Текст, фото: Юрий Лепский
Сэр Артур Конан Дойл всю жизнь мнил себя автором исторических романов, писателем глубокой психологической традиции, позволяющей ему числиться полноправным завсегдатаем компании, в которой были Оскар Уайльд, Бернард Шоу, Джозеф Конрад, Джером Джером, Редьярд Киплинг, Джон Голсуорси...
Кто знает, кто помнит теперь его "Белый отряд", "Изгнанников", "Родни Стоуна", "Сэра Найджела"? Боюсь, что никто. В памяти благодарных читателей он навсегда останется автором приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Автором прекрасных детективов.
Он ненавидел своего Холмса, полагая, что сыщик незаслуженно лишает его статуса исторического романиста. Он даже решил уничтожить его руками гения преступного мира профессора Мориарти, несмотря на то, что за истории о Холмсе ему платили в разы больше, чем за исторические романы.
И вот выходит его гордость - "Белый отряд". Критика скучающе молчит, а читатели заняты тем, что сочиняют петиции и просьбы в журнал "Стрэнд мэгэзин" о воскрешении Шерлока Холмса.
Десять лет Конан Дойл отчаянно борется за свою репутацию "серьезного писателя". Но все же в результате отступает. Через десять лет в том же "Стрэнд мэгэзин" выходит "Собака Баскервилей". Но это еще не конец репутации. Ему предложили закончить незавершенный роман Роберта Стивенсона. Он отказался, ответив: "Стивенсон слишком хороший писатель". И вот это было настоящим концом. Концом его иллюзий по поводу себя самого.
"Я выполнил свою простую задачу, если дал хотя бы час радости мальчику, который уже наполовину мужчина, или мужчине - еще наполовину мальчику".
И вот теперь самое время рассказать о том, что, прознав о моей командировке в Лондон, маленький сын Юрка явился ко мне с чрезвычайно важным заданием: я должен проникнуть в дом по адресу: Бейкер-стрит, 221 "Б", найти гостиную Шерлока Холмса и доктора Ватсона, взять там шапку великого детектива и, не помяв ее, привезти в Москву, лично ему в руки, точнее на голову. Что было делать... Через несколько дней промозглым лондонским утром я вышел из отеля на Пикадилли и по Олд Бонд-стрит отправился на перекресток Оксфорд-стрит и Орчард-стрит, чтобы уже через полчаса отворить входную дверь дома на Бейкер-стрит, 221 "Б".
По пути я размышлял над простыми, но не совсем понятными обстоятельствами. К примеру: почему, собственно, "Ватсон", когда должно быть "Уотсон"? Почему транскрипция перевода столь буквальна и не соответствует британскому прононсу? Не думаю, чтобы кто-то знал точную причину. Но, применив дедуктивный метод Холмса, следует признать: на русском языке доктор Watson не всегда был доктором Ватсоном, в большинстве дореволюционных переводов он - Уотсон. Ватсоном помощник и друг Холмса стал в большинстве переводов советских. Вероятно, сработало неистребимое желание во что бы то ни стало одомашнить симпатичного доктора, сделать его поближе к простому советскому врачу, тем более что неколебимые этические принципы и интеллектуальная недостаточность вполне роднили того и другого персонажей. "Уотсон" все-таки ощутимо отдавало фунтом стерлингов, а "Ватсон" уже легко покупался за рубли. Теоретически Ватсон стоял уже совсем неподалеку от известного "дела врачей", тем более что ему самому приходилось вариться в уголовных делах, которые расследовал его друг. И последнее соображение: почему-то в русскоязычной литературе в писатели принято было приходить из врачей (многочисленные примеры легко подберете сами).
Расчет оказался абсолютно точным. Ватсон стал вполне советским доктором: слегка туповатым, но редкостно отважным и верным в дружбе. Думаю, не случайно именно "Доктором Ватсоном" стала называться постперестроечная эстрадная группа, исполнявшая советские хиты.
Советский читатель настолько сроднился с ним, что его совершенно не смущали кричащие элементы антисоветского бытия Ватсона.
Во-первых, он не ходил на работу в районную поликлинику, а занимался частной практикой. Во-вторых, Ватсон был гражданским лицом, но ему принадлежал боевой револьвер. В-третьих, он терпимо относился к увлечению своего друга кокаином. Все это вместе в Советском Союзе обеспечило бы ему небо в крупную клетку до конца лет. Но в легендарной гостиной на лондонской Бейкер-стрит, 221 "Б", он и по сей день остается любимейшим и лояльнейшим персонажем.
Я пробыл в этой квартире не больше часа, купил кепку Холмса для Юрки, а для нас с вами понял вот что. Устав от беготни, прыжков и мордобоя в белоснежной сорочке и дорогих штиблетах Джеймса Бонда, поскучав в куче банальностей, предсказуемостей и пошлостей в современных "женских" детективах, раскройте томик Конан Дойла и постучите в двери на Бейкер-стрит. Экономка миссис Хадсон проводит вас наверх, и тогда человек с ястребиным профилем и полузакрытыми глазами, сидящий в глубоком кресле пред камином, непременно скажет вам: "Судя по вашей одежде и усталым глазам, вы много путешествовали. И отнюдь не в лучшей компании".
