Текст: Василий Владимирский
Алан Кубатиев — трижды лауреат «Бронзовой улитки», персональной премии Б. Н. Стругацкого, обладатель «Интерпресскона», «Странника», «Серебряного Кадуцея», «АБС-премии» и других литературных наград.
Алан Кубатиев — человек не отсюда. Безукоризненно одетый лондонский денди с лицом Будды, боксер-интеллектуал, фантаст, цитирующий Джойса в оригинале, он всегда выпадал из общего контекста, не сливался с окружающим ландшафтом, выделялся на любом общем фоне.
Сын филолога-русиста из осетинского служилого рода и географа, потомственной оренбургской казачки, он родился в пыльном среднеазиатском Бишкеке (тогда – город Фрунзе) 31 августа 1952 года. Англофил и англоман, Кубатиев окончил факультет Киргизского государственного университета им. 50-летия СССР, преподавал в Новосибирске, занимал должность завкафедрой в двух университетах Киргизстана, после переезда в Россию в нулевых поселился в Кронштадте, работал в СПбГУ, Институте специальной психологии и педагогики им. Рауля Валленберга и других петербургских вузах.
В 1980-м, на пике застоя, Кубатиев умудрился защитить в МГУ кандидатскую диссертацию по непроходимой теме «Современный фантастический рассказ Великобритании: 50-70-е годы», примерно в то же время начал публиковать фантастику – причем странную, меланхоличную, плохо укладывающуюся в бравурный социалистический канон, скорее британскую, чем советскую по духу: рассказы «Книгопродавец», «Штрудель по-венски», «Сотня тысяч грамм благородных металлов» и т. д. Эти литературные опыты привели его в московский семинар молодых писателей-фантастов, а затем и на легендарный семинар в Малеевке, откуда вышло немало литературных звезд разной величины, от Бориса Штерна и Михаила Успенского до Алексея Иванова и Виктора Пелевина.
Фантастика долго не отпускала его – но и здесь Кубатиев всегда стоял наособицу. «Почти половину жизни я прожил там, где был почти единственным писателем-фантастом современного толка. Затем началась другая, несколько неожиданная часть, где я оказался одним из многих, порой куда более талантливых авторов», – признался он в послесловии к последнему своему сборнику «Только там, где движутся светила», который увидел свет буквально за несколько дней до смерти писателя.
Выпускник Стэнфордских профессиональных издательских курсов, в 1990-х Кубатиев работал в казахской прессе и редактировал журнал фантастики «Миры», одно из первых подобных изданий на территории бывшего СССР. Переводил с английского Майкла Муркока и Брайна Олдисса, Джоанну Расс и Роберта Сильверберга, Р. А. Лафферти и Йена Уоттсона, стимпанковские романы Джеймса Блэйлока и сверхтвердую НФ Дэвида Брина – и в то же время писал первую на русском языке биографию Джеймса Джойса для серии «Жизнь замечательных людей», собирал материалы для книги о жизни и творчестве Джонатана Свифта.
Интеллектуал и эстет, Алан Кубатиев отличался особой требовательностью к себе – причем критерии отбора текстов подчас трудно было понять.
Яркий, харизматичный, глубоко эрудированный, он охотно выступал с лекциями перед молодыми писателями на литературных семинарах, оставался центром притяжения на Петербургской фантастической ассамблее, но лишь немногие из его блестящих выступлений дошли до печати.
В послесловии к книге «Только там, где движутся светила» Кубатиев упомянул о планах собрать еще один сборник, целиком состоящий из новых рассказов.
Не успел.
Однако самим своим присутствием в нашей жизни этот удивительный «человек не отсюда» сделал больше, чем иные – сотнями опубликованных томов.
Он показал, что это возможно: жить яркой, насыщенной, полной жизнью – не сливаясь с фоном, не подстраиваясь под любую текущую повестку.
Спасибо, Алан, за то, что ты был.
До встречи.
