Алексей Цветков. Красная книжица для зумера

Текст: Булат Ханов

Цветков Алексей. «Что такое марксизм?» - М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2023

У дорогих россиян отношения с марксизмом, если говорить эвфемизмами, сложные. Причем это высказывание справедливо как для правящего класса, так и для всех остальных.

Вспомним Дмитрия Медведева. В период своего президентства он отчетливо выражал беспокойство ростом экстремистских учений о классовой борьбе. Когда же Российская Федерация взяла курс на бескомпромиссное подавление фашизма, Дмитрий Анатольевич скорректировал свою позицию и посоветовал недружественным элитам читать Маркса, чтобы понять происходящее. В протестной риторике его поддержала Мария Владимировна Захарова, которая посоветовала западному бизнесу, сокрушающемуся об уходе из России, ознакомиться с трудами бородатого немецкого экономиста.

Всплеск интереса к радикальной теории из XIX века со стороны крупных публицистов остался большинством говорящих на русском языке не замечен. Мало ли немецких интеллектуалов процитировано в последние годы заслуживающими доверия публичными лицами? Да если и мало, что с того?

Все указывает на то, что новая книга Алексея Цветкова «Что такое марксизм?», изданная попечением Президентской академии, не окажется сиюминутно востребованной. Название, предельно далекое от кликбейта, ставит читателя перед вопросами, которые немногие сочтут актуальным.

Марксизм? Это та система заблуждений, что 70 лет водила нас – бывшее население «империи зла» – за нос?

Это тот самый кодекс тоталитарной секты, что на короткий срок сумел обратить в свои ряды и целую плеяду кабинетных ученых, и работяг у станка?

Это душный набор взаимоисключающих текстов, что продолжают в силу скудоумия котировать краснопузые неудачники всех возрастов?

На все эти вопросы Цветков дает категорически отрицательный ответ. И пусть его немногие услышат, следует отдать должное завидной страсти и добросовестности, что в ответ вложены.

Книга заинтересует немногих, и зря. Она представляет собой яркий образец высказывания, которое мы не встретим ни на правительственных площадках, ни на оппозиционных.

Как выглядит фальшивый оптимизм? Он непременно включает в себя слоган «Все будет хорошо!». Некоторые прибавляют к нему: «Я это знаю», компенсируя репутацией и харизмой нехватку конкретики. На кого-то эта формула эффектно действует в течение нескольких минут, пока длится песня, но эффект быстро улетучивается. Фальшь вступает в противоречие с оптимизмом и диалектически побивает его с тем же успехом, как и мертвое побеждает живых на территории хосписа.

Цветков играет вдолгую и потому не рассчитывает на терапевтические внушения. Как убежденный левый, он четко прописывает посылки, из которых исходит, раскрывает перед читателем цепочку суждений и приходит к прочным выводам, оспорить которые смогут лишь невнимательные и предубежденные. Как убежденный левый, он готов в сотый раз повторить известные тезисы и отмахнуться от фразеологизма со стеной и горохом.

Психоаналитик Жак Лакан утверждал, что народную мудрость по-хорошему стоит назвать народной глупостью. Уж очень много там спорных высказываний, которые, несмотря на преобладание в них здравого смысла, не пригодятся никому примерно никогда.

Цветков идет против здравого смысла и, будучи последовательным марксистом, продолжает объяснять действительность с позиций, далеких от популярных.

Прибыль, которую получает ваш начальник, обеспечивается не его талантом, а вашими трудовыми вложениями. Если ваш начальник умен, проницателен, смел, доход ему приносите вы, а не его проницательность. Если он любезен и открыт, он зарабатывает за счет любезности и открытости. Вы – нет.

Ваши желания и потребности либо фильтруются системой, либо ею задаются. Параметры настраивает рынок, по умолчанию. То, чем вы питаетесь, что надеваете, что смотрите, определяет капиталистическая система. Она определяет даже то, что, на первый взгляд, выбивается из нее. Хотите запретной любви? Рынок подскажет, в зависимости от вашей локации и финансовых возможностей. Запрещенных веществ? Рынок подскажет, в зависимости от вашей локации и финансовых возможностей.

Все превращается в товар. Нефть, цинк, сыр, сапоги, любовь, искренность – все.

Можно желать свободы, равенства, братства, сестринства, справедливости. Капитализм назначит этим желаниям цену согласно курсу.

Капитализм всегда предлагает вам два варианта. Кола или пепси. Традиция или авангард. Наркотики или проституция. Насилие или подкуп. Выбор мнимый, а потому надо выбирать что-то третье.

Еще раз: свободы и равенства – в настоящих условиях – не существует. Рынок обрисует твои стартовые возможности и обретет границы дозволенного в день твоего рождения.

И так далее, и тому подобное.

Если воспринимать эти тезисы в пересказе, есть соблазн от них отмахнуться. Когда же они предстают в развернутом виде и подкрепляются страстью и гуманитарным знанием, не говоря уж о литературном таланте (Цветков, напомним, умудрился победить в самой буржуазной из русских литературных премий), отмахнуться становится тяжелее.

Цветков легко переключается из одного регистра в другой.

Он может выступать как экономист или социолог, хоть сейчас готовый к защите кандидатской диссертации:

«Неолиберальный курс западных политических элит (“правый поворот” Рейгана и Тэтчер в 1980-х годах) марксисты рассматривают как глобальное снижение стоимости труда, имеющее целью спасти норму прибыли».

Может облекать классические термины в метафоры, доступные непритязательным читателям:

«Капитализм — это общество всеобщей проституции, и это оправдывает каждого из нас в отдельности.

Наркотик — это товар, который дает безусловное удовольствие и который в любом случае попадет к потребителю, не умеющему жить без этого удовольствия.

Идеальный товар принесет свою прибыль одной стороне и свой кайф другой, чего бы это им ни стоило. Никакая власть не сможет бесповоротно остановить эту рыночную операцию.

Проституция — это любая самопродажа и товаризация, отчуждающая вас от смысла того, чем вы заняты».

Может воспроизводить романтические штампы, если это пойдет на пользу «экстремистскому учению» о классовой борьбе:

«Позолоченная рука его величества Капитала держит за горло каждого, чьи руки покрыты угольной пылью, нефтяной пленкой, конторскими чернилами, фронтовым порохом или хлебной мукой.

Их тела, как виноградные гроздья в жертвенной давильне рыночной экономики, выделяют пот и ложное сознание — результат иррациональной занятости в экономике отчуждения».

Кому-то, кто взял в руки книгу случайно, покажется, что очередное объяснение марксистских терминов, пусть и поданное в привлекательной оболочке, напоминает бег по кругу или стремление вернуть утраченную гегемонию, пусть и хотя бы в пределах сужающегося интеллектуального поля. Покажется, что стремление поманить нас в светлое будущее красной морковкой обречено на провал, ведь наши представления о грядущих временах отвергают классовую борьбу и другие онтологические эксцессы. Ведь есть много других веселых зверей и политических теорий, исключающих гражданские войны и прочие междоусобицы. Других теорий, которые больше подходят приличным гражданам с благовидной репутацией.

Разумеется, ответ на это, как и на любые возражения, у Цветкова уже заготовлен:

«Марксизм объявлен сегодня мобилизующей утопией. Мобилизующие утопии пугают многих. Они предосудительны, опасны и обесценивают кое-как добытое статус-кво. По итогам XX века человек признан опасным для самого себя, и потому его предложено вечно держать в смирительной рубашке политического реализма и неолиберального консенсуса. Нам всем рекомендовано ежедневное повторение мантры “у капитализма больше нет альтернатив”.

Если вы не строите собственных моделей будущего, то неизбежно окажетесь в чужой модели, не учитывающей ваших интересов».

Примечательно, что Цветков в своей книге идет – намеренно или нет – против даже не правящего класса или господствующего дискурса, а против левой активистской среды в России. Камнем преткновения для левых по сей день остается оценка Советского Союза и его роли в истории. Кто-то осуждает весь проект, кто-то обрушивается на Сталина, кто-то возлагает вину за крушение страны на Хрущева, Брежнева, Горбачева. Цветков же демонстративно отказывается дать финальную оценку советскому проекту. Это смелый и сильный ход, особенно с учетом соблазна, которому поддаются адепты марксистского учения, на десятилетия застревающие на вопросе рабочего контроля в СССР или перерождения КПСС. Цветков идет поперек господствующей тенденции и оставляет на долю мертвых хоронить своих мертвецов.

Кроме того, Цветков нарушает и другие негласные правила русскоязычного марксистского коммьюнити. Оставаясь на левом публичном поле, он цитирует психоаналитиков и апеллирует к опыту Красного мая 68-го года, выносит за скобки Сталина и вместо докучного спора «Сталин vs. Троцкий» запускает противостояние Троцкого и Мао, тренирует дерзкий слог и развивается в жанре кинорецензии на манер Славоя Жижека. И при этом умудряется ни разу не обвинить кого-то в оппортунизме или ревизионизме.

Складывается впечатление, что книга «Что такое марксизм?» – это не столько удар по крупной буржуазии, сколько настольный мотиватор для посвященных; не столько оружие классового поражения, сколько учебник по риторическому мастерству для молодых активистов, уставших от пресности. Не столько бомба, посланная в штаб-квартиру МВФ, сколько динамитная шашка, брошенная в мотоциклетную коляску Константина Семина.

Пока пишется рецензия, дальнейшая судьба книги «Что такое марксизм?» остается неясна. Либо читатель упустит ее из виду, либо благодаря стечению обстоятельств она окажется востребована и поднята на щит. В таком случае Цветков окажется вписан в университетский дискурс, которого сторонится – и который поглощает все, за что ни берется.

И это будет прекрасный исход.