Текст: Андрей Васянин
Фото с сайта издательства
Футбольные специалисты подводят первые итоги российского чемпионата мира и, надеемся, делают выводы, которые позволят нашей сборной в дальнейшем успешнее выступать на международных турнирах. Пришло время подвести его итоги не в диаграммах показателей физической готовности и схемах тактических построений, а в словах, эмоциях, впечатлениях. На болельщицком уровне.
Этим и занимается журналист Иван Жидков в только что вышедшей книге об одном из главных наших героев ЧМ-2018, главном тренере сборной России Станиславе Черчесове. Книга о том, как Черчесов рос и шел к цели - на вид железный человек, являющийся и по сути последовательным и бескомпромиссным, жестким и понимающим, что в футболе главное. Это, конечно, люди, индивидуальности, которых Черчесов умеет выстраивать в шеренги, идущие к общей цели.
Вспомним же ЧМ и как играли наши.
И. Жидков. «Черчесов: Стани, Стас, Саламыч». - М.: АСТ, 2019
ххххххх
Черчесов строит свои команды на дисциплине и атмосфере, не пытаясь, впрочем, ни для кого быть папой. Скорее инструктором, помогающим использовать лучшие качества. Ему предстояло отвечать за результат на чемпионате мира, который непременно был бы связан с последствием приглашения Дзюбы. Оба оказались связаны компромиссом, на который пошли не друг с другом, а каждый сам с собой.
Неудивительно, что и Дзюбе очень хотелось быть на этом чемпионате мира. С тренером, который «не любит» игроков и, как казалось до мая 2018-го, его самого. Если Артему для того, чтобы сыграть на топовом уровне самый важный для сборной матч в Санкт-Петербурге, требовалось добровольно уехать из Австрии год назад, вынести унижения от Манчини и забить шесть голов за «Арсенал» — welcome. Запоминаются действия, а не слова.
Действия получились следующими. Не выйдя в стартовом составе на Саудовскую Аравию, Дзюба сверлил взглядом спину тренера больше часа игрового времени. Тот словно делал вид, что Артема не видит, но, как человек, всю карьеру учившийся смирять выплескивающиеся из берегов амбиции, чувствовал его присутствие. В нужный момент Дзюба был на поле, через пару минут он забил третий мяч, после которого стало ясно —никакое злое чудо не способно испортить первую победу на чемпионате. Забил и приложил руку к голове, что делает теперь почти всегда.
— Разве я отдал ему честь? По-моему, мы друг другу отдали, - спрашивал потом Черчесов. - Вы видите, что он находится совершенно в другом состоянии, чем год назад. Мы вчера говорили с ним индивидуально как раз потому, что нельзя не использовать футболиста, находящегося в такой форме. На самом деле нет смысла разбирать персоналии отдельно. В каждого верю, как в самого себя.
хххххх
Тренер сборной России выбирает линию поведения от имени справедливости. Он выражает уважение «Der Spiegel», давая возможность сделать интервью этому известному на весь мир изданию в период, когда времени — не вагон, но при этом придерживается своей неизменной линии поведения. Не подстраивает ответы под вопросы в зависимости от того, какое издание и откуда. Скорее, Черчесов реагирует на интервьюеров как на живых людей, которые могут вызывать эмоции. Раздражение — это ведь эмоция. А ее провоцируют именно люди, они не абстрактны. При этом попытка встать и уйти оказалась единственной возможной формой выразительного протеста против вопросов, на которые Черчесов не собирается отвечать. Путей решения ситуации было немного: либо терять время, отстреливаясь односложными фразами и тихо свирепея, либо сразу провести демаркационную линию чем-то из ряда вон выходящим. Ни один из нас, российских журналистов, не вспомнит похожего случая с Черчесовым во время интервью. Каждый так или иначе доплывал до берега, всегда кто-то да делал маневр для перестроения. Вспоминаются скорее смешные ситуации. Как, например, однажды Станислав Саламович, еще в московском «Динамо», в ответ на очень неприятный вопрос ласково погладил корреспондента по голове: «Вот утром проснешься, а голова — в тумбочке!» Сразу вспоминаются его высказывания о непременном использовании индивидуального подхода и в работе с футболистами. И не совсем веришь тем, кто твердит, что у Черчесова все под одну гребенку.
хххххххх
Насчет Акинфеева тренера сборной России за две недели до начала чемпионата мира пытали не просто так. Практически безальтернативный по уровню мастерства и харизмы вратарь вовсе не с геройским шлейфом уезжал с чемпионата мира 2014 года, а на Кубке конфедераций допустил решающую ошибку в матче с Мексикой, выскочив далеко из ворот и не успев к форварду, который сыграл высокий мяч головой. Сборная привыкла жить за стенами — даже если их не возводил в натуральном виде педант вроде Фабио Капелло, это делало само общество. Что естественно для любой страны. Разве что в России, где футбол долгое время был обделен вниманием, потребительский подход к тому, что имеем, мог бы быть менее безжалостным. Акинфеева призывали немедленно выбросить из сборной — по крайней мере, как можно быстрее найти ему замену. Сам армеец, разумеется, не был счастлив. Карьера не выглядела гладкой уже долгое время — чего стоили бесконечные подсчеты «мокрых» минут в Лиге чемпионов, к чему Акинфеев тоже должен адаптироваться.
Игорь — не подарок. В микст-зоны он выходит редко и, как правило, именно после результативных ошибок. Иногда говорит странные вещи, например: «Британская пресса не такая злая, как наша», лишний раз заставляя размышлять — может, все-таки зря Акинфеев в свое время любой ценой не уехал в Англию? При этом в жизни он значительно проще принятого насупленного образа «морского котика», спящего с «пушкой» под подушкой. Это, впрочем, никому не интересно. Куда интереснее химия в раздевалках после неудачных матчей. Акинфеев может высказать, показать, обозначить свои раздражение и злость. Ему важно чувствовать себя первым, даже единственным и незаменимым. У тренера в этой ситуации снова не очень много путей. Можно что-то не услышать, что-то, наоборот, зафиксировать на будущее, отвернуться от игрока или же поддержать его. «Футболиста легко «убить» очень быстро, — рассказывал в книге «Не упасть за финишем» тренер последних олимпийских чемпионов Анатолий Бышовец. — Достаточно не обратить на него внимания, не поздороваться с утра».
Акинфеев ведь не просто вратарь сборной — он для нее персона такого же уровня авторитета, как когда-то был сам Черчесов. Вратари всегда допускают ошибки, и Игорь — не исключение. Но в целом его позицию в сборной это не меняло. Черчесов в некоторых играх давал играть и Луневу, и Джанаеву, и даже Крицюку. Но все понимали, кто вратарь номер один. Черчесов понимает вратарскую психологию досконально, ведь он сам очень тяжело дебютировал. Начал в «Спартаке» с того, что наполучал голов, надолго осел в запасе. Для того, чтобы сидеть под Дасаевым столько времени, нужно обладать определенным характером. Ушел в «Локомотив», вернулся, снова терпел. Потом в сборной была очень серьезная конкуренция с Хариным, уже олимпийским чемпионом. Черчесову ничего в жизни легко не давалось. И поэтому он доверял Акинфееву. Не поддержи кто-то Льва Яшина после не лучшего чемпионата мира 1962 года в Чили, вряд ли у него получился бы феноменальный турнир в Англии через четыре года. Когда Льву Ивановичу было уже тридцать четыре, — говорит бывший вратарь Борис Рапопорт, работавший с Черчесовым в Сочи.
Черчесов понимает, что с годами нервы Акинфеева крепче не стали, скорее наоборот. Но тренер при этом осознает, что поведение вратаря-новичка, казалось бы, с крепкими нервами, в условиях громадного давления, которое оказывается на каждого игрока на домашнем чемпионате мира, — совершенно непредсказуемо, словно вращение рулетки. У ветерана же, пусть имеющего определенные недостатки, по крайней мере, есть прочная основа: опыт, знания, он проверен тобой лично и изучен до деталей. Что в условиях дефицита кадров надлежит делать руководителю? Прикрывать «своих», делать ставку на тех, про которых все знаешь. Ведь других, явно лучших, все равно нет.
хххххххх
Не все поверили, что Черчесов выставит на матч 1/8 с Испанией трех центральных защитников. Но совещание в тренерском штабе шло до глубокой ночи. С привлечением футболистов, которым разжевывались до мелочей их функции. Не все кругом обращали внимание на то, что игроки, приезжая в сборную, вдруг осознавали, как выросли тактически. Но эту информацию никто особо и не пытался доносить обществу. Все равно будут смеяться. Что ни скажи.
…Испания проснулась по-настоящему только в дополнительное время. Менуэт вокруг нашей штрафной сменился рывками и попытками играть в касание. Команда Йерро по миллиметру приближалась к голу. Было бы очень обидно, добейся она своей цели. Не потому, что свой чемпионат мира пришлось бы только досматривать. Представьте, что чувствовали бы игроки, которые вдруг нашли в себе больше сил, упорства, самозабвения, чем могли до этого предположить. Они ведь о себе многого не знали, а после Евро-2016 собственную квалификацию оценивали однозначно. «Кто нас таких возьмет в Европу?» — иронизировал Шатов, верно предсказав свое невеселое будущее. Забей Испания, перед глазами многих игроков могла пронестись вся карьера. Вплоть до деталей — где недобегал, где это и не требовалось, где требовали так, что невозможно было понять. Восстанавливать в себе право на гордость тяжело. Это, уверен, первым прочувствовал Игнашевич, когда непонятным движением отправил мяч в свои ворота. Не заслужил? Конечно. Но футбол часто смеется, строя при этом оскорбительную гримасу
Черчесова тоже называли то «белым», то «черным». Не нравились его самовлюбленность, поражения, отсутствие игры. Тренер не пытался переубеждать словами — их за десять лет было выброшено на ветер и так слишком много. Разрушенное восстанавливают именно так: не глядя по сторонам, голыми руками, живя день ото дня и решая задачи так, как на этом чемпионате. Сначала выйти из группы, затем отыграться после автогола. Продержаться без пропущенного мяча до конца первого тайма. Не усложнить себе жизнь необузданностью эмоций до конца основного времени, затем дополнительного. Просто попадать по мячу в серии пенальти, когда ноги перестали чувствовать не только его, но и газон. Добрались, выжили, лезем дальше.
После быстрых 0:1 сборную, конечно, затрясло. Игнашевич дал «каменный» пас Головину, от Александра отскочило метра на три. «Хочет в «Ювентус», такие надо обрабатывать», — заворчали кругом. Логично. Но интереснее было смотреть, как Головин найдет себя именно в этой игре. В нужный, как говорит Черчесов, момент. Судя по тому, что игроки делали весь вечер на поле в мерзковато-влажную жару, никто не думал ни о «Ювентусе», ни даже о переходе из «Краснодара» в «Зенит». Для того, чтобы объединиться, этим людям пришлось пройти через многое. И сомнения, и чужие вредные советы, и общественное порицание, и, что уж там, далеко не всегда адекватную самооценку.
Удивительно, но даже зная, что придется биться головой о стену, Испания оказалась к этому плохо готова. Язык тела игроков в красном еще в первом тайме был для сборной России обнадеживающим. Не все мячи от разводящих оказывались пущены в нужное время, часто партнерам требовалась двойная обработка. Невероятно, но этим соперником постепенно овладевала злость! Иско пнул мяч на трибуну, словно дал под зад нагадившему коту. Давид Сильва и Бускетс, водя свои хороводы с мячом, махали друг на друга руками. Диего Коста покинул поле, так и не успев затолкать локоть кому-нибудь в пищевод. Своими 5–3–1–1 сборная России бетоном залила полуфланги, где Испания периодически резвилась даже в первом туре с Португалией.
Хозяева играли на победу как умели, не оставляя без внимания ни одной мелочи. Черчесов лезгинкой и рыком выиграл для команды пару спорных аутов у своей бровки. Не давал «поплыть» Самедову, когда Альба пытался быть навязчивым. Не стал сверлить спину бьющего пенальти Дзюбы взглядом — у нападающего и так был тяжелый год. Как оказалось, вовсе не из-за Черчесова. А потом Акинфеев, словно кот, прыгнувший за клубком, ногой в воздухе отбил пятый удар Яго Аспаса. Что бы ни происходило с Игорем дальше, он добрался до своего Аустерлица. Вратарь, боровшийся внутри себя с полчищами привидений очень долгие годы и еще более долгие месяцы до чемпионата мира, дотерпел до лучшего момента карьеры.
ххххххх
— Россия! Россия!
Мужик орал с вызовом, потрясая рукой. И делал это над пластиковым столиком, где люди в футболках с шашечками пили пиво. Драка? Нет. Сразу за раскатами уже нетрезвого голоса появилась протянутая рука. Хорваты пожали ее. Гость присел к ним за столик. Через пятнадцать минут они уже менялись футболками. В кафе, которое называло себя рестораном сербской кухни… В это время около стойки одинокий болельщик сборной России то и дело между глотками почесывал двуглавого орла на груди. Наконец не выдержал, обратился к бармену:
— А вы не могли бы поохранять мой билет на матч? Искупаться хочется, а деть некуда…
Наличные и кредитки он готов был, видимо, отдать в качестве оплаты за камеру хранения. Парень у пивного крана безжалостно помотал головой.
— Извините, мы не отвечаем за сохранность… - Кто знает, может, деньги и взял бы. И сохранил.
В последний раз столько «футбольных» самолетов в небе одновременно я видел только в Вене, в 2008-м. Тогда русские заполнили половину «Пратера» и все, как один, были уверены, что после Голландии Испания нипочем. А результат в первом туре группы (1:4) был ошибкой, следствием волнения на старте. Тогда над Веной сверкали молнии и грохотал такой гром, что казалось, будто вернулись те, кто когда-то назвал столицу Австрии Виндобоной. Каждый гол испанцев, как волны, смывал иллюзии. Их тогда было много, в том числе и насчет светлого будущего. О том, что счастье еще в отборочном турнире подарили хорваты, забывали.
Нынешняя сборная России начинала иначе — из кротового туннеля к свету. Часто даже не ощущая просветления впереди — куда уж до блеска зубов 2008-го. Иногда команда чувствовала себя словно в осажденном городе, слыша доносящиеся из-за стен кличи поднять на вилы то одного, то другого. Готовиться к выполнению задач оставалось только в этой «консервной банке». Такой была австрийская долина Штубай, ею стал и Новогорск.
Тренер хорватов Златко Далич, уже близкий к славе Мирослава Блажевича, начиная с первого тура, когда «клетчатые» обыграли Нигерию, ни разу не повторился с составом. Не стал исключением и состав на четвертьфинал. На поле не оказалось ни одного хотя бы приблизительно номинального опорника. Ракитича им называют в «Барселоне», но в высшем обществе случаются и не такие преломления действительности. У России появился шанс на бумаге —активным и внимательным центром заставить хорватов ошибаться в той зоне, где они слабее всего. В зоне подбора у своих ворот. Оставалось дело за малым —добиться этих подборов и выиграть их. Не дать себя смести с первых минут.
Далич только с виду странный: расположились игроки соперника хитро. Ракитич чуть ли не у защитников, Модрич выше, далее по вертикали — Крамарич. Наши рванули с первых минут в прессинг, кое-какие вещи получились, но это самое расположение чужих не позволяло подключать к атакам очень уж большое количество игроков. Россияне тоже кое-что придумали неплохо: Черышев несколько раз срезал в центр под Дзюбу, за тем самым вожделенным подбором, когда перед Видой и Ловреном оставался лишь Ракитич. Заодно нервничал Врсалько, которому приходилось страховать всю четверку. Пару раздо конца не сработало, но на тридцать первой минуте именно подхваченный вовремя мяч в вакууме между Модричем и Ракитичем в мгновение ока довели до штрафной Дзюба и Черышев. Артема не вытолкали, Дениса не подхватили. Удар получился таким, что «Фишт» задался вопросом из соцсетей: как перестать орать?!
До этого эффектного момента ничего принципиально нового мы от сборной России не видели: та же работа на износ, что и с Испанией, тоже бережное отношение к плану на игру. Была, конечно же, поспешность в передачах, из-за чего приходилось отрабатывать всем и помногу. При этом чувствовалось, что по атаке соскучились за сто двадцать минут минут изматывания Испании. И, едва забив, полетели…
(…)
Держи, 1:1… На этом чемпионате приходится жить с неизбежным: падающую несущую конструкцию нужно вовремя подвязывать. Первый тайм стал одним из лучших на чемпионате для Самедова, но после перерыва довольно быстро понадобился кто-то, способный вернуть мяч обратно на чужую половину. Хорваты все больше напоминали противный суховей, заставляющий прятаться по домам.
Модрич и Ракитич расползались в стороны, приглашая соперника растянуться так же опрометчиво, как это было при голе Крамарича. Они рисковали получить ответный проход через свою зону, но уже набрали темп, позволяющий демонстрировать класс. Когда после неожиданного падения Кудряшова мяч доскакал до Перишича и тот, прицелившись, словно лежачему в голову, отправил пулю в дальний угол, «Фишт» в ужасе выкрикнул короткое слово. Штанга спасла интригу — в этот момент получить 1:2 было почти смертельно.
(…)
Сборная России плоско оседала назад, необходимо было что-то делать. Черчесов сменил вдруг сникшего Черышева на Смолова, выпустил Ерохина вместо Самедова, и команда перестроилась на 4–3–3. Таким образом удалось не растянуться и удивить хорватов — они, как и многие из нас, думали, что эту систему Россия не использует. Смолов временно, до замены вывернувшего себя наизнанку Дзюбы на Газинского, оказался на правом фланге. Появление на поле краснодарца означало уже окончательный отказ от возможности победы «на легких ногах». Необходимо было вступать в драку, а Юрий умеет махать доской с гвоздем. В конце концов свежие ноги и спасенный в последний момент центр выровняли игру — можно было переодеваться в 4–2–3–1. С охами и ахами дождались дополнительного времени…
Тренер по физподготовке Паулино Гранеро (Черчесов не стал отказываться от опыта «армейского» испанца в отношении сборной даже несмотря на то, что у него есть Владимир Паников) обещал перед Испанией стать еще сильнее и объемнее. Вторые подряд лишние полчаса должны были дать ответ на этот вопрос, а заодно и понять, как обстоит дело с выносливостью у Хорватии. Некоторые ее неряшливые выносы после возобновления игры обнадеживали: неужели действительно сейчас перебегаем? Если бы все так однозначно было в футболе… Стоило не закрыть при корнере ближнюю штангу, как мяч после минимум трех микрорикошетов заполз в угол ворот Акинфеева. Вида смотрел в небо, скорее, с облегчением, чем радостно: силы у соперника кончались. Но нюансы решает мастерство. Было ясно, что Дзагоева, впервые «сшитого» после травмы в первой игре, отправят на поле рисковать здоровьем только если придется спасаться. И Алан мигом оказался у бровки. Во втором тайме дополнительного времени наши в конце концов «дали физику». Рывок один, другой. Фланги хорватов останавливались на глазах. Хозяева бились за свое право остаться в игре с остервенением регбистов, пусть не всегда ноги делали то, что велели голова и сердце. Наконец Дзагоев положил мяч со штрафного прямо на голову Фернандеса. Этим двоим из ЦСКА не нужны глаза, чтобы искать друг друга.
2:2!
Серия пенальти стала второй подряд для одних и для других. Стиль, зрелищность, тактика, класс — это уже ничего не решало. Игорь Акинфеев агрессивно кивал в ответ тренеру вратарей Стауче, Лука Модрич делал вид, что это не он еле забил одиннадцатиметровый Дании. В последний момент куда-то вдруг исчез мяч и «вышел» на поле только после повторного приглашения.
Смолов решил поздороваться с ним нежно, и Субашич сорвал ≪паненку≫. Одним ударом Федор хотел справиться со всеми проблемами, которые душили его по ходу этого дьявольски неудачного чемпионата. Но вышло так, что в лотерее он вытащил свою даму пик.
Дальше все было, как в злой сказке, — Фернандес слишком хотел отправить мяч к стойке. Получилось, но с другой стороны. Акинфеев вытащил от Ковачича, почти довел до инфаркта Модрича, исполнившего третий подряд плохой удар с точки.
Но потерянный шанс восстановить не дали. Нервы Ракитича оказались крепче всех наших, вместе взятых. Он забил свой одиннадцатиметровый.
Для сборной России чемпионат закончился. Очень жаль — такой мы ее не видели никогда…
