Текст: Иван Родионов
Роман Сенчин, "Елтышевы" - М.: АСТ, редакция Елены Шубиной, 2022
С момента первого явления книги "Елтышевы" Романа Сенчина русским читателям прошло уже 13 лет. С ума сойти.
Самое обидное – по выходе "Елтышевым" не досталось ни одной крупной литературной премии. Отчасти это объясняется тем, что конец нулевых сейчас видится едва ли не последним расцветом русской прозы. Судите сами. "Елтышевы" прошли в Короткий список пятого сезона премии "Большая книга", но в тройку победителей в итоге не попали. Соседями Романа Сенчина по шорт-листу тогда были Евгений Водолазкин ("Соловьёв и Ларионов"), Михаил Гиголашвили ("Чёртово колесо"), Герман Садулаев ("Шалинский рейд"), Павел Крусанов ("Мёртвый язык")... А взял ту "Большую книгу" Павел Басинский с книгой "Бегство из рая", опередив занявшего второе место Виктора Пелевина (с романом "t"). Все перечисленные выше книги – безоговорочная классика современной русской литературы. Но даже в такой солидной компании "Елтышевы" вполне себе выделяются.
За прошедшие тринадцать лет у Романа Сенчина появилось два десятка книг: сборники малой прозы, несколько романов ("Зона затопления" и "Дождь в Париже" стали событиями), литературная критика (критик Сенчин тоже прекрасный, см. книгу "Конгревова ракета"). Успел даже кануть в Лету термин "новый реализм", с которым писатель когда-то прочно ассоциировался.
А "Елтышевы" так и остаются "фирменным", наиболее знаковым текстом автора.
К выходу очередного переиздания романа о падении дома Елтышевых можно и нужно поразмышлять, отчего именно эта книга вошла в современный русский канон, какой она видится из 2022 года и как она в целом повлияла на развитие нашей литературы.
С влияния и начнём.
Во-первых, и сейчас это можно сказать с уверенностью, "Елтышевы" вбили последний гвоздь в гроб "деревенской литературы". О кризисных явлениях на селе – и социальных, и нравственных – "деревенщики" писали ещё в восьмидесятые, но именно "Елтышевы" довели эту тенденцию до точки невозврата. Писать сейчас о герое, скрывающемся от бездуховного города в богоспасаемой идиллической деревне, не просто моветон: в большой прозе это практически непредставимо. И кто знает, сколько лет должно пройти, чтобы ситуация поменялась.
Во-вторых, Сенчин ударил и по жанру семейной саги. Компактные "Елтышевы" и здесь дошли до некоего предела. Отменно длинные оптимистические тексты о сибирских династиях (всяческих громовых) в наше время смотрятся откровенно фальшиво. А не менее объёмные истории о мытарствах поколений смелых диссидентов-интеллигентов по советскому лиху выглядят вторичными и, простите, скучными.
Подводить под "Елтышевых" определения "мрачняк, депрессняк и хтонь" – крайне банальное дело. Да и этот самый "мрачняк" – понятие растяжимое. Скажем, в конце нулевых, когда "Елтышевы" как раз и вышли, было популярно этакое "постбитничество". Помните оранжевую серию издательства АСТ? Отечественные авторы тоже не отставали, и у нас выходило много книг о радикальных субкультурах, веществах, трипах, "психоделике" и тому подобном. При всей известной мрачности подобной литературы это была всё-таки очередная мода на эскапизм, на уход от повседневности.
"Елтышевы" же совсем не про это – они карябают, не лаская. Не оставляют читателю лазейки в "красивое" – даже в жестокое красивое. Мир "Елтышевых" – предельно неуютный и некомфортный. Ни удаль, ни ирония, ни аскетизм в нём не работают, не спасают. Но посмотрите на свежую так называемую "актуальную" литературу: нет ли там ничего от Елтышевых? Отчаянная безнадёжность, нежелание беречь читателя – не "новая искренность" ли это? А точность, дотошность и полное личное погружение в мрачные негероические бездны – не это ли принципы автофикшна? В "Ране" Оксаны Васякиной, обласканной критиками в прошлом году, не видится ли вам влияние Романа Сенчина?
Наконец, интересно ещё вот что. Герои книги – ушли или остались?
Если старшие Елтышевы – типажи и вечные, и обречённые, то гибель Елтышевых-младших казалась во многом случайной (фактически, не онтологически). На что автору иногда пеняли критики: мол, вы и убили-с, поскольку не знали, что с ними дальше делать, особенно с Денисом. Что бы случилось с Елтышевыми-младшими сейчас, переживи они лихую годину? Нашли бы они себя и счастье своё – или их ждал бы "обыкновенный сенчинский удел"?
Увы, скорее, второе. Пару лет назад у Романа Сенчина вышел сборник "Петля", и там есть рассказ, который называется "Немужик". Кажущийся постскриптумом к Елтышевым. Внешне он менее трагичный, но только внешне.
Младшего Елтышева-сына, цельного и данилабагровоподобного, звали Денисом, и именно с ним родители связывали надежды на лучшее. Однако сразу по возвращении из тюрьмы он нелепо гибнет.
Младшего брата из рассказа "Немужик" зовут Юркой. Как и Денис, он служил в ВДВ, но на войну не попал. Со временем витальность из него ушла, он живёт с мамой, пьёт и ругает гей-парады, усмотренные им по телевизору. Спасти его могло бы большое дело, но его когда-то не случилось, а сейчас, кажется, уже поздно.
Старшего из Елтышевых-детей звали Артёмом. Он чудик, странный и бесполезный. "Недоделанный", как он назван в романе. И его случайная гибель кажется вполне логичной – ему и жить-то будто бы незачем.
В рассказе "Немужик" "смазливенький и бракованный" Аркадий отучился в социогуманитарном университете на психолога, стал богатым и успешным... Но он по-прежнему неприкаянный и ненужный никому, даже самому себе – и его дальнейшая судьба представляется отчётливо незавидной.
Елтышевы рождаются и гибнут, и кажется, что так будет всегда. Ста лет экзистенциального одиночества, кажется, будет мало для выхода из этого замкнутого круга.
А потом мы обязательно очнёмся на другой стороне. И, может быть, вспомним.
