Интервью: Елена Нещерет
Ближе к концу серии хочется немного узнать, как начинался мир. Расскажите, пожалуйста, как вообще издатели приняли идею славянского фэнтези в 1993 году? Долго ли шли к изданию «Волкодава»? Тогда же и «Ведьмак» только-только начинался на польском, то есть у людей в поле зрения вообще ничего похожего не было?! Или было?
Мария Семенова: В начале 90-х дело обстояло так: я сидела и хлебушка ради переводила англоязычное фэнтези, тогда как мои исторические романы редакции не были интересны в принципе — «да кому они нужны, эти славяне и викинги». Теперешней моды на эти темы не было и в помине, тиражировалось пост-толкиновское эпигонство, вплоть до откровенно бездарного, а наш богатейший этнографический материал оставался совершенно невостребованным. Это приводило меня в негодование, и однажды… родился замысел «Волкодава». Издатели к этому проекту отнеслись весьма настороженно, однако книга «выстрелила» — по-видимому, читатели как таковые испытывали примерно те же чувства, что и я как автор. Тогда же появились и «Трое из Леса» Юрия Никитина, снискавшие огромную популярность. Следом покатила первая волна славянского фэнтези: пишущая публика уловила, куда подул ветер, и решила оседлать «вернячок». Я сперва очень обрадовалась, потом, почитав отдельные образцы, загрустила, а в итоге… та первая волна быстренько сдулась. Оказывается, писать славянское фэнтези, имея базу типа «посмотрел ролик на ютубе», не получается, читатель ощущает фальшь на каком-то генетическом уровне. Нужны гораздо более основательные познания. Сейчас, на мой взгляд, славянское фэнтези обретает второе дыхание, к тому же начинают оформляться поджанры, основанные на других национальных культурах необъятной России, и это прекрасно. Анна Гурова, Дарина Стрельченко, Елена Абрамкина и ещё многие — если встретите на книжных дорожках, не проходите мимо!
Изменился ли у вас со временем взгляд на то, каким должно быть фэнтези – и славянское фэнтези особенно? Что, возможное и обязательное тридцать лет назад, теперь невозможно? И наоборот?
Мария Семенова: Да нет, пожалуй, не изменился. Рецепт всё тот же. Нужен мощный нравственный посыл, увлекательная история, харизматичные герои, интересная познавательная сторона, сочный язык… и будет вам счастье. Радует, что стремление к этому я вижу у молодых авторов на семинарах, в которых имею честь участвовать. В частности, на «Малеевке-Интерпресскон» и «Литературной мастерской Сергея Лукьяненко».
Часто ли возникает желание уйти от мира Волкодава и написать что-то принципиально, может быть, другое? И возникает ли вообще?
Мария Семенова: Я не очень понимаю, почему «Братьев» считают повторным заходом в «мир Волкодава». Общего там только основные географические очертания, да и то с поправкой на сгоревшие леса и капитально замёрзшие водоёмы. Дело-то происходит с разницей во много веков — всё то, что описывается в «Братьях», ко времени Волкодава успело отойти в разряд смутных легенд. Сменились народы, языки, верования. Исчезли прежние города и выросли новые… Это совершенно другой мир!
Ну а «волшебные пендели» написать нечто вовсе принципиально иное, не имеющее отношения к любимому славянскому средневековью, приходят, так сказать, извне. Я с 2020 года участвую в литературном фестивале «Звёзды над Донбассом», и каждый раз у наших организаторов возникают идеи тематических сборников фантастических рассказов: «Живи, Донбасс», «Донбасс живёт», «Живи, Осетия», «Юный Донбасс»… В трёх последних мне посчастливилось участвовать, в соавторстве с Анной Гуровой. В частности, в «Юном Донбассе» вышел наш рассказ «Пауки в подземелье» — о побеге подопытных из биолаборатории, где создавали монстров для войны под землёй...
Что в «Братьях» далось тяжелее всего? Технически, эмоционально? И что, наоборот, порадовало?
Мария Семенова: В какой-то момент я крепко зачесала затылок, сообразив, что передо мной встаёт задача разрабатывать всю геополитику государства Андархайна с его древним престолонаследием, родовыми традициями, династической историей, пограничными войнами, господствующими культами, судом и законом, титулами, денежными системами и так далее — причём ещё и с вариантами для более-менее обособленных районов… Я молчу уже о системе «почётов», в смысле, как моим героям правильно обращаться к тому или иному «сиятельству» и «светлейшеству». Это ведь очень строго регламентировалось в старину, универсальным «господин» тут не отделаешься. Как, например, прикажете величать бастарда царских кровей, которого не признал отец? Думай, голова, копайся в литературе и словарях…
Без подобных разысканий не обойтись автору, решившему написать нечто толковое. Иначе получится выводок современных ребят, на которых зачем-то натянули кольчуги и цветные кафтаны…
А вот что неожиданно порадовало, так это музыкально-театрально-скоморошья составляющая романа. Будете смеяться, но именно из-за этого я в 80-е годы отставила идею «древнего мира после астероидного удара», — сказались пианинные пытки детства, я ещё не была готова сочинять для героев песни и постановки. Зато теперь делаю это с огромным удовольствием! Ради правды описания освоила самоучкой несколько музыкальных инструментов. Чтобы мой персонаж давал правильные советы уличным музыкантам — на старости лет отправилась учиться вокалу. Монсеррат Кабалье из меня, конечно, не сделали, но — увлеклась и не собираюсь бросать…
Сложно ли к концу цикла держать в голове второстепенные линии, мелкие детали? Что помогает вам организовать работу, чтобы ничего важного не потерялось?
Мария Семенова: За мелкими деталями периодически заглядываю в предыдущие томики. Что касается линий, то второстепенных у меня практически нет. Когда пишется эпизод и в фокусе внимания оказывается некий персонаж — он на это время становится Самым Главным, ты неизбежно влезаешь в его шкуру, примеряешь на себя его личность, его внутреннюю правду, соответственно, проявляются некие интересности, которые хочется развить и продолжить. Собственно, вот таким образом двое мальчишек, с которых начинается повествование, постепенно обрастают сыгранной командой побратимов, единомышленников, расширяя смысл слова «братья». Ну как «потерять» кого-то из них?
Что будет после «Братьев»? Есть задумки?
Мария Семенова: Не знаю пока. Пока разрабатывала предысторию Андархайны, мощно влияющую на описываемые события, возникло желание когда-нибудь в ней покопаться. Наверно, это закономерно, однако загадывать не буду. Мало ли какие идеи ещё могут возникнуть…
