Интервью: Михаил Визель
Фото предоставлены пресс-службой Государственного литературного музея
На прошлой неделе Алексей Олейников - школьный учитель и школьный писатель, автор социально нагруженной книжки "Скажи мне Здравствуй!" и эпического школьного рэпа "Соня из 7 Буээ», провел первое занятие в подростковой писательской мастерской, запущенной при только что открывшемся в Государственном музее истории российской литературы детском и подростковом образовательном центре с джойсовским названием "Арка Марка". Название самой мастерской, предложенное ее ведущим, тоже, как говорится, доставляет: «Краткое руководство по построению миров и благоустройству разумной жизни на них к всеобщему счастью или несчастью в зависимости от ваших наклонностей и общего взгляда на устройство нашего бытия».Мы попросили Алексея поделиться первыми впечатлениями и ожиданиями.
В Москве - бум писательских школ, ориентированных как на взрослых, так и на студентов; ваша школа рассчитана на старших школьников; что из этого следует?
Алексей Олейников: Что бум - это верно. Кропотливая работа CWS разверзла врата или просто организаторы угадали тренд - часто это одно и то же. Теперь все открывают писательские школы, ну, а раз все побежали, и я побежал. Что из этого следует - не знаю. Подросло поколение писателей, которые чувствуют в себе желание и возможность учить? Появился относительно массовый спрос на развитие речи и литературные студии разных форматов - что связано с численным и качественным ростом семейного образования? Это тема для социологов.
Прошло первое занятие; можете, не называя имен, дать «социологический срез»? Сколько человек записалось, какого возраста, каковое половое соотношение? Только окрестные жители или издалека тоже?
Алексей Олейников: Пока не могу, потому что мы только познакомились. Записалось 11 человек, и это почти оптимум для комфортной работы. Возраст - от 11 до 15 лет. Мальчиков и девочек почти поровну - что удивительно, я привык к тому, что пишущих девочек больше. Местных жителей там, как я полагаю, нет, это как раз хорошие московские дети, которых возят по кружкам и секциям, и они кочуют по городу вместе с родителями, аки номады.
Как прошло первое занятие? Что делали? Насколько реальность разошлась с вашими ожиданиями?
Алексей Олейников: Хорошо прошло - как и ожидалось. Первое всегда сложное - с одной стороны, ты нащупываешь контакт с аудиторией, даешь понять, кто ты такой, и сам присматриваешься к детям, вы взаимно притираетесь краями (и будете это делать еще некоторое время). Растили зерно удивления - пользуясь старым добрым биномом фантазии, который описал Родари в своей «Грамматике фантазии».
Говорили о сдвиге восприятия, как том самом фантастическом элементе, который меняет все.
Искали основу истории, и, найдя ее, наблюдали, как она может прорасти - работали с веером возможностей развития событий. Сталкивали лбами понятия, наблюдая, как рождается новый мир, - и накладывали на него разные системы координат, задавая разные вопросы, смотрели, куда растет дерево повествования.
Например, смысловая пара «лис и туча» дали нам историю одинокого лисенка, настроение которого влияло на погоду и потому деревню рядом с его лесом звали деревней туманов. А потом одна девочка познакомилась с ним, и с тех пор над деревней сияло солнце. И еще мы придумали лис, живущих на облаках - огромных, в седой мягкой шерсти, спускающихся в низ во время дождей и снегов. И лиса по имени Туча, страдающего от ожирения.
А ответ на вопрос «что, если бы люди взрывались от сильных негативных эмоций?» всех так воспламенил, что мы выдали сразу штук шесть разных миров.
Мир, где разработали технологию превращения людей в живые бомбы, мир, где все от природы рождались такими, и поэтому культура сформировала идеалы самоконтроля и подавления гнева и ярости. И ритуальный уход из жизни через ярость, и доведение до бешенства как вид покушения на жизнь. Но однажды там родился ребенок, который не взрывался от злости. И все завертелось.
Мы придумали призрака, живущего в мусорном ведре, и призрак бетонной плиты, который преследовал строителей, медвежью жабу и шнурки, которые работали на принципе любви - чтобы завязаться, им надо было влюбиться друг в друга, а чтобы развязаться - поссориться, мы придумали облачные шнурки, которые поднимали над землей и слегка лишали веса, и шнурки, которые делали из стеблей цветков.
А одну идею я не скажу, потому что в ней вообще есть реальный потенциал для создания не сказки, а целого мира.
В вышеупомянутые школы слушатели приходят, как правило, с намерением стать писателями, а порою уже и с идеей или даже черновиком произведения; никто вам ни в чем подобном не признался?
Алексей Олейников: Даже удивительно, но нет. Если у кого-то и есть амбиции, мне не признались. Пришли с чистого листа заниматься фэнтези - потому что, как многие признались, любят этот жанр.
Вы - опытный школьный учитель и писатель, но курсы творческого письма, объединяющие эти две ипостаси, это для вас первые, верно? Известно, что на такого рода семинарах учитель учится не меньше, чем ученики; а чему вы рассчитываете научиться? Языку? Тому, чтó беспокоит сегодняшних подростков?
Алексей Олейников: Мастерская по творческому письму - это новый опыт, да. Я вел и веду курсы по литературе, но они гораздо более «школьноориентированные». Учитель, в общем, постоянно учится всегда - если у него не отморожены уже все познавательные рецепторы, чему школьная суета массовых школ очень способствует.
Я ни на что не рассчитываю, а смиренно жду подарков и думаю, что скорее всего они будут. Подарки — это истории, которые вдруг вырываются из детей, когда они понимают, что их готовы слушать и слушать не равнодушно. Подарки — это мемчики, музыка, какие-то субкультурные штуки, которые составляют шум времени, которые ты со стороны и не увидишь, они мелькнули и пропали, а в следующем году уже другие кумиры и другие приколы. Ну, и конечно, язык, куда уж без него.
