Текст: Андрей Цунский
Стоит упомянуть его имя, и большинству людей сразу вспоминаются осторожные рассказы учительниц литературы (многие из которых сами не знали, о чем толкуют) о хулиганских похождениях юного Маяковского, желтых кофтах, разрисованных лицах. Большинство выпускниц педвузов знали только то, что Давид Бурлюк зачем-то до крика разодрал себе глаз и куда-то через него полез. Понимали они в его работе не просто «еще меньше»: часто понимание чего-то обширнее советской школьной программы имело отрицательные значения. Лучше не стало и в наше время. Не у всех детей преподает литературу Дмитрий Быков.
Так что удивляться не стоит: когда звучит фамилия «Бурлюк», современным школьникам не вспоминается ничего. Проверено. ЕГЭ и любовь к литературе... обнажим головы, потупим взгляды, бросим по горсти галочек в разлинованную на вопросы и варианты ответов могилу детского воображения.
Итак – Давид Бурлюк. Обойдемся без дурацких эпитетов и определений. Просто рассмотрим поближе эту фигуру.
Человек-глагол
Великий режиссер, один из преобразователей европейского театра и несомненная гордость театра русского Н. Н. Евреинов писал: «Одно время выражение «бурлюкать» было принято в наших художественных кругах как terminus technicus». Бенедикт Лившиц упоминает «ряд производных речений: бурлюкать, бурлюканье, бурлючье и т. д.», и откровенно говорит: «Бурлючий кулак, вскормленный соками древней Гилеи, представлялся мне наиболее подходящим оружием для сокрушения несокрушимых твердынь». Алексей Крученых восхищается: «Большой, бурный Бурлюк врывается в мир и утверждается в нем своей физической полновесностью. Он широк и жаден. Ему всё надо узнать, всё захватить, всё слопать».
Что же означает слово «Бурлюк» в литературе и в жизни? И какая это часть речи? Кроме глагола, конечно.
Глаз (Нет глаза), или Опыт существительного
В детстве из игрушечной пушки младший брат, глаз – об этом много понаписано. Не отвлекаемся.
В литературе физический недостаток – слабое место, а не повод для сострадания. Вспомним Пушкина:
«Крив был Гнедич, поэт, преложитель слепого Гомера.
Боком одним с образцом схож и его перевод».
Пушкин оставил эту эпиграмму в своих черновиках, он был как раз человек совсем незлой. Но ведь дергал какой-то бес за бакенбарды: «А ну-ка, врежь ему! Намалюй кривому бланш под разбитой форточкой!»
Век двадцатый начисто лишен сантиментов. (Впрочем, скоро этот тезис мы опровергнем.) Итак, Маяковский – Бурлюк, первая встреча. «...В училище появляется мешковатый короткопалый человек в сюртуке. Он ходит напевая, заносчиво посматривая на всех через старинную лорнетку одним глазом – другой у него вставной.
Вид у него независимый и наглый. Маяковский начинает задирать его. Они сталкиваются в коридоре училища.
– Что вы выпятили на меня ваши рачьи глазки? – сердится Маяковский. – Я вот вывинчу из вас ваше вставное буркало!
– Не буркало, а бурлюкало, – невозмутимо отвечает тот. – Научитесь сперва говорить, молодой человек!» (Лев Кассиль «Маяковский сам»).
Высшая степень примата духа над плотью. Как не зауважать?
А вот Крученых:
«Попробуйте, читатель, день-другой пожить с одним только глазом. Закройте его хотя бы повязкой. Тогда половина мира станет для вас теневой. Вам будет казаться, что там что-то неладно. Предметы, со стороны пустой глазной орбиты неясно различимые, покажутся угрожающими и неспокойными. Вы будете ждать нападения, начнёте озираться, всё станет для вас подозрительным, неустойчивым. Мир окажется сдвинутым — настоящая футур-картина». (А. Крученых, «К истории русского футуризма», «Сатир одноглазый»).
Мало того, что великолепно обыграл физическую особенность друга (какой уж это теперь недостаток?! Фирменный стиль!). По тексту понятно – он сам это пробовал, не знаю, «день ли другой», но пробовал!
А вот и снова Бенедикт Лившиц, из книги «Полутораглазый стрелец»: «Владимир между тем уже выколол мне левый глаз и для большей выразительности вставил его в ухо. Я бесстрастно выжидаю дальнейшего течения событий: гадать об уготованной мне участи было бы бесцельным занятием.
- Канон сдвинутой конструкции! - весело провозглашает Давид.
Это говорится из чистого удовольствия произнести вслух свежую формулу: всем троим совершенно ясно, ради чего пишется пейзаж с нескольких точек зрения и зачем на портрете мой глаз отъехал в сторону на целый вершок. То, что у Греко и Сезанна было следствием органического порока, становится теперь методом. Необходимо затруднить восприятие, оторвать его от привычного рефлекса, отказаться от традиционной, Возрождением навязанной перспективы, от условных ракурсов, бельмом застилающих наш взор».
Словом,
как в гибель дредноута
от душащих спазм
бросаются в разинутый люк —
сквозь свой
до крика разодранный глаз
лез, обезумев, Бурлюк.
Лучше не скажешь. И правда, чтобы стрелок попал в цель... ну, вы поняли эту не слишком свежую мысль.
Краткая вставка о сентиментальности
Почти окровавив исслезенные веки,
вылез,
встал,
пошел
и с нежностью, неожиданной в жирном человеке,
взял и сказал:
«Хорошо!»
Бурлюк Маяковскому: «Да это вы сами, вы гениальный поэт!» и т.д. Оставим сальные сусальности любителям жанра. Никаких похвал: заставил поверить в себя и работать. Это секунда рождения поэта – может ли кто-то еще сказать точно: «Вот такого-то числа, во столько-то часов-минут я стал...»
И эту секунду,
бенгальскую
громкую,
я ни на что б не выменял,
я ни на...
А сантимент тут все же, вполне возможно, коварно поприсутствовал. Впрочем – кому он помешал?
Спросите, откуда цитата – адски расхохочусь и скажу непременно гадость.
Метаморфозы без Овидия (хотя и с ним, вполне возможно)
Давид Бурлюк был не просто «футуристом», он был частью европейского искусства, стал вехой и в мировой культуре. Без сомнения, это был человек огромного читательского и зрительского опыта. Тем интереснее на примере его наследия прослеживать удивительные трансформации образов в эпоху, провозвестником которой он стал.
Останется ли хаос лишь и масса
Пустой золы? Иль результат конечный:
Под грудой пепла – зернышко алмаза,
Залог твоей победы вековечной!..
(Иосиф Броский, перевод стихотворения Циприана Норвида)
Этого Бурлюк точно не читал. Но вот что он мог читать:
Coraz to z ciebie, jako z drzazgi smolnej,
Wokoło lecą szmaty zapalone;
Gorejąc nie wiesz, czy Stawasz się wolny,
Czy to, co twoje, ma być zatracone?
Czy popiół tylko zostanie i zamęt,
Co idzie w przepaść z burzą? – czy zostanie
Na dnie popiołu gwiaździsty dyjament,
Wiekuistego zwycięstwa zaranie…
Образ в стихотворении Бурлюка «Наездница», единение алмаза и смерти – скорее всего, навеяны именно Норвидом (позднее это стихотворение даст название великому фильму Анджея Вайды «Пепел и алмаз»). А у Бурлюка образ меняет пол, и превращается из философски грустящего лирического героя в стремительную наездницу, над телом которой склонился конь:
Пылают светозарно маки
Над блеском распростёртых глаз
Чьи упоительные знаки
Как поколебленный алмаз.
В советской школе, как пример полного отсутствия в рядах футуристов дисциплины и порядка, приводились эти единственные строки Бурлюка:
Каждый молод молод молод
В животе чертовский голод
Все что встретим на пути
Может в пищу нам идти.
Несколько десятилетий они ничего, кроме тоски в подростковых умах, не пробуждали. Однако европейская культура была в какой-то момент почти едина, и культура русская была ее неотъемлемой частью, не могла существовать вне европейского контекста. Насильственное удержание ее в изоляции в конце концов размылось куда раньше анонсирования гласностей и перестроек... К нам потихоньку пробрались пьесы Бертольда Брехта, а с ними музыка Курта Вайля, и это все резонирует и удесятеряет силу с голосом Джима Моррисона:
Well, show me the way
To the next whisky bar (little girl, dollar etc.)
Oh, do not ask why
Oh, do not ask why
For if we do not find
The next whisky bar
I tell you we must die
I tell you we must die
I tell you
I tell you
I tell you we must die.
(The Doors — Alabama song)
«Истинное художественное произведение можно сравнить с аккумулятором, от которого исходит энергия электрических внушений. В каждом произведении отмечено, как в театральном действии, определенное часов количество для любования и разглядывания его. Многие произведения вмещают в себя запасы эстет-энергии на долгие сроки», — так полагал наш сегодняшний герой.
Прилагательное «Бурлюк»
Говорим «Бурлюк», подразумеваем «футуризм» – энд вайси верса (противоположным, если без латыни, образом). Но слово «футуризм» запатентовано совсем не Бурлюком. С 20 февраля 1909 года «cи в кружочке» на него принадлежит Филиппо Маринетти. Однако Бурлюк взял его и выпустил в российскую действительность, которая периодически все же продирает опухшие от дремы глаза и... другая история.
Кто из футуристов славен в живописи? Бурлюк – хороший художник. Очень трудолюбивый – по его собственному утверждению, написал более 20 тысяч картин. И не какой-то халтуры. Но по правилам игры Боба Дилана и Тома Петти, Бурлюк – «not Wilbury». (Дословно "wilbury" переводится как ошибка, ляп. В свою очередь, The Traveling Wilburys – супергруппа, участниками которой являлись Джордж Харрисон, Боб Дилан, Том Петти, Рой Орбисон и Джефф Линн. «Уилбери» было у них сленговым словечком. Говоря об ошибках записи, возникших из-за неисправного оборудования, Харрисон в шутку заметил как-то: «Мы похороним их в миксе...» – Прим. ГЛ.) Настоящие Уилбери от футуризма в изобразительном искусстве – Ларионов, Экстер, Малевич, Гончарова...
«Он художник — какой хотите! Если вам нужен реалист, то Бурлюк реалист... Вам нужен импрессионист: извольте, Бурлюк покажет вам десятки своих пленэров. Вам нужен неоимпрессионист — и таких полотен вы найдете у Бурлюка дюжины. Вам нужен кубист, футурист, стилизатор — сколько угодно, — и таких сотни. Которые же настоящие? Кто это знает! Знает ли это сам Бурлюк?» — так пишет Алексей Крученых.
В поэзии – даже Маяковского заслоняет огромная тень от тщедушного тела и великого наследия Предземшара Велимира Хлебникова. А есть ведь еще и Крученых, и Лившиц, и Каменский, и «Асеев Колька», да мало ли... Бурлюк так и не нашел своего стиля. «В качестве поэта он тоже своеобразный универмаг», — не унимается все тот же Крученых.
В театре – Игорь Терентьев, из футуризма вырос великий Мейерхольд и... В общем, нет там Бурлюка.
В музыке – Аврамов, Мосолов, Матюшин, Лурье...
«...деятельность Бурлюка представляется мятущейся футуристической картиной, полной сдвигов, разрывов, безалаберных нагромождений. Он — и художник, и поэт, и издатель, и устроитель выставок...» Думаю, сами догадаетесь, какого Алексея слова.
Где же Бурлюк?
На этот вопрос искать ответа мы не будем. Но поставим его по-другому – а где были бы все эти великие люди, если бы не было Бурлюка?!
Они бы, безусловно, сказали свое слово в искусстве. Но столь громким оно получилось именно потому, что они прозвучали почти что хором.
И когда из хора вышли великие отдельные голоса – дирижировать стало некем. И Бурлюк уехал в Японию. На край света. К линии перемены дат. К еще одному волшебно появляющемуся дню.
