7 нескучных учебников для школьника и не только

Текст: Наталья Лебедева

Коллаж ГодЛитературы.РФ

Учебники по математике, физике, литературе, авторы которых взялись оспорить утверждение, что корень учения горек, но плод его сладок. Кто сказал, что непременно должен быть горек?!

Григорий Остер «Задачник. Ненаглядное пособие по математике» и «Физике»

1.

Пожарных учат надевать штаны за три секунды. Сколько штанов успеет надеть хорошо обученный пожарный за пять минут?

2.

Если тихонько подкрасться к дедушке и папе сзади и внезапно крикнуть: "Ура!", папа подскочит на 18 см. Дедушка, в трудные годы переживший и не такое, подскочит только на 5 см. На сколько сантиметров выше дедушки подскочит папа, услышавший внезапное "Ура!"?

67.

Прогуливаясь по берегу озера, Миша пригласил Лялю посидеть в лодке без весел. Вдруг Ляля передумала сидеть с Мишей в лодке и выпрыгнула на берег. Как сложилась дальнейшая Мишина жизнь?

Ответ. В результате взаимодействия тел Ляли и лодки Миша уплыл на середину озера. А что с ним было потом — физике неизвестно.»

Панкратов Илья. «Слонодёмия». (Физическая сказка)

«Диффузия, или Как пройти сквозь стену.

Всё вокруг состоит из молекул. Это очень маленькие частички, их даже орёл не разглядит. Чем они ближе друг к другу, тем плотнее вещество. В куске скалы они будто пассажиры автобуса: сидят рядками и покачиваются в разные стороны. Ведро с водой похоже на вестибюль станции метро в час пик. Люди находятся близко друг к другу, но перемещаются по перрону и обмениваются местами. В автобусе поменяться тоже можно, но сложно. Надо затратить много сил, обоим пассажирам придётся встать.

Молекулы газа подобны участникам фестиваля (кстати, большинство демонов Максвелла обожают лёгкую атлетику вообще и бег в частности). Представьте себе огромный стадион, по которому носятся во все стороны бегуны. Чтобы никому не было обидно, бегут не по кругу, а по всему полю. Определить, кто первый, а кто отстающий, в этом случае невозможно. Это же праздник для всех любителей бега, а не только для победителя! Одна беда - частые столкновения. Поэтому всем выдаются пробковые шлемы и надувные жилеты. По краям поля размещены четыре пункта выдачи спортивной формы. В каждом из них шлемы и жилеты своего цвета. Когда даётся команда: «Старт!» - бегуны срываются с мест. Если бы вы наблюдали за фестивалем с высоты, то увидели бы, как довольно скоро участники разных цветов равномерно разбежались по стадиону. Такое «размешивание» происходит за среднее время пробежки через весь стадион. Это и есть пример диффузии в газах.»

Петр Вайль, Александр Генис. «Родная речь. Уроки изящной словесности»

«ОТ АВТОРОВ

Для России литература - точка отсчета, символ веры, идеологический и нравственный фундамент. Можно как угодно интерпретировать историю, политику, религию, национальный характер, но стоит произнести "Пушкин", как радостно и дружно закивают головами ярые антагонисты.

Конечно, для такого взаимопонимания годится только та литература, которую признают классической. Классика - универсальный язык, основанный на абсолютных ценностях.

Русская литература золотого XIX века стала нерасчленимым единством, некой типологической общностью, перед которой отступают различия между отдельными писателями. Отсюда и вечный соблазн найти доминантную черту, отграничивающую российскую словесность от любых других - напряженность духовного поиска, или народолюбие, или религиозность, или целомудренность.

Впрочем, с таким же - если не большим - успехом можно было бы говорить не об уникальности русской литературы, а об уникальности русского читателя, склонного видеть в любимых книгах самую священную национальную собственность. Задеть классика - все равно что оскорбить родину.

Естественно, что такое отношение складывается с малых лет. Главный инструмент сакрализации классиков - школа. Уроки литературы сыграли грандиозную роль в формировании российского общественного сознания в первую очередь потому, что книги противостояли воспитательным претензиям государства. Во все времена литература, как бы с этим ни боролись, обнаруживала свою внутреннюю противоречивость. Нельзя было не заметить, что Пьер Безухов и Павел Корчагин - герои разных романов. На этом противоречии вырастали поколения тех, кто сумел сохранить скепсис и иронию в мало приспособленном для этого обществе.

А главное - чтобы читать Чехова и Толстого, не надо было ждать очередной "оттепели". Часто забывается, что школьники сталинской эпохи учили наизусть не только Демьяна Бедного, но и Лермонтова.»

Маруся Климова. «Моя антиистория русской литературы»

«Конечно, существовал еще и Баратынский. С ним тоже не все ясно. Темная лошадка. Может, и он того?.. Во всяком случае, в советских учебниках он всегда находился в тени, в тени «великого Пушкина». На нем тоже лежала печать какой-то недосказанности, недоговоренности, а значит, таинственности. Автор второго плана, серебряный поэт золотого века русской поэзии. Редкий случай, а в русской литературе вообще первый - Баратынский был повернут к читателям своими стихами, - получалось, что его поэзия важнее фактов его жизни! Удивительно! Но потом все прояснилось. Оказывается, в юности он с товарищами совершил кражу со взломом, причем не шуточную, а на сумму в пятьсот рублей. Очень долго объяснять, сколько стоил тогда рубль, да я и сама точно не помню, но стоил он немало, это уж точно. К тому же Баратынский и его подельники взяли деньги вместе с золоченой табакеркой, в которой они лежали. И все под влиянием «Разбойников» Шиллера. Естественно, не Державина же! Следствием этого поступка стало исключение из Пажеского корпуса, а также запрет на службу офицером. В результате он вынужден был появляться на всех великосветских тусовках и балах в солдатской шинели, совсем как Грушницкий, точнее, тот, кому Грушницкий хотел подражать. Очень романтично!

В общем, педагогам и составителям учебников было что скрывать от подростков за стихами.

Пример Баратынского, да, пожалуй, и Жуковского тоже, наводит меня на мысль, что настоящий поэт обязательно должен быть отмечен каким-нибудь тайным пороком, в котором ему по-настоящему мучительно стыдно и практически невозможно признаться. Очень важно, чтобы писателю было, что скрывать. Без этого тайного порока литература - как пища без приправы. В этом, я думаю, и кроется разгадка парадоксальной непереводимости на другие языки лирики Пушкина. Все очень просто - переводить-то, собственно, нечего. Со стороны-то виднее! Подумайте, зачем человеку, которому не грозит ни плохая оценка в школе, ни наказание по партийной линии, ни исключение из Союза писателей и тому подобное, зачем ему читать подобную плоскую чушь:...»

Яков Перельман. «Занимательная физика»

Лупа времени

«Когда Уэллс писал свой “Новейший ускоритель”, он едва ли думал, что нечто подобное когда-нибудь осуществится в действительности. Ему довелось, однако, дожить до этого: он мог собственными глазами увидеть — правда, только на экране — те картины, которые создало некогда его воображение. Так называемая “лупа времени” показывает нам на экране в замедленном темпе многие явления, протекающие обычно очень быстро.

“Лупа времени” — это кинематографический фотоаппарат, делающий в секунду не 24 снимка, как обычные киноаппараты, а во много раз больше. Если заснятое так явление проектировать на экран, пуская ленту с обычной скоростью 24 кадра в секунду, то зрители увидят явление растянутым — совершающимся в соответствующее число раз медленнее нормального. Читателю случалось, вероятно, видеть на экране такие неестественно плавные прыжки и другие замедленные явления. С помощью более сложных аппаратов того же рода достигается замедление еще более значительное, почти воспроизводящее то, что описано в рассказе Уэллса.»

Элен и Робер Пенс. «Природа: веселые опыты и приключения»

Ссылки по теме:

5 килограммов в рюкзаке. Почему родители считают школьные учебники скучными и бесполезными?, 17.10.2016