Война и мир в школе

Текст: Ирина Ивойлова/РГ

Фото: В. Кожевников/ ТАСС

Если школьные программы по математике или биологии никто не рвется менять, то вокруг литературы постоянно идут споры. Нужен или нет "золотой список" обязательных для изучения книг? Давать или нет список литературы на лето? Вводить ли устный экзамен по литературе? Каких авторов современные дети не в состоянии понять? Об этом корреспондент "РГ" беседует с заместителем директора московской школы N1269, финалистом одного из конкурсов "Учитель года Москвы" Екатериной Баркиной.

Екатерина Алексеевна, одно из последних предложений - изучать Толстого и Достоевского факультативно, так как для учеников эти авторы слишком сложны. Вы за или против?

Екатерина Баркина: Если поставить задачу досконально изучить "Преступление и наказание" и "Войну и мир", то надо исключить все остальные произведения из программы. И целый год читать только эти. Тогда ученики поймут и философию Толстого, и его логику изображения исторических событий, и нравственно-философскую позицию Достоевского. Но это дело студентов-филологов. Задача школы иная - привить ученикам вкус к чтению, показать, что такое хорошая литература, которая заставляет читателя сопереживать, рассуждать. А это и Достоевский, и Толстой. Если все время читать беллетристику, "легкую" литературу, никогда не выработается вкус к переживаниям, сильным эмоциям. А чтение - отдых только тогда, когда ты понимаешь, что эти эмоции, переживания тебе приносят удовольствие, делают тебя лучше.

То есть список обязательных авторов не меняем?

Екатерина Баркина: Пересматривать программу по литературе необходимо, потому что в ней остаются произведения, которые отсеяны временем. В то же время появились и новые, достойные изучения. Но есть база, первооснова, от нее отказываться нельзя ни в коем случае. Это Грибоедов, Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой и многие другие.

Мне кажется, литература ХIХ века - это своеобразная философия литературных открытий.

Не понимаю, как можно читать и понимать литературу ХХ века, если не прочитать, например, "Легенду о Великом инквизиторе" из "Братьев Карамазовых" или не иметь представления о романе Чернышевского "Что делать?"? Как потом читать антиутопии Евгения Замятина "Мы", Дж. Оруэлла "1984"? Как понимать произведения Михаила Булгакова?

А Замятин есть в программе?

Екатерина Баркина: Да, в 11-м классе. И, между прочим, это одно из самых читаемых произведений.

Почему Замятин в 11-м классе, а такие сложные авторы, как Толстой и Достоевский, изучаются в 9-10-м?

Екатерина Баркина: Сейчас обязательным является только начальное общее и основное общее образование, т.е. с 1-го по 9-й класс. И если раньше с 9-го по 11-й класс была линейная программа по литературе (9-й класс заканчивали "Мертвыми душами" Гоголя), то теперь основной курс заканчивается в 9-м классе, и необходимо пройти все - от "Слова о полку Игореве" до "Судьбы человека" Шолохова. А в 10-м классе изучаем классическую литературу ХIХ века, начиная с Пушкина, в 11-м - литературу ХХ века, в том числе и Замятина.

Какие книги из школьной программы даются ученикам труднее всего?

Екатерина Баркина: К примеру, "Соборяне" Лескова очень сложны для понимания. Это произведение связано с религиозным, христианским, православным сознанием. Тяжело идет Салтыков-Щедрин. Знакомство с его произведениями начинается со "Сказок для детей изрядного возраста" в 7-м классе, а в 8-м классе - фрагменты из «Истории одного города».

Мне кажется, это методическая ошибка. Все равно что начинать знакомство с искусством с Босха: человеку, который толком еще не знает реализма, сразу предлагают понять сюрреализм. "Историю одного города" стоит изучать вместе с "Историей государства Российского" Карамзина в старшей школе. Почему? Потому что Карамзин посмотрел на историю как реалист, а Салтыков-Щедрин - как сатирик, даже как сюрреалист, хотя направление это и сформировалось только в начале ХХ века.

Получается, надо больше заниматься не содержанием, а методикой преподавания литературы?

Екатерина Баркина: Конечно. В том числе необходимо предусматривать соответствие литературного периода тому, что учат школьники на уроках истории. Например, в 5-м классе изучается повесть Тургенева "Муму".

"Почему Герасим не взял Муму с собой и не ушел с ней в деревню?" - такой самый частый вопрос ребят после прочтения.

О крепостном праве дети имеют весьма отдаленное представление, потому что изучают в этот момент "Историю Древнего мира", древние цивилизации.

Вообще программа по литературе в 5-7-х классах очень дробная: практически каждый урок - новое произведение. А что такое один урок на рассказы Астафьева, Распутина, Нагибина? Для того чтобы научиться понимать слово, авторскую позицию, почувствовать стиль автора, нужно время.

В каких классах совпадают по историческому времени программы по истории и литературе?

Екатерина Баркина: Попадать в исторические координаты мы начинаем где-то в 8-9-м классе, когда изучается Всеобщая история и история России ХIХ и ХХ веков. Когда появляется историческая точка зрения на важнейшие для литературы события: Отечественную войну 1812 года, восстание декабристов, отмену крепостного права, революции начала ХХ века и т.д. Поэтому понять замысел "Дубровского" с точки зрения взаимоотношений разных социальных классов, размежевания в дворянской среде в 6-м классе - непосильная задача. К тому же дети ждут хеппи-энд, а его в "Дубровском" нет. К тому же настоящая литература требует кропотливой работы со словом, а школьники не умеют и не хотят вчитываться, не раздумывают над смыслом, значением слов.

Читаем, допустим, "Обломова". В ответ на вопрос: кто лучше, кто нужен России - Обломов или Штольц, - к сожалению, обычно называют последнего. Спорю с ними: "Что же получается: Гончаров написал роман о человеке, который просто лежит на диване и ничего не делает? Почему же тогда Ольга, выйдя замуж за замечательного Штольца, несчастна с ним? А вы перевели с немецкого на русский язык фамилию Штольца?" С сожалением констатирую: редко кому приходит в голову заглянуть в словарь.

Может, классику как-то иначе надо доносить?

Екатерина Баркина: Надо менять взгляд на обучение. Современные дети сегодня заглядывают на шаг вперед: "Я учу это, а зачем мне это нужно? Как я смогу применить это в жизни?"

Новые образовательные стандарты как раз направлены на обучение для жизни, но учителям, к сожалению, очень тяжело перестроиться и отойти от прежней знаниевой парадигмы.

Я прихожу на урок и спрашиваю педагогов: "Какой прием, какие задания, предложенные ученику, работают на формирование универсальных учебных действий?" Это вопрос часто вызывает затруднение.

Значит, учителя не понимают, что от них требуется?

Екатерина Баркина: Получается так: учитель находится в рамках своего предмета, в рамках школьной программы, а, например, работа с ученическими проектами требует выхода из зоны комфорта. Скажем, ученики выбирают тематику, не связанную с программой: Древнюю Грецию, восточную литературу, японские стихи хокку и многое другое. Учителю самому надо открывать этот проект для себя. А у него нет времени, а часто - и желания.

Разве словесник не обязан все это знать?

Екатерина Баркина: В рамках программы - да, все остальное - это вопрос профессионального мастерства, кругозора. В профессиональном стандарте сказано: "Педагог должен демонстрировать знание предмета и программы обучения", нет детализации предметного содержания. Если бы такой перечень был, я, как завуч, могла бы попросить учителя, например, сдать ЕГЭ, пройти независимую экспертизу предметных знаний. А в стандарте прописано, какими профессиональными компетенциями должен владеть учитель, как вести воспитательную работу, к каким изменениям должен быть готов. А это можно оценить только по результатам обучения, воспитания и развития школьников.

Извините, а вы сами ЕГЭ по литературе или по русскому языку сдавали?

Екатерина Баркина: Да, в прошлом году сдала ЕГЭ по русскому языку и получила 96 баллов. ЕГЭ по русскому и по литературе сейчас устроен достаточно разумно. На литературе возможен выбор тем для сочинения, которые вполне соотносимы с темами экзаменационного сочинения старого, привычного формата. Но учитель не привык сдавать экзамен. Вы знаете, какой была реакция коллег, когда им было предложено пройти независимые испытания? - «Почему мы должны что-то сдавать?!»

Вы даете ученикам список литературы на лето?

Екатерина Баркина: Даю два списка. Один дублирует программу, которую будем проходить в следующем году. Второй включает литературу по возрасту, и этот список стараюсь каждый год обновлять. В нем есть и современные произведения для разных возрастов: Ю. Нечипоренко "Смеяться и свистеть", В. Ледерман "Календарь ма(й)я", А. Дорофеев "Божий узел", "Сахарный ребенок" Ольги Громовой, "Черновик человека" М. Рыбаковой, "Лестница Якова" Л. Улицкой, "Зулейха открывает глаза" Гузели Яхиной и многие другие.

На встречах с коллегами обязательно обмениваемся впечатлениями от прочитанных нами и нашими детьми книг, составляем списки. У меня накопилась уже целая тетрадь.

Как вы считаете, четыре года бакалавриата достаточно, чтобы подготовить хорошего учителя?

Екатерина Баркина: Достаточно, если бы была грамотно написана программа, которая включала бы философию, психологию, педагогику, методику, дидактику и предметное содержание. А то бывает, что выпускники педвузов пишут с ошибками.

Подготовка должна быть такой же, как у врачей.

Сначала бакалавриат и магистратура, специалитет, а потом своего рода ординатура - педагогическая практика - работа в школе в рамках системы наставничества. И смысл этого этапа не в том, что педагогу доплачивают как молодому специалисту, а в том, что за ним закреплен куратор, наставник, который его консультирует, делится с ним секретами мастерства, просто учит работать. Филологам в педвузах не хватает латыни, а в классических университетах можно давать больше методики и психологии.

Может, стоит давать побольше педагогики в классических университетах?

Екатерина Баркина: Педагогика в университетах есть, но, по моим воспоминаниям, - это был один из самых скучных и неинтересных курсов. Возможно, мне не повезло. А педагогика должна быть совмещена с психологией, философией, социологией и другими антропологическими дисциплинами. Надо найти золотую середину между классическим университетским и педагогическим образованием.

ЛИЧНОЕ МНЕНИЕ

Из школьной программы ребятам даются труднее всего "Муму" Тургенева, "Миргород" Гоголя, "Тарас Бульба" Гоголя, "История одного города" Салтыкова-Щедрина, "В дурном обществе" Короленко. А с удовольствием читают: Булгакова, Маяковского, Блока, Мандельштама, Цветаеву, Замятина.

МНЕНИЕ

Галина Пономарева, завотделом "Музей-квартира Ф. М. Достоевского" Государственного литературного музея, кандидат филологических наук:

Достоевского исключать из школьной программы нельзя. Но можно рекомендовать учителю выбирать, какие произведения изучать: "Преступление и наказание", "Униженные и оскорбленные" или "Бедные люди" (в младших классах - "Мальчик у Христа на елке", "Мужик Марей"). Я бы, конечно, остановила выбор на "Преступлении и наказании". Разве философская мысль "Тварь я дрожащая или право имею?" сложна для подростка в 16 лет? Это сегодня еще и важный цивилизационный вопрос.

К чтению Достоевского ученик средней школы должен быть подготовлен. Я за то, чтобы учителя давали детям на лето короткий, но реальный список литературы. В нем должны быть "Слово о полку Игореве", Фонвизин, Крылов, Радищев (можно в отрывках), Грибоедов, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Гоголь, Тургенев, Гончаров, Некрасов. Обязательно "Война и мир" Толстого, "Тихий Дон" Шолохова, Солженицын, Распутин, Вампилов ("Утиная охота"). Что-то из Блока, Маяковского, Ахматовой, Цветаевой, Пастернака. Не думаю, что в этот список стоит включать Улицкую, Сорокина, Дмитрия Быкова.

Ссылки по теме:

Оригинал статьи на сайте «РГ»

Онегин: перезагрузка

Большая перемена

Классика в мейнстриме