Текст: Олег Кондратьев
О неподцензурной литературе Москвы и Ленинграда мы имеем уже некоторое представление: издаются монографии и антологии, проходят вечера и конференции, посвящённые творчеству наиболее ярких авторов. О том же, как и что происходило за пределами столиц, мы совершенно не знаем. И к тому есть несколько объективных предпосылок.
Во-первых, наиболее пассионарные литераторы стремились перебраться в Москву и Ленинград и, оставляя свою малую родину, не успевали оставить там след. Во-вторых, большинство крупных городов в советское время имели статус «закрытых» (Нижний Новгород - Горький, Красноярск, Владивосток и т. д.), и информация о том, что там происходило, находится в лучшем случае в архивах спецслужб. Однако это не значит, что в этих городах не происходило ничего интересного и важного в сфере словесности.
Начать разговор на эту тему было предложено профессору РГГУ Юрию Борисовичу Орлицкому. Вводная лекция, конечно, не дала ответов на все вопросы — она и должна была их скорее поставить. Орлицкий рассказал о том, что идея исследования нестоличной неофициальной литературы витает в воздухе достаточно давно, и даже были определённые наработки – к изданию в 2008 году готовилась книга «Русская литература. Литературный процесс с 1985 по 2000 год. Социо-исторический аспект». Над её подготовкой работали Людмила Вязмитинова, Анна Голубкова, Данила Давыдов, Дмитрий Кузьмин, Арсен Мирзаев, Дарья Суховей, однако издать её, по разным причинам, не удалось. В качестве предварительного наброска карты будущих лекций Юрий Орлицкий озвучил содержание неизданной книги, прокомментировав наиболее интересные локации. Так, в частности,
статью о котором писал поэт и исследователь авангарда Игорь Лощилов. Говоря о Новосибирске, Орлицкий отметил, что в отличие от многих других городов в его неофициальных кругах большое внимание уделялось поэтическому переводу (достаточно назвать Андрея Щетникова, переводящего с английского, испанского, польского и других языков).
Достаточно серьёзная работа была проведена по исследованию поэтического андеграунда Самары. Орлицкий подчеркнул, что большинство очерков являлись достаточно субъективными, оценивая ситуацию в том или ином регионе глазами местных исследователей (впрочем, задачи составить энциклопедию и не ставилось). Поэтому в самарском, например, очерке много внимания уделялось литературной группе «Мелкие бесы», в которой можно выделить достаточно крупную фигуру поэта Сергея Щёлокова, а остальные авторы заслуживают (по мнению Орлицкого) гораздо меньше внимания.
В Перми литературная жизнь была выстроена достаточно чётко – над этим работали два человека: профессор Владимир Абашев и ныне живущий в Челябинске Виталий Кальпиди, который в 1980-е был пермским поэтом. С двух сторон — практической и теоретической — они создали общую конструкцию «пермского текста», которому была посвящена первая в российской провинции научая конференция, в которой принимали участие живые участники этой конструкции. Рассказывая о Перми, Юрий Борисович посетовал, что и в 2000-е годы, и сейчас филологи очень мало занимаются современной литературой, связав это со старой советской установкой «про живых вообще лучше не писать». Мало ли что они ещё выкинут. Поэтому на всякий случай лучше заниматься покойниками — оно как-то спокойнее. Во многом благодаря такому подходу мы сейчас имеем самое смутное представление даже об официальной литературе многих регионов, что уж говорить об андеграунде. Ещё одним объяснением такого подхода Орлицкий (несколько провокационно) назвал то, что филологи опасаются за свой вкус, которого чаще всего нет. Действительно — возьмёшься за современника, а потом окажется, что он поэт так себе. Исключением можно назвать формалистов, которые в двадцатые годы стали чуть ли не первыми писать о своих современниках (о Бабеле, Пильняке, Зощенко, Сейфуллиной).
Возвращаясь к пермской ситуации, Юрий Орлицкий отметил, что пермские филологи смогли адекватно решить вопрос о соотношении официальной/неофициальной поэзии — вопрос, по сути, самый важный, и в каждом конкретном случае на него нужно искать свой ответ.
Кроме Перми, Новосибирска и Самары были названы очерки о литературном процессе Иванова, Калининграда, Воронежа, Тюмени, Смоленска, Великого Новгорода и Пскова. В последнем литературная жизнь была на удивление (несмотря на географическую близость к Ленинграду) насыщенна, в восьмидесятые годы в нём издавались несколько самиздатских журналов и альманахов («Майя», «Гулливер», «Дофигаэдр»), которые по примеру ленинградских журналов «37» и «Обводный канал» были не только поэтическими, но публиковали и прозу, и философские, и религиоведческие статьи. Ключевыми фигурами псковский литературной жизни Орлицкий назвал поэтов Евгения Шешолина и Алексея Маслова.
Таким образом, по мнению лектора, основной контур культурной карты уже намечен - за исключением Екатеринбурга и Ростова-на-Дону... Присутствовавший в зале поэт и филолог Данила Давыдов подсказал ещё и Владивосток, также из зала выкликнули Нижний Новгород, Саратов и Томск.
По словам организаторов, лекции пройдут в 2024 году, и для рассказа о каждом регионе будет приглашаться специальный автор, имеющий непосредственное отношение к местной литературной ситуации. Всего намечено от восьми до десяти лекций, но имена лекторов пока не называются.
