Текст: Дарья Крутоголова
Фото: Ельцин Центр
На ММКВЯ прошла финальная встреча проекта «Открываем книгу». Последней героиней открытого интервью с Кларисой Пульсон стала Лиза Хейден - известная переводчица и автор, магистр русской литературы. Ее появление на проекте в этом году стало в какой-то степени знаковым - до нее на этом месте еще не было переводчиков. И вполне логично, что первой должна была стать именно Лиза Хейден - как человек, в основном благодаря которому современная русская литература доходит до англоязычного читателя.
«Все книги сложно переводить. И для каждой есть свои сложности. Но я работаю интуитивно - начинаю чувствовать, какой подход нужен к определенной книге, и только тогда процесс начинает идти. Так было и с достаточно известной и очень сложной книгой Евгения Водолазкина «Лавр», с автором которой мы, кстати говоря, познакомились случайно на улице. И представляете - он тоже пишет интуитивно, мы этот вопрос очень подробно обсудили», - рассказала Лиза о том, как именно подбираются не только слова к тому или иному произведению, но и стиль, сама душа в переложении на другой языковой сегмент.
На вопрос: «Почему был выбран именно русский язык?» - Лиза ответила, что всему началом стала… Баба-яга.
Почему-то именно этот персонаж из русского фольклора потряс воображение тогда еще совсем маленькой американской девочки. Что примечательно - в родне у известной переводчицы нет ни русских, ни славистов, ни даже филологов, «а ближе всех к России только бабушка из Финляндии!». Лиза сама заинтересовалась не только русским языком и его культурой, но и самими русскими людьми. «Я очень хорошо помню летние Олимпийские игры 1972 года, помню интервью, в которых принимали участие советские спортсмены. Мне стало очень интересно узнавать таких людей, русских людей». В жизни Лизы Хейден было и достаточно тесное и прямое соприкосновение с жизнью нашей страны: на протяжении шести лет в 90-е она жила в Москве.
«Что касается увлечения чтением, первой книгой, которая безумно зацепила, стала «Шпионка Гарриет» Луиса Фитцью. А второй - «Паутина Шарлотты» Элвина Уайта. Мне так сильно импонировали герои этих книг! Правда, почти все я читала и находила самостоятельно, потому что не могу сказать, что в школе у нас была серьезная программа по литературе. Но, кстати, я читала «Преступление и наказание» в 12-м классе… и это было тяжело. Мне до сих пор сложно читать Достоевского, это просто не мое. Есть же разделение на «Толстых» и «Достоевских» - я человек Толстого, читала «Войну и мир» четыре раза: два в переводе и два в оригинале», - рассказала Лиза Хейден о собственных предпочтениях в книжном мире. Более того, относительно «Войны и мира» филолог отметила, что англоязычный перевод четырехтомника выполнен на настолько хорошем уровне, что «отлично передает сам дух оригинала».
Возвращаясь к «Преступлению и наказанию», Лиза упомянула, что буквально недавно хотела перечитать Достоевского, потому что «отсылки к нему есть во всей русской литературе», однако это всё-таки оказалось тем редким случаем, когда ей было интереснее читать перевод. Видимо, такого же мнения придерживается практически все англоязычное сообщество, потому что, как оказалось,
есть три фамилии, которые знает любой американец: Достоевский, Чехов и Солженицын.
Во время встречи много было сказано и об одной из последних работ Лизы Хейден - переводе современной книги-жития «Лавр» Евгения Водолазкина. «Я задаю себе вопрос, похожа ли эта книга на что-либо, есть ли ей аналоги? И понимаю, что нет, она стоит абсолютно особняком. И поэтому, наверное, на предстоящем конгрессе переводчиков я буду выступать с докладом «Внутренняя логика текста и перевод», и речь будет идти в первую очередь именно об этой книге и ее особенностях».
«Лавр» оказался книгой достаточно тяжелой. Но, оказывается, Лизе Хейден действительно нравятся подобные книги. Одна из её любимых - «Елтышевы» Сенчина, и она сама признает, что произведение весьма на любителя, «потому что это действительно чернуха, но чернуха, которую хочется дочитать, чтобы понять, что к чему. К тому же время тогда совпало очень точно - с кризисом и аналогичными историями в Америке». К примерно таким же ощущениям приводит и «Чертово колесо» Гиголашвили - по словам переводчицы, ей были интересны параллели власти и наркотиков, интересно осознавать, что это по большей части американская история. «Но с юмором, насилием и Достоевским».
Сама себя Лиза впервые именно на проекте смогла окрестить «переводчицей невыразимого»: «Я интуитивный читатель и интуитивный переводчик. Это некое психическое состояние человека, схожее с теми случаями, когда люди «оказываются» внутри нарисованных картин. Так и я, если совпадаю с книгами, - я нахожусь там».
