Текст: ГодЛитературы.РФ
Фото Викрама Сета предоставлено Андреем Олеаром
В 1986 году американский писатель индийского происхождения Викрам Сет выпустил необычную книгу: толстый роман "Золотые ворота" ("The Golden Gate"). Ee главный герой - благополучный сан-францисский яппи времен бурного взлета "Кремневой долины", вдруг обнаруживший тщету своих жизненных установок.
Необычность романа, однако, состояла не в сюжете, а в том, что написан он... классической онегинской строфой. Хотя Викрам Сет не имел никакого отношения к России и к русской литературе, а "Онегина" читал в английском переводе. Хотя выбор им онегинской строфы вполне объясним: ведь 26-летний калифорниец Джон - в каком-то смысле потомок 26-летнего Онегина: такой же "лишний человек" в благополучнейшем обществе.
Четверть века спустя томский издатель и переводчик Андрей Олеар "вернул" заморского "потомка Онегина" на родину, переведя огромный роман и издав его в виде двух изящных миниатюрных томиков.
При этом переводчик сознательно отказался от одного из принципов автора: полная и точная классическая рифма. Как объясняет сам Олеар, за двести лет поэтический арсенал сильно расширился, и цепляться за устарелые правила просто нелепо.
В переводе, как известно, не бывает окончательных решений; так что, возможно, нас ждут новые "Золотые ворота", переводчик которых будет исходить из иных эстетических установок. А пока что мы публикуем первые девять онегинских строф олеаровского перевода - как необычное свидетельство восхищения пушкинским гением, преодолевающим время, расстояние и языковый барьер.
1.1
- О, как роман начать приятно
- так: «Здравствуй, Муза! Некто Джон
- жил-был себе в восьмидесятых.
- Героем нашим станет он».
- Джон - в двадцать шесть - в ряду немногих
- Успешных; ныне одинокий,
- о чём-то думая, идёт
- аллеей «Золотых Ворот».
- Вдруг мимо свистнул мяч. Однако,
- Чуть-чуть левей - прощай мозги!
- Что только повод для тоски -
- узнаешь всех, кто б не заплакал.
- Джон вздрогнул и, вздохнув: «Увы…»,
- Всё выбросил из головы.
- 1.2
- По микромира коридорам
- Блуждает мысль (а с нею Джон):
- «Оставить мир, любой в котором
- Песчинка, жалок и смешон.
- Ведь человек, понять нетрудно,
- лишь мегабайт, наносекунда
- в Программе. Микс из цифр и букв
- есть наша жизнь…» Стервятник круг
- дочерчивал на кальке неба,
- как грифель в циркуле сосны,
- и облаков тугие сны
- манили взор туда, где не был
- ещё он, - чтоб, скрестясь с грозой,
- упасть нежданною слезой.
- 1.3
- Джон смотрится отменно в строгом.
- Глубокий голос. Горд. Умён.
- Есть силы вкалывать помногу,
- и пластиковый медальон -
- как будто дал обет - на шее.
- Пусть и без головокруженья
- счёт в банке, все оплаты - в срок.
- Трусцою бегает как бог.
- Готовит редко сам. Не курит.
- Что пиво, что святых отцов -
- не терпит, впрочем, как глупцов -
- и в жизни, и в литературе.
- Друзья твердят: «Педант! Вопрос
- один: что в нем находит босс?»
- 1.4.
- Блондин. Взгляд - сталь. Видна порода.
- Нетерпелив. Идеен. Джон -
- с отменным вкусом от природы.
- Самоуверен. На рожон
- нередко лезть готов. Диктуя
- стиль, знает, что за ветер дует
- на бирже, в моде, - всё равно.
- Он - чёрно-белое кино:
- в его природе страстной как-то
- соединились вздор и шарм;
- вполне безвредная душа,
- у коей вспыльчивый характер.
- Сердец разбито много, но
- похоже, что уже давно.
- 1.5
- Джон видит частный гребень ливня
- в вихрах зелёного холма.
- Цвета холмов вокруг залива
- еще не тронула зима.
- Он бегал здесь мальчишкой. Тайна
- далеких дней ему случайно
- открылась…Парк был странно тих.
- Разбитый в старых дюнах, их
- не подпуская к океану,
- он сходит зеленью туда,
- где шумно возится вода
- и ежедневно птицы тянут
- пунктиры на закат….Парк…Тьма
- в нём зарождается сама.
- 1.6
- В ночь пятницы свободен город
- для наслаждений. Только Джон
- так остро чует, как за ворот
- ползёт тоска. Он здесь чужой.
- Есть дом, где никого нет дома;
- ни строчки нет из Оклахомы
- от матери, и от отца
- из Англии - ни письмеца.
- Джон пишет в «Таймс»: «Преступный сговор
- Почтовых служб… - (Тем хоть бы хны!) -
- Скорей письмо дойдёт с Луны,
- чем с побережья!» Право слово,
- всегда, где почта, там жульё.
- Слов не хватает клясть её.
- 1.7.
- Бродить нетрудно в одиночку,
- но как-то грустно одному
- в кафе «Мороженное». Очень
- восторженно, назло ему,
- влюблённых пара идиотов
- грызёт по очереди что-то.
- Глазеть на них совсем не впрок -
- Полезней тыквенный пирог,
- двойная порция. Однако
- терзают дружно хмурый взгляд
- семейство, школьницы и - в ряд -
- клон Кастро (хиппи) и собака.
- Двоих достаточно уже,
- чтоб гнусно стало на душе.
- 1.8.
- Он дома ищет утешенья
- у старых «Битлз» и «Пинк Флойд»,
- но «Money» - повод к раздраженью,
- а «Girl» - к проблемам с головой.
- Да вот хандра его по части
- не денег: в них не много счастья.
- Он шепчет: «Деньги - как дерьмо,
- что лезет под ноги само» -
- и топит в джине мысль всё ту же.
- Лекарством от душевных ран
- никак не может быть стакан.
- Нет, здесь билет, пожалуй, нужен
- в один конец, и… до Луны,
- её обратной стороны.
- 1.9
- Он вспомнил колледж, друга Фила,
- коллег из Беркли, ночи, где
- скандалов, споров, виски было
- полно в пивбарах и… везде.
- Увы, давно по всей Долине
- таких не сыщется в помине -
- безумных, дерзких, молодых…
- Отсюда тянутся следы
- в богатство, власть… Отсюда - вера,
- что с двух концов палят свечу,
- что будущее по плечу
- и дружба вовсе не химера…
- Бог Джона - чип! Ему молясь,
- Джон над собой теряет власть.
