Текст: Андрей Мягков
Какая книжная ярмарка без Павла Басинского, правда ведь? Вот и зимний non/fiction без него не обошелся. Тем более что повод имеется: совсем недавно у Павла Валерьевича вышла еще одна книга об одном из самых популярных текстов Толстого. Предыдущая, «Подлинная история Анны Карениной», окончилась для Басинского в «Большую книгу» — почему бы, действительно, не продолжить.
В «Подлинной истории Константина Левина» писатель продолжает вглядываться в роман Толстого, его черновики и дневники, и пытается найти ответы на кое-какие вопросы. Зачем в «Анне Карениной» нужен Константин Левин? Для чего Толстой отдает ему половину своего романа? Является ли прототипом Левина сам Толстой — или все не так просто? Чтобы узнать ответы на все вопросы, придется прочитать книгу — но кое-что все-таки можно было разузнать в амфитеатре Гостиного Двора, где Басинский рассказывал о новинке под чутким модераторством Екатерины Писаревой, шеф-редактора группы компаний «ЛитРес».
«Когда мне говорят, что я популяризатор Толстого, мне немного неловко становится, – признался Павел Валерьевич. – Зачем популяризировать Толстого? Популяризировать его не надо – другое дело, что многие люди начинают его читать и ничего не понимают. <…> К Толстому не так просто подойти. У меня так получилось, что я зашел к нему с черного хода».
Это интригующее заявление он тут же развил: «Я сначала заинтересовался его историей ухода из Ясной Поляны – а это семейная история. Он не раз пытался уйти, и тема ухода его всегда волновала <…> Я не то чтобы понял Толстого, понять его нельзя – но он стал мне близок.
Непосредственно про новую книгу тоже, конечно, поговорили: «Это не исследование, это не трактовки, это не литературоведение. <…> Толстой пишет, что главная задача писателя – заражать читателя. И вот это слово – заражать… Эти две книги – просто признание в любви к этому роману».
Получили слушатели и ответ на один из вопросов, озвученных мною выше: действительно, Левин – альтер-эго Толстого. «Когда ему говорили, что это он – Толстой все-таки сердился. Но сердись не сердись, а есть очевидные параллели истории Левина и Кити и истории Толстого и Софьи…» Сама Софья Андреевна говорила, что Левин – это Толстой минус талант», и видела в этом персонаже худшие черты его автора, в том числе «дикость толстовской породы».
Левин был для Толстого своего рода дневником в романе, считает Басинский – через него Толстой анализировал самого себя.
Интересно при этом, что в первоначальных черновиках Левина не было – он не задумывал, что этот персонаж станет такой огромной частью романа. Но позднее Толстой вписал Левина и Кити «между строк – и даже поперек рукописи». «Сначала он хотел написать просто роман об измене жены мужу» – а потом понял, что этого ему мало, и ввел вторую часть» – без которой представить этот текст сегодня попросту невозможно. «Кинематографисты [часто] выбрасывают линию Левина, но из романа ее выкинуть нельзя, – уверен Басинский. – Он не будет лететь, этот роман».
Впрочем, дальше рассказывать не будем – все-таки «книга лучше», сами знаете.
