Самоподрезанные крылья

Текст: Иван Родионов

Булат Ханов, «Развлечения для птиц с подрезанными крыльями». - М.: Эксмо-Пресс, 2020

Даже люди, далёкие от интернета с его мемами и сленгом, наверняка слышали такие слова, как «бумер», «миллениал» и «зумер». Они у нас тоже потихоньку приживаются - со своими, зачастую произвольными хронологическими рамками. У нас не было Вьетнама, эпохи хиппи и прочих американских реалий, служащих поколенческими водоразделами. Зато есть свои. А вот названий своих пока не изобрели, и часто приходится пользоваться тем, что есть. А ещё там неподалеку бродит хмурая скучная социология и высоколобые специалисты - могут за неточности и покусать.

Десять школьных лет - на какое время они у вас пришлись? Если на советское - вы из поколения, допустим, «А». На последнее десятилетие? Поздравляю, вы «С». Наконец, учёба разномастных «В» пришлась на девяностые-нулевые, то есть им сейчас от примерно от двадцати с половиной до сорока с небольшим лет.

Новая книга Булата Ханова «Развлечения для птиц с подрезанными крыльями» - именно о «В», как бы они ни назывались. Возможно, это первая книга о современности, где все главные герои принадлежат к этому поколению.

То, что они главные - это важно. Например, в романе Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» появляются молодые и активные ребята, но главные всё-таки - Елена и её муж, люди старшего поколения.

Одарённая студентка-этнограф. Блогер, обозревающий крафтовое пиво, – и крафтовые вкусности ему и прямо, и символически уже не лезут в больное горло. Неприкаянный мажор, он же светлый и изломанный Свидригайлов-хранитель по имени Марк. Все они - каждый по своим причинам - бросают всё и едут в Элнет Энер, столицу национальной республики Беледыш, которая входит в состав России. Тут-то самое интересное и начинается. А в финале - этаким карнавалом, где всё несколько раз переплетется и распутается - будет пивной фестиваль.

Немного о символике названий. Писатель С. Г. Чавайн был классиком молодой марийской литературы - в победившем советском государстве национальное искусство очень даже поддерживалось. Главная его книга как раз называлась «Элнет» (по марийскому названию реки Илеть), там описывалась классовая борьба в крестьянской среде во время столыпинских реформ. Однако Крон всегда пожирает своих детей, и в 37-м Чавайна расстреляли по обвинению в участии в «контрреволюционной националистической группировке». А «энер» в таком контексте - устье.

Беледыш, национальная республика в романе - тоже марийское слово и тоже косвенно отсылает к СССР. Праздник «Пеледыш пайрем» был создан в советское время как альтернатива местным традиционным религиозным праздникам, его формат всё время менялся, и сейчас он скорее национально-патриотический. А вообще «пеледыш» переводится как «цветок».

Кстати, что в новом этнофэнтези-романе того же Шамиля Идиатуллина имеется народ мары, во многом отсылающий к тем же марийцам. Совпадение, конечно, - но интересное.

Булат Ханов, думается, не просто указывает читателю на наше очередное «потерянное поколение». Он аккуратно, не навязывая читателям никакой «генеральной линии» - исключительно художественными средствами - анализирует причины этой потерянности и ставит достаточно неутешительный диагноз, который за лихой, часто весёлой атмосферой книги не сразу и разглядишь. Ключи к основной мысли романа - в эпиграфе из Алена Бадью и в квазиюродивой проповеди странного наёмного проповедника в баре: «Мы принимали за зрелость всеведущую ухмылку, прилипшую к устам, и презрение к боли ближнего своего».

Что объединяет названных нами героев (да и их антагониста - местного бизнесмена Сергея, владельца бара, устроителя того самого фестиваля и, в целом, не самого отвратительного на свете человека)?

Сейчас много говорится и пишется о поверхностности и «клиповом мышлении» самых молодых (тех самых зумеров). При этом не так часто говорят об их плюсах - стремлении (пусть иногда отпугивающем - как у тринадцатилетней радикальной феминистки или у агрессивных зоозащитиков) к какой-то новой справедливости, несколько большей, чем они сами. Отсюда и невероятная ещё лет пятнадцать-двадцать назад политизированность самых юных.

И самое главное – они ещё могут успеть.

Наши же товарищи, которых мы обозначили литерой «В», в силу объективных причин вошли в жизнь без руля и ветрил. Их разобщённость, как и отсутствие у них какой-то светлой и настоящей, а не «крафтовой» цели, аукаются индивидуализмом и, как следствие, личностным кризисом. Те, кто попроще, уходят в заботу о семье или в химеру личного успеха. Интеллектуалы идут в саморазвитие, ищут просветления, ныряют в эскапизм, в тотальную иронию или самоиронию - на сострадание и живое, а не книжно-активистское участие  по отношению к «другим» они не способны.

Герои аккуратно выстраивают личные границы, легко и решительно порывают с любыми, как сейчас говорят, «токсичными» отношениями, лелеют свои вкусы и прихоти. Идут они и к протесту, к вызову – но всё это кажется чем-то детским, игрушечным. Им не по шестнадцать лет – и оттого грустнее становится вдвойне. Возникает удивительный контраст: все они – хорошие и симпатичные люди. Как Петя и Аня из «Вишневого сада». Но идти им некуда, праздник национальной солидарности «Пеледыш пайрем» - явно не для них.

Булат Ханов, несмотря на кажущуюся лёгкость повествования и отчасти открытый, но не трагический и даже вроде бы жизнеутверждающий финал, убедительно показывает - это путь иллюзорный и, увы, пустой. Не покидает ощущение, что финал всё же закрыт – для героев. Им некуда влачить собственную неприкаянность.

Это не юность рвётся чрезмерно натянутой струной (что неизбежно для каждого человека и, в сущности, обыденно, хоть и всякий раз по-своему трагично). Это лёгкое эхо уже начинающего уходить поколения с его громадным нереализованным потенциалом.

В этом смысле «Развлечения для птиц с подрезанными крыльями» - книга левых идей, возвращающая нас, пусть и на новый лад, к тому, что зацикленное на себе личное, пусть иногда и с узко понятой социальной тематикой – субкультурщина и тупик.

А то в последнее время мы как-то об этом забыли.