Текст: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
45 лет назад, 25 июля 1980 года, умер Владимир Высоцкий. Так бывает с истинными народными героями: смерть всколыхнула всеобщую любовь к нему и стала событием, которая заслонила всё иное, что происходило в 1980-м году. Поэтому и сегодня для миллионов людей так значима эта дата. Все-таки во многом правы были наши предки, которые отмечали юбилейные даты ухода из жизни, а не рождения. Ведь именно смерть выдающегося человека становится событием – печальным и значимым.
Поэт с гитарой – Владимир Высоцкий – стал голосом 1970-х. Фантастическая популярность иногда мешает разглядеть глубину и сложность его таланта, а он почувствовал нерв эпохи и, что ценнее всего, нашел слова и образы, которые точнее всего передают дух времени.
Первые его воспоминания связаны с огромной московской коммунальной квартирой на 3-й Мещанской улице. Наступило время – и он рассказал об этом в стихах:
- Все жили вровень, скромно так: система коридорная,
- На тридцать восемь комнаток всего одна уборная.
- Здесь на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка.
- Здесь я доподлинно узнал, почем она, копеечка.
«Постарайтесь стать Высоцким»
В 1945 году его родители расстались – и с тех пор мальчишка разрывался между двумя семьями. Вместе с отцом – майором-фронтовиком – и его новой женой, которая стала для Володи «мамой Женей», больше года он жил в Германии, в военном городке. В то время больше всего мальчишку увлекали отцовские рассказы о войне. Потом они вернулись в Москву, на Большой Каретный – в дом, который он потом несколько раз упоминал в песнях.
Пятнадцатилетний Высоцкий в марте 1953 года побывал на прощании со Сталиным. «Особой доблестью среди ребят считалось пройти в Колонный зал. Мы с Володей были дважды – через все оцепления, где прося, где хитря; по крышам, по чердакам, пожарным лестницам; чужим квартирам, выходившими чёрными ходами на другие улицы или в проходные дворы; под грузовиками; под животами лошадей; опять вверх-вниз, выкручиваясь из разнообразнейших неприятностей, пробирались, пролезали, пробегали, ныряли, прыгали, проползали», - вспоминал его школьный друг, писатель Владимир Акимов. Вернувшись домой, под впечатлением «всенародного прощания», Высоцкий написал стихи:
- Опоясана трауром лент,
- Погрузилась в молчанье Москва,
- Глубока её скорбь о вожде,
- Сердце болью сжимает тоска.
- Я иду средь потока людей,
- Горе сердце сковало моё,
- Я иду, чтоб взглянуть поскорей
- На вождя дорогого чело…
Мама Володи опубликовала это стихотворение в стенгазете своего НИИ. В том же году Высоцкий стал заниматься в театральном кружке при доме Учителя, которым руководил актёр МХАТа Владимир Богомолов. Но родители убедили его поступить в «инженерный» вуз, в строительный институт. Вместе с ним студентом МИСИ стал Игорь Кохановский – еще один школьный приятель, не уступавший Владимиру по части стихотворчества и пения. Но через полгода учиться на инженера стало невмоготу. Зимой Высоцкий бросил институт, а летом поступил в школу-студию МХАТ. Он стал учеником Павла Массальского – одного из мэтров Художественного театра.
Сомнения преподавателей вызывал хриплый голос студента, который уже тогда много курил – в этом видели то нечто болезненное, то – нарочитое. Но усердие и артистизм перевешивали. Правда, иногда юноша «переигрывал». Елизавета Никулина-Волконская, правнучка графа Александра Бенкендорфа, преподавала будущим актерам «манеры». Выполняя ее задание, Высоцкий как-то стал утрированно изображать утонченного аристократа. Урожденная княжна Волконская дала ему совет: «Не пытайтесь делать из себя графа, постарайтесь стать Высоцким — может быть, тогда у вас и появится благородство». Уже на втором курсе Массальский, когда Высоцкий пел, отстаивал своего ученика перед другими профессорами: «У него нет голоса, но он понимает, что делает, он драматически выразителен, артистичен».
Известность пришла к актеру не сразу. В своих первых небольших киноролях он держался несколько суетливо, да и в театре имени Пушкина, в труппу которого Высоцкого зачислили после окончания школы-студии, блеснуть не удалось. Правда, именно тогда, в 1961 году, он написал первую песню – «Татуировка», за которой последовал целый цикл стилизаций «под блатные баллады», которые быстро распространились на магнитофонных бобинах.
Широкое признание – в том числе среди фронтовиков – получила песня «На братских могилах», созданная в 1963-м. Ее взял в свой репертуар мэтр советской эстрады Марк Бернес – артист, известный своей взыскательностью к поэзии, особенно, когда речь шла о войне. Высоцкому удалось добавить к фронтовой лирике свою боль, свою интонацию:
- А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,
- Горящие русские хаты,
- Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
- Горящее сердце солдата.
Это тему он продолжил в песне «Он не вернулся из боя», в котором горечь о погибшем друге перерастает в сильный образ памяти обо всех павших солдатах Великой Отечественной:
- Наши мертвые нас не оставят в беде,
- Наши павшие — как часовые…
- Отражается небо в лесу, как в воде, —
- И деревья стоят голубые.
И для Высоцкого, и для тех, кому необходимы его стихи и песни, это – непреложный закон.
"Случай в ресторане"
«Я из повиновения вышел»
После трех лет актерских мытарств, в 1964 году, он нашел себя в театре на Таганке, который только что основал Юрий Любимов – в основном, из своих учеников. Пробиться в их круг было непросто. Но режиссер оценил музыкальные и спортивные возможности молодого актера, который играл на гитаре, пел и сочинял зонги, а вдобавок еще и умел делать стойку на руках. Через 10 дней после зачисления в труппу он уже играл в «Добром человеке из Сезуана», а вскоре начал репетировать сразу несколько ролей в новом спектакле «10 дней, которые потрясли мир», который Любимов сконструировал в стиле революционного авангарда. Высоцкий даже исполнил со сцены песню белогвардейца, которую написал специально для спектакля:
- В куски разлетелася корона,
- Нет державы, нет и трона.
- Жизнь России и законы —
- Все к чертям!
Эти строки в чем-то перекликаются с одной из коронных киноролей Высоцкого, которую он сыграет через 4 года в фильме «Служили два товарища». Это роль неприкаянного, разочарованного в жизни белого поручика Брусенцова. К тому времени Высоцкий стал одним из лидером театра на Таганке. Но главное для него начиналось после спектакля, дома, когда он садился за письменный стол и, сбросив усталость, писал.
Записи песен Высоцкого ходили по всей стране. При этом, несколько лет мало кто знал, как выглядит популярнейший бард. Он писал о войне – и многие считали, что автор этих песен – фронтовик. Другие видели в нем бывшего уголовника, третьи – спортсмена. Наконец, миллионы людей увидели поющего Высоцкого в фильме «Вертикаль», который вышел на экраны в 1967 году и стал лидером кинопроката – во многом благодаря стихам и музыке. Его «альпинистские» баллады из этой картины получили всеобщее признание – их издали на пластинках, иногда передавали по радио. В особенности – «Песню о друге», которую знали близко к тексту даже люди, далекие от поэзии и бардовской музыки. Она звучала повсюду: «Если друг оказался вдруг // И не друг, и не враг, а так».
Кто из поэтов повлиял на Высоцкого? Целая библиотека. Безусловно, Саша Черный с его раскованным юмором, с гротескной манерой. А еще – Редьярд Киплинг, Николай Некрасов, Константин Симонов, Александр Межиров, Борис Слуцкий… Несомненно, Сергей Есенин и Александр Твардовский. Высоцкому удавались сюжетные баллады и юморески, бытовые зарисовки и философская лирика. Он то патетичен, то ироничен. «Настоящим поэтом» он себя почувствовал в 1968 году, когда написал «Баньку по-белому» и «Охоту на волков». Песни-аллегории с глубоким подтекстом, с мощной энергетикой, с вечным стенькоразинским бунтарским духом:
- Я из повиновения вышел:
- За флажки — жажда жизни сильней!
- Только — сзади я радостно слышал
- Удивлённые крики людей…
В ноябре 1971 года Высоцкий впервые вышел на сцену «Таганки» в роли Гамлета. Принц Датский в «таганской» интерпретации пребывал вне времени. Перед началом спектакля он минут двадцать сидел на сцене и тихо напевал. Джинсы, свободный черный свитер, гитара. Не было сомнений, что он – поэт, что он на наших глазах сочиняет свои монологи. Высоцкий подчеркивал: «Я играю человека с такими же проблемами и страстями, как у любого из нас». Для московских зрителей 1970-х он был главным Гамлетом. Попасть на этот спектакль было почти невозможно: билеты распродавались на месяцы вперед. В восприятии многих они сливались – Высоцкий и шекспировский герой.
Тайны поэтики
В 1970-е популярность Высоцкого взлетела еще выше. Имя поэта можно было увидеть на вершинах скал, где его выцарапывали поклонники. На черном рынке продавались фотографии «барда всея Руси». Андрей Вознесенский писал о нем, ничуть не преувеличивая: «Шел популярней, чем Пеле, // с беспечной челкой на челе, // Носил гитару на плече, как пару нимбов». Но ажиотаж вокруг актеров или певцов со времен Федора Шаляпина время от времени сотрясал Россию. А был ли Высоцкий «истинным поэтом»? Этот вопрос вызывал споры во взыскательной публики. Некоторые критики считали, что без гитары, без эффектного хриплого голоса и взрывного актерского темперамента его стихи теряют силу. Но давным-давно стало ясно, что Высоцкий, никогда не посвящая себя исключительно литературному творчеству, был одним из наиболее самобытных поэтов своего времени.
Это только на беглый взгляд кажется, что в поэтике «барда» все просто и ясно. За его успехом стоит кропотливая работа с языком. Высоцкий, подобно Некрасову, смело расширял стихотворный словарь – это помогло писать разнообразно и по интонации, и по тематике. «Как во смутной волости, // Лютой, злой губернии // Доставались молодцу // Лишь шипы да тернии», - это из «Разбойничьей песни» 1975 года. Кто из поэтов в то время о «губерниях» и «волостях»? А у Высоцкого это звучит органично, музыкально, и никакие сноски не нужны. Или – проверьте хотя бы с помощью яндекса, употреблял ли кто-либо до него словосочетание «кони привередливые»? А у Высоцкого получился образ, который невозможно забыть – настолько это трагично и точно. Именно кони и именно привередливые, никак иначе. Теперь это классика. А тогда он просто писал песню для фильма «Земля Санникова», которая так и не попала в кино, но стала ключевой исповедью Высоцкого.
Художник Михаил Шемякин, с которым поэт дружил, как-то рассказал Высоцкому о том, как его принудительно лечили в психиатрической лечебнице. У Владимира Семеновича и у самого имелся богатый, разнообразный и невеселый опыт пребывания в самых разных больницах. В 1975 году он написал цикл стихотворений «История болезни», в котором в каждой фразе ощущается внутренний мир человека, страдающего от собственного бессилия перед врачами:
- Я был и слаб, и уязвим,
- Дрожал всем существом своим,
- Кровоточил своим больным
- Истерзанным нутром.
- И, словно в пошлом попурри,
- Огромный лоб возник в двери
- И озарился изнутри
- Здоровым недобром.
Это был новый шаг в поэзии. Высоцкий усложнил систему образов, усилил натурализм, стал находить смелые метафоры. С этими стихами по духу соприкасается «сказочный цикл» Высоцкого. Все начиналось с игривых стилизаций: «От скучных шабашей смертельно уставши, две ведьмы идут – и беседу ведут». А потом появилась «Кривая, да нелегкая» - тяжкое видение о ведьме, предвестнице смерти. Так тонко, без фальши, вплести фольклорные мотивы в ткань современного, нервного стиха мог, пожалуй, только Высоцкий. Он был готов к крупной форме, мог написать поэму – гейневскую по силе. Можно представить, как бы у него получился фольклорный эпос или история о медицинских несчастьях героя.
Он нередко «вживался в роли» - и писал стихотворные монологи то от лица фронтовика, то – штангиста, то – марафонца, то – уличного хулигана, а бывало, что и от имени микрофона и Яка-истребителя. Но в 1972 году он написал песню циркового канатоходца, которая стала откровением поэта, его признанием о собственной судьбе:
Он не вышел ни званьем, ни ростом;
- Не за славу, не за плату,
- На свой необычный манер
- Он по жизни шагал над помостом
- По канату, по канату,
- Натянутому, как нерв.
- Посмотрите — вот он
- без страховки идёт.
- Чуть правее наклон —
- упадёт, пропадёт!
- Чуть левее наклон —
- всё равно не спасти!
- Но должно быть, ему очень нужно пройти
- четыре четверти пути.
Мужественный, резкий стих – и переход от «маски» к исповеди.
Еще один признак настоящей поэзии – афористичность. У Высоцкого крылатых выражений не меньше, чем у Ивана Крылова: «Значит, нужные книги ты в детстве читал!», «Своя колея», «Мне руку поднял рефери, которой я не бил», «Ты, Зин, на грубость нарываешься», «Нет, ребята, всё не так», «Словно мухи, тут и там ходят слухи по домам», «Сапогами не вытоптать душу»… Можно долго продолжать эту череду примеров. И в фельетонном духе, и в высоком штиле.
Всегда ли Высоцкий силен? Это невозможно при такой «производительности труда». Есть у него стихи, которые, если попытаться отстраниться от обаяния автора, от его голоса, нерва, энергии – становятся необязательными и банальными. Из самых известных, на мой взгляд, это – «Я не люблю». К сожалению, именно это стихотворение часто включают в хрестоматии, изучают. А Высоцкий здесь ломится в открытую дверь. Разве кто-то любит, когда «лезут в душу» или, когда «железом по стеклу»? У него есть полторы сотни стихотворений сильнее, в разных жанрах.
"Песня попугая" из цикла "Алиса в стране чудес"
«Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним»
Был ли Высоцкий опальным? Он не получал наград, премий и почетных званий. Не состоял в Союзе писателей. Сборники поэта – иногда небрежно составленные по магнитофонным записям – выходили только в «самиздате». Заметные публикаций в прессе появлялись считанные разы. Его первый диск-гигант поступил в свободную продажу в СССР только вскоре после смерти Высоцкого (записи давно были готовы). А первая книга – «Нерв» -- вышла в 1981 году. В то же время, Высоцкий немало снимался в кино- и телефильмах, участвовал в радиопостановках, где звучали, в том числе, и его песни. Стал ведущим актером московского театра с громкой, сенсационной славой. Его концерты проходили без широкой рекламы, но на них собирались полные залы, и гонорары он получал значительные.
Женившись на французской кинозвезде Марине Влади, нередко ездил за рубеж. На пресс-конференциях в США и во Франции, отвечая на провокационные вопросы, повторял: «Я люблю свою страну и не хочу причинять ей вред. И не причиню никогда». Он вызывал зависть коллег – даже самых маститых – сменяя один за другим невиданные в СССР автомобили: два «БМВ», два «Мерседеса»... У Высоцкого было немало поклонников и в ЦК, и в КГБ. Он не без самоиронии писал:
- Прошла пора вступлений и прелюдий,
- Всё хорошо — не вру, без дураков:
- Меня к себе зовут большие люди,
- Чтоб я им пел «Охоту на волков»…
А то, что к сорока годам он не получил билет Союза писателей и корочку «заслуженного артиста РСФСР» - во многом связано с тем, что в круговерти выступлений, съемок, застолий и ночного сочинительства Высоцкий просто не успевал хлопотать за себя. Особенно – в последние годы, когда слава шла к нему в руки все охотнее. В главном мечта сбылась: он считал себя, в первую очередь, поэтом – и стал самым известным русским стихотворцем своего времени.
В 1978 году Высоцкого позвали принять участие в альманахе «Метрополь». Писатели Василий Аксенов и Виктор Ерофеев решили издать этот сборник без одобрения цензуры. Оформлял альманах известный театральный художник Борис Мессерер. Поэт обрадовался этому приглашению: ему хотелось почувствовать себя своим в литературной среде. Он принес в альманах большую подборку стихов разных лет. С удовольствием приходил (конечно, с гитарой) в богемные квартиры на обсуждения «Метрополя».
Тираж был небольшой: 12 экземпляров, отпечатанных на пишущей машинке. Но в литературном мире «неподцензурный» альманах вызвал шумный скандал. Нескольких литераторов исключили из Союза писателей. Но к Высоцкому никаких претензий не было: все понимали, что он не профессиональный литератор, а перепечатки его стихов и так активно ходили в самиздате – без ведома автора.
…Свое последнее стихотворение Высоцкий написал в Париже, 11 июня 1980 года:
- Мне меньше полувека — сорок с лишним,
- — Я жив, тобой и Господом храним.
- Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
- Мне есть чем оправдаться перед Ним.
Набросав эти строки на бланке французского туристического агентства, он вернулся в СССР больным, смертельно усталым. Он рано сгорел – слишком гнал своих коней «вдоль обрыва, по-над пропастью». Сил больше не осталось – ни на стихи, ни на роли. В Москве шла Олимпиада. Высоцкий должен был выступать перед спортсменами, его ждали на радио и в театре. Но он тяжело болел, не отвечал на звонки. А если бы и ответил – быть прежним уже не мог. 25 июля 1980 года надорванное сердце остановилось навсегда.
Ушел советский Леннон и современный Есенин. Хотя все сопоставления здесь хромают. Похоронили его в сценическом костюме Гамлета. Несмотря на особый «олимпийский» режим в городе, проститься с поэтом и актером пришли десятки тысяч. Многие просто подходили к театру на Таганке и бросали цветы на мостовую. С тех пор прошло 45 лет. За это время в честь Высоцкого получили название десятки улиц, а памятников поэту с гитарой открыто больше, чем любому из современников. Но дороже всего, что до сих пор многие из нас готовы с полуслова продолжить сотни его строк. Он останется нашим собеседником.
