Текст: Василий Авченко
Виктор Ремизов. «Воля вольная» – М.: Альпина.Проза, 2022
Писатель Виктор Ремизов живёт в Москве, корни у него – саратовские. Но, кажется, по-настоящему он нашёл себя в других координатах – не случайно же ходит по тайге, сплавляется по сибирским и дальневосточным рекам? Да и проза его – отнюдь не «московская», «среднерусская» или «городская». В ней дышат простор, Север, Сибирь… «Русская литература, да и культура вообще в больших долгах перед российскими пространствами и людьми, их населяющими», – сказал однажды Ремизов. Своими книгами он отдаёт эти самые долги.
Герои романа Ремизова «Воля вольная», который переиздала «Альпина.Проза» (книга попадала в финал «Большой книги» и «Русского Букера»), – таёжники, охотники, рыбаки с охотского побережья. Время действия – 2010-е. Дальний Восток огромен и разнороден – Приморье и Чукотка отличаются между собой сильнее, чем Греция и Исландия. Поэтому уточним: действие разворачивается в тайге и на побережье Охотского моря где-то на севере Хабаровского края, между Магаданом и Николаевском-на-Амуре, а если точнее – в районе Охотска, в местах по-настоящему глухих. Людей там никогда не было много, а сейчас вообще мало кто остался.
Выше я сказал, что автор – москвич, но очень «специальный», в Сибири он – свой. То же можно сказать о его бэкграунде: Ремизов – филолог и журналист, но с изрядным геологоразведочно-геодезическим опытом. Дальний Восток для него – не дальний. Тайга, охота, праворульные «крузаки» и прочий «икропор» – всё это он отлично знает. По тексту рассыпано множество характерных примет, которые, свидетельствую как дальневосточник, не выдуманы. Например, заборы из дырчатых металлических пластин, оставшихся от полевых аэродромов. Корейские газовые плитки, корейский же майонез и прочие «нифеля» дальневосточником сразу опознаются как «наше».
Природа, охота, рыбалка… О тайге и её обитателях Ремизов пишет с пониманием, причём непридуманным, некнижным, и, более того, с настоящим уважением, даже преклонением. Например, рыбы – тоже полноправные герои его романа, хоть и второго плана. Другая линия – «социальная», современная, в диапазоне от лососёвых квот до дауншифтинга. Сюжет закручивается вокруг конфликта охотников (браконьеров, конечно, – а кто сейчас не браконьер?) с милиционерами. Иногда, особенно ближе к концу, роман кажется даже слишком «остросюжетным», превращается в этакий таёжный боевик.
Думается, что геодезист Ремизов (был, кстати, ещё один геодезист-писатель – Григорий Федосеев, автор известной в своё время книги «Смерть меня подождёт», написанной примерно о тех же местах) занимается литературной разведкой, культурным освоением зауральской России, где площадь даже самых скромных районов принято измерять в швейцариях или бельгиях. Это не менее важное дело, чем то, которым в своё время занимались первопроходцы Атласов, Дежнёв и Невельской. Литературное освоение восточных окраин начинали такие титаны, как протопоп Аввакум, Гончаров и Чехов, но этим запредельно огромным пространствам, пусть полупустым, но обильно насыщенным судьбами и сюжетами, адекватных летописцев никогда не хватало. Положение вещей чуть выправилось в первой половине ХХ века, когда на Дальний Восток – по мобилизации, по «призывам» или вовсе под конвоем – талантливые авторы стали попадать чаще. Аркадий Гайдар сочинял в Хабаровске «Военную тайну», Павел Васильев писал очерки о промысле иваси, Николай Заболоцкий строил Комсомольск-на-Амуре, Варлам Шаламов добывал колымское золото… Уже в 1960-х куваевские «чудаки, живущие на востоке», выглядели именно что чудаками. Сейчас – тем более: и ехать сюда некому (потому что особо незачем), и писать некому, в результате целые пласты литературной целины так и остаются неподнятыми. Слава богу, есть замечательные исключения – сибирский охотник, очарованный странник Михаил Тарковский, автор великолепного «Язычника» о кунаширских рыбаках Александр Кузнецов-Тулянин и тот же Виктор Ремизов, сумевший описать не только настоящее зауральских далей, но и минувшее – имею в виду его заслуженно получивший «Большую книгу» роман «Вечная мерзлота» о попытке строительства в последние сталинские годы Трансполярной железнодорожной магистрали.
«Воля вольная» – роман очень традиционный, никакого постмодернизма или ещё какого-то «-изма» в нем нет. Его герои – не офисные работники, а суровые невыдуманные мужики с берега Охотского моря. Это по нынешним временам, пожалуй, оригинальнее любых вывертов. В последнее время ловлю себя на мысли, что именно этой здоровой традиционности мне как раз и не хватает. Хлеба, угля, мяса… Настоящего, первородного, главного.
