Интервью: Андрей Мягков
Серебряный призер «Лицея» в этом году слегка сломал представления о том, как может выглядеть «премиальная» проза. Ислам Ханипаев освоил специальность «Нефтегазовое дело», живет в Дагестане, больше десяти лет вплотную занимается кино, и последние два факта его повесть «Типа я» совершенно не скрывает; непосредственные приключения дагестанского второклашки, написанные по-хорошему просто, зримо и динамично, в лучших традициях кинематографа, в итоге покорили не только жюри во главе с Леонидом Юзефовичем, но и книжных блогеров, вручивших Исламу награду в соответствующей спецноминации. «Год Литературы» не может вручить молодому автору ничего столь же ценного – зато мы подробно поговорили с ним о кино, литературе и многом другом.
В профайле для «Лицея» вы рассказывали, что больше 20 раз отправляли рукописи в издательства – но все без толку. После «Лицея» кто-нибудь из издательств писал? Какое-то время назад как раз был модный флэшмоб – отвечать на сообщения, которые проигнорировал несколько лет назад.
Ислам Ханипаев: Нет, пока никто не писал, но я с самого начала подошёл к этому вопросу реалистично. Гуглил «Лицей», затем проверил, чего добились лауреаты после премии. Мало кто смог издаться, поэтому я не удивлён.
Мне как автору, конечно, отчасти обидно, ведь это практически полноценный, хоть и короткий роман. «Типа я» стал лауреатом, многие критики похвалили его, назвав готовым к публикации, а книжные блогеры с большим преимуществом дали моему тексту награду. На бумаге всё говорит о том, что мою повесть должны были перехватить так же быстро, как какого-нибудь молодого бразильца английские футбольные гранды в первые минуты открытия трансферного окна – но что-то, видимо, мешает. Иногда я на доли секунды возвращаюсь к тем мыслям, что были у меня, когда меня игнорировали издательства – что дело в национальном вопросе…
Национальном?
Ислам Ханипаев: Не то чтобы ущемление, а чисто коммерчески – историю дагестанского мальчика, каким бы хорошим ни был текст и сколько бы наград ни получил, тяжело продать читателю. Премия – вопрос искусства, а издание – вопрос коммерческий. Так что принимаю ситуацию как есть и планирую самостоятельное издание, пока на территории Дагестана – а также буду готовить текст к остальным литературным гонкам. Настрой боевой (улыбается).
А вообще в культурной сфере сталкивались с какими-то проблемами на национальной почве? Ну то есть все знают, что мы многонациональная страна, ксенофобия зло и так далее, – но проблемы в этом смысле довольно очевидные остаются.
Ислам Ханипаев: Я столкнулся с несколькими комментариями в Сети, но это мелочи. Наоборот, горжусь тем, что я, представитель малой народности (аварец), не имея ни филологического, ни литературного образования, добился того, чего добился. То же самое в кинематографе: нас никогда не рассматривали всерьез на российских фестивалях, но мы практически всегда уходили с призами.
Вопрос ксенофобии очень глубинный на самом деле. Чтобы мой текст стал выгодным коммерческим проектом, читатель должен с интересом смотреть на то, что события происходят в Дагестане. Но легкая неприязнь засела слишком глубоко, и я никого не виню. Представители Кавказа наделали делов по всей России, а федеральные каналы зачастую радостно помогали очернению. Так что хотелось бы, чтобы «Типа я» стал хитом продаж как минимум с целью наведения культурных мостов.
Все в том же профайле вы писали, что кино увлеклись как-то внезапно в 19 лет. С литературой так же внезапно произошло?
Ислам Ханипаев: Это великая тайна для меня самого. Я вроде бы всегда был болтуном с хорошим воображением, но никогда не проявлял интереса к творчеству. А в 19 лет посмотрел один очень популярный фильм, назвать его даже как-то стыдно, и подумал: «Вот же они! Мои ровесники – звёзды Голливуда, я могу так же!» И затем я искал способ попасть в Штаты, лишь бы стать актёром, моделью (за это тоже стыдно) – как угодно оказаться в месте, где творится кино. Отец быстро обрубил меня, и затем я просто сел писать. Написал одну повесть, вторую. Я даже не думал об издании, просто писал как сумасшедший, потому что чувствовал взрыв какого-то источника творчества внутри себя. Я не шучу: попробуйте до 19 лет копить внутри себя энергию, которая затем просто вырывается наружу, – этот источник бил следующие 10 лет. За это время я написал 6 романов и около 20 сценариев к художественным фильмам. Так что не было литературы и даже кино – было неистовое желание рассказывать истории. Всё произошло как-то плавно – я просто начал и не останавливался. И сегодня, читая один-единственный мой текст, люди, разбирающиеся в литературе, будто считывают мою профанскую по литературным меркам биографию: «Никакой литературной базы. Он просто рассказывает истории, как хочет, и получается вроде классно».
То есть вы не делаете различий между кино и литературой как медиумами – вот это, мол, подойдет для кино, а это хорошо для книги?
Ислам Ханипаев: Я вообще не понимаю, как происходит какое-либо деление. Мне просто приходит в голову мысль, я записываю её, и затем через неделю или пять лет, в зависимости от обстоятельств, берусь и делаю либо сценарий, либо рукопись.
А как вообще ваши отношения с кино складываются?
Ислам Ханипаев: Ну, 10 лет кинематографа ничего мне не дали, кроме жизненного опыта, сгоревшей любви к кино и интуитивного понимания того, как строится хорошая история. Опуская все страницы биографии, замечу: республика плевала на моё желание развивать в родном регионе кино. Я не смог объяснить им, что кинематограф так же важен, как лезгинка и вольная борьба. Поэтому в этом году добью пару вопросов и закончу с кинематографом.
Очень грустно звучит. Видите какие-то пути решения этой проблемы?
Ислам Ханипаев: Ну, я могу только судить о Дагестане. Решение простое - начать верить в нас. Верить, что мы способны прославить малую родину.
А никогда не задумывались, в связи со всеми этими сложностями, о переезде в Москву? Там наверняка было бы больше возможностей воплотить свои киноамбиции.
Ислам Ханипаев: Бывает, иногда на доли секунды задумываюсь, но потом понимаю, что это не мое. Я готов работать в Москве над проектами, но затем бежать домой и лечиться (улыбается). Степень безразличия, холода в Москве запредельная. Я, конечно, могу ошибаться, но это то, что я ощущаю, выходя из самолета. Плюс я привязан к семье, к родителям, сердцу спокойнее, когда окружают мусульмане. Может быть, Казань неплохая альтернатива? Супруга одобрит! (Улыбается.)
Ну, тут ничего не посоветуешь. А уже задумывались об экранизации «Типа я»?
Ислам Ханипаев: Нет, не особенно. Я трезво оцениваю свой труд и понимаю, что тексту не хватает драйва, чтобы стать фильмом. Пока не хватает. Сам же снимать его не хотел бы, и это решение раскрывает мою суть. Я рассказчик историй, и я уже её рассказал. Всё, что меня волновало, уже в произведении, и мне не хватит огня, чтобы следующие 1-2 года превращать её в кино. Но я с радостью продам на неё права с некоторыми условиями: например, что буду сценаристом. Я не очень доверяю российскому кинематографу. Кроме того, текст придётся переделывать на «русский лад», ведь опять-таки, зритель не пойдет смотреть в кино на дагестанские реалии.
Вы уверены, что не пойдет? «Тесноту» Балагова, мне кажется, для авторского кино посмотрело очень много зрителей.
Ислам Ханипаев: Не так уж и много (улыбается). Но фестивальная история придала импульса. В моем случае экранизация сведется к доброй комедии с долей драмы, как в истории про уголовников, где играли Дюжев и Безруков («Каникулы строгого режима», 2009. - Прим. ред). Я думаю, это хороший вектор.
О сценаристах ходит молва, что они работают строго по схеме: три акта, экспозиция, кульминация, вот это все. А как писался «Типа я»?
Ислам Ханипаев: Так же, как любая другая моя проза. Я по своей природе технолог – надеюсь, это правильное слово (улыбается). Мне важно понять суть той или иной технологии, и, конечно, я понимаю технологию создания любой киношной истории, но в рамках прозы я такого не делаю. Я просто сажусь, пишу и всё. Стараюсь в течение месяца закончить роман. Понимаю, что это звучит для многих дико, но такова моя реальность. Я беру отпуск и пишу три недели подряд по 12-16 часов в сутки, и обычно где-то через дней 20-25 первый вариант готов. И вот это уже технология. То есть у меня нет технологии построения текста, но есть технология, как надо писать. Я несколько лет изучал себя, своё воображение, чтобы понять, как работает мой творческий источник. Научился его стимулировать, останавливать. Такую психологическую инвестицию в себя я сделал много лет назад. Мне просто было интересно, почему мне так легко даётся построение историй, как будто всю жизнь писал. Ответа нет, но хочется верить, что я больше талантлив, чем графоман (смеется).
Ваша повесть едва ли не полностью состоит из диалогов. При этом часто можно встретить пренебрежительное отношение к такой прозе – дескать, это не литература «в полном смысле слова». Хотя если посмотреть на ту же американскую литературу – там полно больших авторов, которые орудуют в основном диалогами. Что вы об этом думаете?
Ислам Ханипаев: Вообще, я не согласен, что мой текст состоит из диалогов – мой текст скорее кинолитература. То есть литература повышенной кинематографичности. В мою ДНК заложено, как нужно строить сцены, их динамику. Я не люблю долгих описаний, глубокого психологизма, философствований. Один из критериев хорошей литературы – это идея, двойное дно, но я заведомо сдаю этот критерий за ненадобностью. Я не проговариваю идеи – я даю действие, персонажей, их мотивацию, и всё это внутри какого-то мира. Поэтому зритель, читая мою кинолитературу, инстинктивно понимает, что он часть какой-то истории. Он знает, куда идут герои, почему они говорят то, что говорят, он чувствует каждую победу и поражение геров. Я верю в свои правила кино: показывай, а не рассказывай. Диалоги, возможно, вылезают вперед просто из-за нестандартного подхода, отсутствия многословных описаний погоды, внешнего вида, чего угодно. Посмотрите, у меня куча персонажей и я никому из них не дал визуального описания – а теперь спросите читателей, нужно ли оно вообще?
Это моя осознанная философия. Я смотрю на себя объективно, мне не наверстать упущенного: я никогда не любил читать книги и только ближе к 25 годам принял эту данность. Мои сильные стороны в другом: я дитя американских фильмов и сериалов, а прочитанных книг в моей жизни наберется штук 30-40.
Ну а если все-таки назвать нескольких любимых писателей?
Ислам Ханипаев: Практически ничего из прочитанного не западает в душу, вообще не понимаю, почему так (улыбается). Иногда кажется, что я просто чёрствый внутри.
Но из последнего мне понравились «Американские боги» Нила Геймана и «Голос монстра» Патрика Несса – настоятельно рекомендую. Фредрик Бакман, Джон Грин, «Мартин Иден» Джека Лондона… Ну и любимая «Как писать книги» Стивена Кинга. Нет ничего приятнее, чем понимать, что то, к чему ты пришёл, слово в слово проговаривает Кинг. До сих пор помню эти окрыляющие чувства (улыбается). Однажды такое случилось у меня и с Тарантино, я будто повторял текст его интервью по губам.
А вообще я заметил, что люблю писателей за пройденный ими путь больше, чем за текст. Люблю читать истории, как писатели прошли через многое, я моментально вдохновляюсь. Лет пять назад я увидел в ВК видео Глуховского: он шёл через торговый центр и снимал очередь из сотен людей. Он шёл несколько минут, пока не дошёл до начала очереди и сел на своё авторское кресло. Я помню это ощущение. Я сказал себе, что хочу так же. Хочу дать людям текст, ради которого они будут готовы занимать очередь в километр. И тогда же я написал ему в личку, просто поблагодарил за вдохновение, а он пожелал мне удачи.
А что насчет любимых режиссеров?
Ислам Ханипаев: Больше всех на меня повлиял Кристофер Нолан, он всё ещё мой любимый режиссёр, несмотря на то, что два последних фильма явно не соответствуют его уровню. Нолан объяснил, что законов нет нигде. Ты можешь деконструировать любую историю, и это я усвоил для себя. Остальные в моем топе: Аронофски, Финчер, Вильнев, Иньярриту.
А кого-то из своих коллег-финалистов можете особо похвалить?
Ислам Ханипаев: Кубрин классно пишет, мне нравится его краткий, отточенный стиль. Также отмечу Стрелкина, который в моём понимании незаслуженно остался без награды.
Возвращаясь немного назад: что, по-вашему, делает литературу литературой «в полном смысле слова»?
Ислам Ханипаев: Я вряд ли смогу ответить. Весь мой подход к литературе дилетантский. Для меня литература – это увлекательная книга и всё. Увлекательность – это форма, в которую можно засунуть любой текст, и мне кажется, каждый должен к этому стремиться, иначе читательский круг ограничится членами жюри премий.
Ну и напоследок: зачем читать «Типа я»? Попробуйте убедить потенциального читателя в нескольких предложениях.
Ислам Ханипаев: Читателя ожидает весь спектр «мягких» эмоций: радость, грусть, смех, злость. Хочется верить, что эта книга сделает вас лучше, а ещё вас ожидает интересное приключение. А что может быть лучше, чем приключение, которое сделает вас лучше?
