Текст: Петр Моисеев
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Обложка взята с сайта издательства
«Шесть секунд темноты» только что вышли в серии «Дедукция». Повесть эта входит в небольшой, но, судя по всему, интересный цикл о частном детективе Дэвиде Кэролле. В «Шести секундах» он расследует дело об убийстве Эдварда Гамильтона. Этот самый Гамильтон прославился как деятель «Лиги гражданских реформ», стремившейся очистить город от коррупции. С другой стороны, он был еще и богатым человеком — с полагающимися этому сорту людей врагами. Наконец, он был еще и опекуном девушки, в которую был влюблен. Однако главный интерес расследованию придает тот факт, что в первых нескольких главах на героев сыплются не столько мотивы и улики, сколько… признания. Три человека, не сговариваясь, берут на себя вину и продолжают упорствовать в своих показаниях даже после того, как узнают о других претендентах на звание убийцы. И это при том, что выстрелов, согласно показаниям свидетелей, было два, а не три. Только один подозреваемый не готов сделать признание — профессиональный грабитель, застигнутый на месте преступления с револьвером в кармане. Если же к этому добавить еще странное исчезновение из дома Гамильтона дворецкого и горничной, необъяснимость происходящего станет поистине восхитительной.
Конечно, эта необъяснимость отчасти объясняется совпадением: сразу несколько человек, оказавшись в одном и том же месте, начинают стремиться каждый к своей цели, в результате чего складывается весьма запутанная ситуация. Это не самый высший пилотаж детективного мастерства. В шедеврах жанра — таких, как «Шесть Наполеонов» — запутанности вовсе нет, а есть простейшая в своей основе ситуация, которая кажется немыслимой, потому что мы смотрим на нее под неправильным углом зрения. Коэн идет другим путем, и поэтому загадка «Шести секунд темноты» разрешается по частям: отбрасывается один подозреваемый (одновременно объясняется, почему он считает себя виновным), потом другой, третий…
На этом этапе работа «великого сыщика» оказывается похожа на разбор хлама в большой коробке: как бы нам высвободить вот эту штуковину? А эта ерунда почему тут застряла?
Ну а мы, ошеломленные поначалу обилием признаний, постепенно понимаем: кто бы из четверых (считая отпирающегося, но вооруженного взломщика) ни оказался виновен, мы испытаем некоторое разочарование.
На самом деле разочарования не будет. Как только все штуковины с ерундовинами (то бишь подозреваемые) будут извлечены из коробки (очищены от подозрений)… в коробке, на первый взгляд, ничего не останется. Но не стоит забывать о пропавшей прислуге. И об одном моменте в показаниях того самого грабителя, Реда Хартигана, на котором он особо настаивает. Правда, тут же выяснится одна не очень приятная (для читателя) подробность: оказывается, сыщик с самого начала знал о деле несколько больше нас. Да, он не знал разгадки, но — кое о чем умалчивал вплоть до последних глав. С другой стороны, автор, в отличие от сыщика, сообщает нам — как будто невзначай — информацию, которая может отчасти компенсировать замалчивание некоторых фактов Кэроллом. А разгадка восстанавливает нашу пошатнувшуюся веру в то, что загадка возникла не просто в результате случайного совпадения множества событий, а в результате использования этого совпадения неким преступным умом. Надо сказать, что злодей мыслит именно так, как в подобной ситуации и должен мыслить злодей. В результате получается, на первый взгляд, совершенно необъяснимая, а когда узнаешь разгадку — вполне логичная ситуация.
Единственное, что вызывает серьезные нарекания — это перевод.
Некоторые предложения и даже целые пассажи переведены так, что смысл исчезает за стеной тумана: « - Как я уже говорил, - заметил он, - вы не всегда можете говорить. Вот все эти ясные ночи, заставляющие суетиться нас, бедных полицейских». Комиссар полиции, как бы моложаво и даже по-мальчишески он ни выглядел, не может быть «пареньком» - тем более, если он «по-отечески» относится к подозреваемой. С другой стороны, русский текст не настолько плох, чтобы морщиться на каждой странице. А удовольствие от знакомства с новым хорошим автором перевешивает недочеты перевода.
