любой отклик, «ответ» на событие - «это всегда вопрос ответственности, или этического метода».

Отмечая разнообразие историй, «от Нью-Йорка до Вашингтона и по всему миру», ДеЛилло показал, насколько трудна эта задача. «Само событие не опишешь аналогиями», заявил он, отвечая Ричарду Пауэрсу, считавшему, что «там нет слов". "Но там есть только слова. Если мы описываем нечто невероятное, надо дать понять, как бы мы это сами пережили, а никакое сравнение не может здесь дать почувствовать, что случилось с нами со всеми».

Первые романы об 11 сентября и начали публиковаться в культурном климате, где общее мнение сходилось на том, что событие в принципе неописуемо, и что оно есть коллективная травма («как в кино» - едва ли не самое расхожее определение). Эти первые тексты описывали личную и культурную травму, оплакивали личные потери на фоне всеобщего горя.

Когда в 2007 году ДеЛилло опубликовал своего долгожданного «Падающего человека», многие рецензенты объявили роман «ужасным разочарованием». Роман сочли зацикленным на самом себе и «увязшем в бытовухе». Текст действительно меняет масштаб трагедии: крушение башен-близнецов становится эдакой домашней историей, сфокусированной на жизни одного выжившего в катастрофе. Другие литературные произведения про 11 сентября критика либо разнесла в пух и прах, либо же эти книги получили просто противоположные рецензии. «Жутко громко и запредельно близко» Сафрана Фоера многие расценили как произведение слишком сентиментальное для ужасов теракта и, более того, «оскорбительное», и даже «порнографическое» из-за обилия подробно выписанных деталей.

Учитывая разрозненные ожидания и полную неопределенность в критериях, можно задуматься о том, что же это такое, «великий роман про 11 сентября». Согласно Лоре Миллер, «великий роман про 11 сентября» пока что не написан потому, что «даже лучшие книги только рисуют круги в пустоте», и потому еще, что «по самой сути своей 11 сентября было совершенно бессмысленным». По Миллер, «великая литература — это ложь, которая глаголет истину, но невозможно лгать про ложь и надеяться в результате получить что-то, кроме лжи». Похоже, о художественной литературе про 11 сентября вообще очень сложно разговаривать. Вопросы стилистики, истинности, исторической перспективы уступают вопросу об уместности иронии да и самого вымысла. А с другой стороны, на одном лишь «травматическом нарративе» не создать такого текста, который предвкушается как грядущий «великий роман об 11 сентября».

Но я бы поспорила насчет сатиры. Она на сегодняшний день помогла создать лучшие произведения про 11 сентября, причем такие, которые написаны в лучших традициях американской сатиры и которые, безусловно, могут стать этим самым «великим романом».

Дювалл говорит, что «заявлять о смерти иронии после 11 сентября - значит слишком избирательно читать опубликованное после 2002». Если мы воспользуемся определением слова «сатира» в Оксфордском словаре английского языка - «использование юмора, иронии, преувеличения или смешного для выражения и критики человеческой глупости или пороков, особенно в контексте современной политики или других насущных вопросов», - то найдем массу примеров литературных произведений про 11 сентября, в которых авторы стараются привнести в описания постсентябрьского мира иронию и сатиру.

К примеру, в мрачной «В тени отсутствующих башен» Арта Шпигельмана (2004) есть несколько сатирических пассажей. «Особенности хаоса для страны» Кена Калфуса (2006) начинается с истории разошедшихся супругов, которые, глядя на падающие башни, вновь соединяются тайно: каждый думает, что ненавидимая «половинка» там, в башнях. Дальше — про то, как эти бывшие пытаются уничтожить друг друга.

Именно в сатирическом жанре мы можем обнаружить тексты, которые можно назвать «великим романом про 11 сентября». Это «Ноль» Джесса Уолтера (2006) и «Долгая прогулка Билли Линна в перерыве футбольного матча» Бена Фонтейна (2012). «Ноль», получивший хорошие рецензии и вышедший в финал National Book Award, остается вне поля зрения критиков и ученых, хотя в последние годы некий научный интерес к книге появился.

Можно возразить, что в свете вышеупомянутых рассуждений об иронии колкая критика послесентябрьской Америки в «Ноле» кажется слишком уж преждевременной, но в корпусе произведений про теракт 11 сентября книга точно заслужила свое место. Эта, по выражению самого автора, «сатира о нас» - черная комедия о, вероятно, травмированном, шизофреничном человеке, чей параноидальный опыт помогает нам препарировать постсентябрьские культуру, политику, их убийственную логику насилия и забвения, а также то, как достигается единение при помощи агрессивной госпропаганды, «самой вероломной и грандиозной». Сюжет таков: Брайан Реми, бывший герой-полицейский, становится агентом под прикрытием. Он ищет женщину, которая пропала, хотя точных доказательств нет. В конце концов он попадает в тайную организацию, которая... состоит исключительно из агентов под прикрытием. Операция заканчивается феерическим провалом: «двадцать конкурирующих между собою агентов под прикрытием ломают двери и лезут в окна». То есть борьба с террористами неэффективна, поскольку настоящим террористом стало само государство в результате своей политики «действия и правосудия», а не критического мышления.

«Долгая прогулка Билли Линна в перерыве футбольного матча» Бена Фонтена (в настоящее время экранизируется в Голливуде) повествует о рядовом Линне, 19-летнем невинном юноше из рабочей семьи, который пошел в армию, чтобы не попасть в тюрьму. События разворачиваются в День благодарения; Билли и его семерых оставшихся в живых сослуживцев по отряду «Браво» чествуют на матче команды Dallas Cowboys. Это часть колоссальной показываемой по телевидению на всю страну кампании «тур Победы», которую Пентагон запустил для того, чтоб оживить в гражданах военно-патриотические чувства. «Браво» - это не просто группа солдат: героями их сделала минутная потасовка с иракцами, которую сняли вездесущие ныне корреспонденты Fox News. Сам тур, включающий телешоу и визит в Белый дом,

превращается в колоссальное медиасобытие с контрактами голливудских продюсеров, сладкими речами важных персон и простых людей и, наконец, шоу с Бейонсе.

Билли общается с огромным количеством разных людей — зрителями, спортсменами, чирлидерами, журналистами, фанатками, медиаперсонами. И для него бесхитростный энтузиазм соотечественников, бесконечная демонстрация ими патриотических побрякушек, свидетельствующих, по выражению Сюзен Уиллис, о «патриотизме, возведенном в ранг религии», а также бесконечное повторение модных «сентябрьских» словечек - «тирарист, свабода, Деветя-Дина-Дин, вой напротив тираризма» - оказываются сложнее и неприятнее, чем если бы он вернулся в Ирак и снова стал участвовать в войне, смысла которой, он, кстати говоря, и не понимает.

В литературу про 11 сентября эти два произведения вносят ощутимый вклад потому, что они через сатиру создают необходимый «контрнарратив», противостоящий не только мировой повестке, которая «сегодня, снова <…> принадлежит террористам», но и повестке администрации Буша. Оба романа высмеивают нескончаемую героизацию постсентябрьской Америки, показывая процесс изготовления героев и то, как зарабатываются политические очки и деньги на горе и насилии. В то же время обе книги демонстрируют последствия таких действий, показывая не только потери в теракте 11 сентября 2001 года, но и последующие потери, которые несет Америка в своем крестовом походе против терроризма.

• ^{Фрагмент статьи переведен из:}
• 
  
• ^{Dolores Resano, 9/11 Fiction and the Death of Irony, Alluvium, Vol.4, No.4 (2015): n. pag. Web. 7 September 2015}
• 
  
• ^{Долорес Резано - исследователь Барселонского университета, где она пишет диссертацию на ту же тему, которой посвящена ее статья, а также является координатором сайта обзоров Lletra de Dona («Cлово женщины»)}
• 
  
• ^{Alluvium - литературоведческий журнал, изучающий литературу XXI века и складывающийся в нем канон. Выходит при содействии гуманитарных факультетов университетов Лондона и Линкольна}