Есть в Вятской губернии село Синеглинье. Там в 1755 году родился Ермил Иванович Костров — стихотворец, который посвятил лиру армии, воинской героике. Сын крестьянина-дьяка, рано ставший сиротой, он с детства рвался к просвещению. Путь этот проходил через церковные врата. Сначала — Вятская семинария, потом — Славяно-греко-латинская академия. Наконец, Московский университет. Костров состоял при университете в качестве стихотворца, а мечтал о кафедре, на которую так и не пробился. Ермил Иванович слыл тончайшим знатоком словесности. Он истово служил литературе — переводил и сочинял стихи, спорил, проповедовал. Хорошо знал древнегреческий и латынь, переводил Апулея и Оссиана, а перед Гомером и вовсе преклонялся, впитав его героику. Перевод «Илиады» принес ему известность.
Кострова привечали и Иван Шувалов, и Михаил Херасков, и Григорий Потемкин, и Александр Суворов, с которым у стихотворца сложились добрые отношения. Полководец – кстати, человек экономный – выплачивал Кострову пенсион из собственных средств.
Публиковался Костров в лучших журналах того времени, получал жалованье от университета, но из нищеты не выбрался. Державин писал о Ермиле Ивановиче:
- Пиита огнь везде и гром блистает в нём;
- Лишь пахнет несколько вином.
Костров исступленно пил, об этом сложено немало баек. Он пропадал в кабаках. Всю жизнь оставался одиноким, неприкаянным. В 41 год умер, по выражению Пушкина, «на чердаке». А поэтом был даровитым! У Кострова гибкий язык, он легко переходит от патетики к свободной интонации, он далеко ушел от косноязычия и глубоко постиг суть солдатской доли. Писал грациозно и со страстью.
Взятие Измаила 11 декабря 1790 года перевернула всеобщие представления о военной мощи. Оказалось, что неприступных крепостей нет… Не только Османская империя, но и Европа была потрясена. Суворов после победы признавался: «На такой штурм можно пойти только раз в жизни». И для каждого офицера и солдата, который штурмовал рвы и стены Измаила, этот бой стал решающим на всю жизнь. Погибших и раненых было, как никогда, много. В измаильском огне погибнуть мог каждый. Это ощущение сплачивало. Они совершили невозможное.
Первым из поэтов он стал воспевать победы Суворова. После взятия Измаила Александра Васильевича не прославляли открыто и громко. На праздник в честь этой победы Суворова не пригласили, в знаменитой измаильской оде Державина он не упомянут (впрочем, как и другие полководцы и сановники). Все это угнетало Александра Васильевича, не чуждого честолюбия. Стихи Кострова немало утешили его. В том числе – потому, что это были настоящие стихи. Суворов, всюду носивший с собой костровскую «Илиаду», принимал слог Кострова.
Эпистола графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому на взятие Измаила
- Суворов! громом ты крылатым облечен
- И молний тысящью разящих ополчен,
- Всегда являешься во блеске новой славы,
- Всегда виновник нам торжеств, отрад, забавы!
- Ты, реки огненны пуская на врагов,
- Свистящих тучи ядр во твердость их холмов,
- Соратным предтечешь, покрыт геройским потом,
- И ставишь грудь свою отечеству оплотом;
- Ты в подвигах, трудах, средь бранных туч; без сна;
- А мы, чуть знаем мы, что есть у нас война, --
- Такое чрез тебя спокойствие вкушаем!
- Ты в лаврах, мы себе и мирт, и пальм срываем;
- И если знаем мы, что Россы средь полей,
- Что в юге страшна брань, свирепствует Арей;
- Так весть о, том дают побед твоих нам громы,
- На крыльях радостных в отечество несомы,
- Для чалмоносных был ты ужасом голов,
- Ты утешаешь нас, как малых отроков.
- Признаться, мучила нас любопытства сила,
- И неизвестностью сердца в нас щекотила:
- Чем Россам кончится девятьдесятый год?
- Падет ли в дол еще враждебный где оплот?
- Но ты, предузнавать исполнен быв искусства
- И видеть тайные твоих сограждан чувства,
- Тот славно кончил год, повергнул Измаил
- И в новый год его России подарил.
- Позволь, дражайший Граф, миролюбивой Музе,
- Живущей с нежностью и тишиной в союзе,
- Сражений бурных звук от мыслей удалить
- И взор души от рек кровавых отвратить.
- Чтоб в точность описать, как пала злоба горда
- Пред громоносцами венчанна славой Норда;
- Как друг Очакова, ужасный Исполин,
- Могущий заменить сто крепостей един,
- Грозящий облакам надменною главою,
- Стремящ из челюстей каленый вихрь со мглою,
- Упрямый Измаил, всю твердость погубя,
- Пресилен наконец, повержен от Тебя:
- Как воины твои, или орлы пернаты,
- Чрез рвы, на крутизну, на горды, тверды скаты,
- Против мечей, штыков, против Циклопских стрел,
- Которы злобный ад во гневе изобрел,
- По гласу твоему летели, устремлялись,
- Быстрее стрел неслись и лавром увенчались.
- Повсюду огненный смертей рассыпав дождь,
- Являя, кто они и кто их в поле вождь:
- Как ревностный Дунай, победы нам радея,
- Струями влажными, играя, пламенея,
- Восторгов радостных и бранна звука полн,
- Твой гром спешил принесть в пучину черных волн,
- Да росских кораблей крыле ему соплещут,
- И ребра твердые Стамбула вострепещут;
- Чтро все толь дивные, толь страшные дела,
- Которым в поздний род бессмертие, хвала,
- Представить, описать, воспеть согласно, стройно,
- Одной Гомеровой трубе греметь достойно;
- Из молний должно быть перо сотворено
- И Стикса хладного в струи погружено.
- Невинный многих слез и гибелей содетель,
- Ты сам сих ужасов и трепета свидетель!
- России твердый щит, геройска сонма честь,
- Перунами врагам являющ должну месть!
- Громады низложа в пустынные долины,
- Пред светом оправдал ты дух Екатерины,
- Предзрящ, предведущ дух, кому вручати гром,
- И как торжествовать со славой над врагом.
- Внемли,простри Твой слух, привыкший к звукам брани,
- Внемли усердию тебя достойной дани,
- Усердью росских чад -- о! если бы ты знал,
- Как образ свой в сердцах ты Россов начертал:
- Твой дух,воспламенясь похвал нелестных жаром
- И нежно восхищен сердец правдивых даром,
- Авроры утренней на крыльях бы летел,
- Чтоб зреть у нас в груди награду славных дел,
- Чтоб, в тысящи себя премноги разделяя,
- Всех мыслям мысль свою с приязнью сообщая,'
- Познать, увериться, в восторги ощутить,
- Коль сладостно любовь сограждан заслужить!
- Здесь дружески тобой исполнены беседы,
- Из уст в уста твои преносятся победы;
- И еслиб:зависть где могла противостать,
- Была бы со стыдом принуждена молчать.
- Источник важных дум и милых в нас мечтаний,
- Влекущий всех к себе сердечных ток желаний,
- Дражайший Граф! познай под громом мы твоим
- В приятной тишине всегда спокойно спим.
- Здесь розы нежатся, здесь мирты зеленеют,
- От лавров красоту твоих они имеют.
- Шум кроткий сочетав со звуком стройных лир,
- Целуясь, резвится со Нимфами Зефир,
- Виной в том пламенны те вихри и крылаты,
- Что устремляешь ты на горды сопостаты.
- Богиню Пафоса, усмешек нежных мать,
- Живущий Марс в тебе стремится защищать
- Прелестно зрелище. Я был тому свидетель,
- Как, воплощенная природой добродетель,
- Климена, скромная весенних дней заря,
- Прелестна белизной, румянцем роз горя,
- Держа в объятиях в час утра безмятежный
- Супружней плод любви, плод радостный и нежный,
- И матерней к нему горячностью дыша,
- "Разсмейся жизнь моя, рассмейсь моя душа,
- "Суворов победил, он нас хранит" сказала,
- И на его устах лобзаньем речь скончала.
- Не все так матери, не все так говорят,
- Но чувствием таким, поверь мне, все горят.
- Что лестнее сего? скажи бесстрашный воин.
- Велик, кто искренних похвал от нас достоин.
- Когда желанного возникнет мира свет,
- Чтоб нам узреть тебя почивша от побед?
- В сердцах торжественны врата тебе отверзты;
- На струны сладких арф уже взнесены персты:
- Мы жаждем, но доколь всемочные судьбы
- Прейдут во слух от нас горящия мольбы,
- Прочти мои стихи, победами рожденны,
- Всеобщею к тебе любовью воскриленны:
- В них чувствия мои, в них чувства граждан всех,
- К тебе, защитнику спокойства и утех.
- Умеешь побеждать, люби побед награду,
- Прочти с улыбкою миролобива взгляду,
- Я удостоюся таких тогда похвал,
- Как-будто бы и я турецку крепость взял.
- 1790 год
