Текст: ГодЛитературы.РФ
Несколько дней назад вице-спикер Госдумы Владислав Даванков (партия "Новые люди") высказал во всеуслышание предложение уменьшать сроки заключенным за прочитанные книги. И даже направил соответствующее обращение министру юстиции РФ Константину Чуйченко. Уточняя, что "в зачет" могут идти лишь произведения, "формирующие общепринятые моральные ценности и способствующие положительному преобразованию личности заключенного".
При всей парадоксальности подобного предложения, оно опирается на реальный опыт: в Бразилии подобный проект был вполне успешно реализован ещё больше десяти лет назад.
Мы попросили прокомментировать юридически-литературную "новеллу" (как выражаются сейчас юристы) двух экспертов, сочетающих именно эти два вида деятельности.
Сергей Кубрин (Пенза)
Призер "Лицея", бывший старший следователь, практикующий адвокат
Меня эта новость, на самом деле, потрясла, когда я впервые о ней услышал. Я сразу подумал, будь оно так, и не приведи Бог, то сам бы я вышел из тюрьмы через неделю. Но это всё шутки. А если серьезно, мне кажется (и это печально), что законопроект не примут. Не знаю почему. Просто интуиция либо желание соблюсти принцип тишины в надежде на лучшее. Ведь инициатива очень классная. Вы знаете, я много лет (уж так сложилось) общаюсь и со следственно-арестованными, и с теми, кто уже отбывает наказание в местах лишения свободы. Так вот я заметил, что человек, лишаясь практически всего (а свобода — это практически всё), вдруг испытывает острую потребность читать. Я прихожу сейчас к своим подзащитным (как адвокат), и, без дураков, каждый второй (ну, ладно, каждый третий) вдруг начинает рассказывать, что начал "здесь" читать, вернулся к чтению. Книжки становятся таким своеобразным инструментом возвращения в реальность, ниточкой, соединяющей со здравым смыслом, опять-таки с надеждой. Я знаю, что в исправительных учреждениях есть кое-какой библиотечный фонд. Случается так, что я даже свои книжки закидываю ребятам. И было бы здорово, конечно, если чтение, если бы литература в целом не только нравственно исцеляла, но и работала на фактическое снижение срока лишения свободы. Это было бы доказанной истиной торжества слова над обстоятельствами, действительным, а не прописным, исправлением человека, совершившего преступление.
Игорь Ширманов (Ханты-Мансийск)
Директор юридической фирмы, член Союза писателей России
1. Идея интересная. Как юрист с 45-летним профессиональным стажем (очень разнообразным – от следователя по особо важными делам и адвоката до преподавателя вуза и заведующего кафедрой юриспруденции), правоприменение я знаю достаточно хорошо, в том числе – исполнение наказаний в местах лишения свободы.
Поэтому у меня возникли вопросы: почему инициатива вице-спикера Госдумы Владислава Даванкова обращена именно к Министерству юстиции?
Понятно, что исполнением наказания в местах лишения свободы занимается Федеральная служба исполнения наказаний. Но правоприменительную практику в России формируют Конституционный суд и Верховный суд. И их мнение – даже до принятия законодательного акта – хорошо бы знать, даже в неофициальном порядке, например, как мнение судей высочайшей квалификации.
2. Второй вопрос: кто будет составлять перечни литературы, рекомендованной для указанных целей? Сейчас в местах лишения свободы запрещается получение, приобретение, хранение и распространение изданий, пропагандирующих войну, разжигание национальной и религиозной вражды, культ насилия или жестокости, изданий порнографического характера, а также подписка на них.
Но у каждого свой взгляд на понятие «насилие» или «жестокость», я уже не говорю о порнографии. Вспоминается случай двадцатилетней давности. Я проводил для студентов семинар по уголовно-исполнительному праву и задал вопрос: «Можно ли допускать к прочтению в местах лишения свободы русскую народную сказку «Лиса и волк»? Ту, в которой есть всем известные слова: «Мерзни, мерзни волчий хвост». Мнения будущих юристов-правоприменителей разделились. И это свидетельствует о сложности вопросов адекватного толкования правовых норм, даже в таком вопросе, как разрешение чтения тех или иных книг.
Вице-спикер указывает, что в рекомендованный список могут войти такие книги, как "Преступление и наказание" Ф. М. Достоевского, "Воскресение" Л. Н. Толстого, "На дне" Максима Горького. Возражений против классиков у меня нет. Но есть уточняющий вопрос: «А “Крейцерова соната” Л.Н. Толстого может войти в этот список? Это тоже классика…» И таких вопросов можно сформулировать еще очень много. Вопрос о порнографии и ее определении – это отдельная и большая тема, достойная отдельного обсуждения. Но сейчас я хочу сказать о другом – почему вице-спикер ничего не сказал о Библии, Коране и других книгах, священных для разных народов? Разве эти книги не формируют общепринятые моральные ценности и не способствуют положительному преобразованию личности заключенного? Достаточно вспомнить заповедь «Не убий».
3. Третий вопрос: кто будет контролировать реальные результаты от прочтения книг людьми, лишёнными свободы? Российские заключенные – люди с большой фантазией, и понятие «коррупциогенный фактор» никто не отменял. Надеюсь, что в этом вопросе меня все правильно поймут.
4. С интересом прочитал, что в Бразилии «книгочеев» освобождают из тюрьмы. Но там первоочередная цель состояла в сокращении числа заключенных в переполненных тюрьмах, а уж затем – расширение кругозора. Хотелось бы узнать, чем завершился бразильский эксперимент?
5. Читать хорошие книги, даже в тюрьмах и колониях, лучше, чем играть в азартные игры, сомнений в этом нет. И я, читающий уже 60 лет подряд, искренне уверен в пользе чтения. Но мне кажется, что необходимо было бы сначала провести социальный эксперимент, например, в одной области или крае (хотя бы в течение одного года), и посмотреть на его результаты. Или можно было применить не географический признак, а статус осужденного – например, несовершеннолетние осужденные или отбывающие наказание в колониях-поселениях.
6. В целом инициатива интересная, и, если бы ее реализация зависела от меня, то, пожалуй, поддержал бы это начинание. Читайте книги – источник мудрости, и не только в местах лишения свободы!
