Интервью: Михаил Визель
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Лето 2019 года складывается удачно для молодых сочинительниц Евгении Некрасовой и Оксаны Васякиной. Первая из них вошла с книгой «Калечина-Малечина» в короткий список «Большой книги», до этого чуть не выиграв «НацБест», а вторая завоевала - можно сказать, сенсационно - первое место в поэтической номинации молодежного конкурса «Лицей».
По следам своих личных успехов Евгения и Оксана вместе с еще двумя единомышленниками запускают «Московскую школу новой литературы», «отпочковавшуюся» от «Московской школы нового кино», которую Евгения окончила и в которой сама сейчас работает. «Год Литературы» встретился с Некрасовой и Васякиной, чтобы выяснить, в чём заключается новизна новой школы.
Евгения, как так вышло, что литература при кино?
Евгения Некрасова: Все немного сложнее. Московская школа нового кино теперь находится в Московском международном университете (ММУ). И люди, которые создали МШНК, а это режиссер и теоретик кино Дмитрий Мамулия и продюсер Геннадий Костров, решили создать в ММУ Институт свободных искусств и наук (ИСИН) - магистратуру творческих специальностей. В ИСИНе будет много разных направлений: классические исследования, лаборатория звука, театр, кино совместно с МШНК и другие.
Меня пригласили курировать литературное направление в ИСИНе - делать литературную школу. Я сказала: отлично! - я знаю прекрасных людей, которых хочу пригласить в этот проект и с которыми я давно мечтаю работать. И позвала поэтессу Оксану Васякину, и вместе с ней мы будем отвечать за направление «актуальное письмо». Еще позвала Таню Новоселову - куратора литературных проектов и проектировщика, и Женю Вежлян - социолога литературы и критика. Они отвечают за направление, которое называется «современный литературный процесс и литературный менеджмент».
И я сразу знала, что все это будет называться - Московская школа новой литературы, да, действительно рифмой с Московской школой нового кино. Моя амбиция - что МШНЛ станет тем же в литературе, чем со временем стала МШНК в кино.
Особенность МШНЛ заключается в том, что студенты не выбирают никакого направления изначально. Они просто поступают к нам, ходят и на занятия, связанные с менеджментом литературы, изучают современный литературный процесс, и одновременно занимаются актуальным письмом на наших с Оксаной семинарах.
Поскольку это магистратура, помимо этого есть предметы общей программы – философия, история, психология, фольклористика, общий менеджмент... Все эти серьезные и необходимые штуки. Помимо этого, вокруг МШНЛ будет огромная, сложная среда: мастерские Александра Бродского, Павла Пеперштейна, Анатолия Васильева, учебный театр Юрия Муравицкого, лаборатория кино совместно с МШНК. Наши магистранты смогут посещать все эти занятия, а студенты других направлений будут заходить к нам. В идеале это такая постоянно подпитывающая себя сложная и избыточная среда.
В начале второго учебного года студенты МШНЛ должны будут определиться с темой диплома и с его с форматом. Им может стать: роман, сборник рассказов, поэтическая подборка. А также – кураторский проект, сценарий фильма, выставка, посвященная литературе, перфоманс, зин, сайт, digital media... Все, имеющее отношение к литературе.
К вам уже записываются абитуриенты?
Евгения Некрасова: Уже случились две первые волны собеседований. И будет еще две. Приходят люди с совершенно прекрасными, дикими проектами. Вроде разработки программы, которая будет создавать кастомизированные сюжеты внутри одного романа. Мы очень открыты разным медиа. Ведь это школа новой литературы.
Что ж, кому, как не вам, заниматься новой литературой… Но вы упомянули слово «магистратура». То есть диплом государственного образца. А это платная история?
Евгения Некрасова: Да, это платная история. Но там будут грантовые места. Сейчас мы смотрим портфолио и зачисляем людей по результатам собеседования. Конкурс на грантовые места мы объявим чуть позже. На грант можно будет претендовать, написав эссе или проект. Если кто-то из абитуриентов не хочет поступать именно в магистратуру, то можно просто ходить вольным слушателем на специальные курсы МШНЛ, и тогда у него или у нее будет сертификат о дополнительном образовании.
Я упомянула Юрия Муравицкого. Это очень крутой современный режиссер. Его спектакль «28 дней» я всем советую посмотреть. Сначала кажется, что это феминистский (а иногда антифеминисткий) стеб на недавно табуированную тему, а потом оказывается, что это общегуманисткая высокая трагедия. У Муравицкого свой учебный театр при МШНК. Там классные молодые актеры, в основном актрисы, девушки с невероятной энергетикой. Мы договорились с Юрой, что в рамках учебных заданий поставим тексты, которые будут писать студенты МШНЛ. Может быть, даже сделаем спектакль. Мне очень нравится, как он работает. Я хочу попробовать, чтобы он что-то поставил в начале учебного года с кураторскими (Оксаниными и моими, например, текстами), чтобы задать формат.
Я почему подчеркнул «государственный образец». Каждый год в Москве открывается по школе творческого письма с дипломом государственного образца. В прошлом году Майя Кучерская преобразовала свои курсы в магистратуру при Высшей школе экономики. Теперь у вас. Почему сейчас оказалось востребовано это «творческое письмо»?
Оксана Васякина: Наверное, у людей просто повысился уровень жизни, и они решили писать. Другого ответа у меня нет. Плюс, наверное, это связано с кризисом литературных институций вообще. Мы сейчас с вами сидим напротив одной «кризисной литературной институции» – Литературного института. И совершенно очевидно, что Литературный институт не отвечает запросу. Я там училась.
И я учился!
Оксана Васякина: Вы-то учились давно, а я недавно. И совершенно очевидно, что Литературный институт, несмотря на всю его прекрасность и ужасность, не отвечает запросу. Как правило, мало кто там занимается литературой как таковой.
Вы же тоже собираетесь заниматься далеко не только литературой – перфомансами, концептуальным искусством.
Евгения Некрасова: Мы очень хотим создать среду. Я поняла, что мне недостает именно той литературной среды, в которой мне самой было бы комфортно. А среда, которая у нас будет, она все равно будет в первую очередь литературной.
В последние два года стала происходить демаргинализация условно маргинальных авторов... Вот, Оксана получила премию «Лицей». У нее выходит книга в крупном издательстве. Хотелось бы создать именно такую среду: из важных, сильных, ни на кого не похожих голосов. Так произошло с МШНК. Я училась там в самом первом наборе. Не все выпускники МШНК снимают кино или пишут сценарии. Но все равно это опредленное сообщество людей, которые делают интересные вещи в разных отраслях и опредленно мыслят. Хотелось бы сделать такое же новое сообщество.
Оксана Васякина: Среда создает определенный рост. Я помню, когда у меня была своя среда в Литературном институте, это было как раз про обмен опытом, обмен мнениями, обмен книгами, противостояние традиционализму или еще чему-то. То есть это то, что работает на создание новых текстов, на создание новых проектов.
«Создавать среду» – это ровно те слова, которые мне говорил в интервью ректор Литинститута А. Варламов. Оксана, вам как относительно недавнему выпускнику - чего не хватало в Литинституте, что вы хотите довнести в вашу создаваемую магистратуру?
Оксана Васякина: Мне не хватало молодых преподавателей, которые являются непосредственными участниками литпроцесса, которые сейчас пишут, являются игроками в поле тех же премий, живых как бы людей.
Евгения Некрасова: Которые пишут о том, что происходит сейчас.
Я понимаю, о чем вы говорите. Упрек справедливый… С Литинститутом понятно. А как насчет магистратуры при ВШЭ? Вы думали о том, чтобы от нее «отстроиться»? Что вы можете предложить, чего нет у них?
Евгения Некрасова: Во-первых, у нас будет литературный менеджмент. Это не только будущие литературные агенты, которых по разным причинам пока нет в стране. Это и кураторы литературных проектов, создатели новых издательств, новых форм существования литературы. Эта среда разнообразнее и шире, чем просто «литературная среда».
Оксана Васякина: Мне кажется, отличие нашей школы от всех других проектов – это междисциплинарность. Это работа на границе медиумов. И, собственно, то, над чем мы хотим со студентами работать.
Литературная школа создается на базе Школы нового кино. Это получилось просто потому, что вы в ней работали, или это некий концептуальный ход? Получается, что литература – производная от кино.
Евгения Некрасова: Нет, это так не получается. Вряд ли литература – производная от кино. Скорее даже наоборот.
Говорят же во весь голос, что сериалы – это новый «семейный роман», это то медиа, где сегодня живет большой нарратив.
Евгения Некрасова: Безусловно – да! Но наоборот. Качественные американские, британские, скандинавские сериалы просто взяли все лучшее от литературы.
Создатели МШНК, о которых я уже рассказывала, осознали несколько лет назад, что кино, которое производилось в стране, за исключением нескольких авторских фильмов, не соответствует своей эпохе, даже если очень пытается. Это до сих пор происходит с мейнстримом. Сам язык, который он использует, не адекватен современной реальности. Поэтому зрителям он не нравится, кажется неестественным, не создает атмосферы и не вызывает эмпатии.
Недостоверно, неубедительно, не работает. Пластиковые люди, неестественные диалоги.
Нужно искать новый язык, который сможет убедительно передать реальность. Если говорить о преемственности, то вот этот подход, который был у МШНК, и я переношу его на МШНЛ. Потому что особенно в прозе я почти не вижу языка, который бы говорил о современной реальности. Я не о том, что надо быть актуальным или социальным, хотя социальным надо быть. Речь не об этом. А о том, что у каждого времени свой собственный язык.
Оксана Васякина: Но мы ж сегодня не ходим в картузах или в жабо. Мы ходим в кепках.
Евгения Некрасова: Почему-то авторы, часто мужчины пишут так, будто они до сих пор живут в 70-80-е. В их текстах могут быть все реальные ситуации или даже те самые социальные темы современности, но ощущение достоверности от текста не возникает. А вспоминается только тягучий поздний совок. Не прекрасные 20-е, не «серебряный век»... Я не понимаю, почему так происходит? Молодые парни, которым по 30 лет, почему они так пишут? Это удивительно. Мы так рассуждаем, будто мы профессора, но мы не профессора, и не такие уж суперопытные...
Оксана Васякина: Но мы практики.
Евгения Некрасова: И мы сами пытаемся понять, как писать сегодня, и мы будем пытаться найти ответ вместе с нашими студентами. МШНЛ, по сути, большая лаборатория. Мы не можем гарантировать, что сейчас все выпустят по роману... Новый Толстой, новый Гоголь... нет, конечно. Но создать среду, где начнет что-то осознаваться, обнаруживаться, – это важно.
Вы сказали, что вы не профессора. А кто вы?
Оксана Васякина: Мы кураторы. В нашем случае – кураторки. Которые еще будут вести занятия. Я буду вести семинар.
Расскажите, как вы себе представляете свои семинары.
Оксана Васякина: Мне интересно со студентами. Историю литературы и русской поэзии будут читать другие специалисты. Там будет призваны Денис Ларионов, Евгения Вежлян. Мы сотрудничаем с РГГУ, они как раз пишут о литературе. Они будут рассказывать историю русской поэзии, той поэзии, которую больше всего люблю. Это та поэзия, которая берет свои корни из неофициальной советской поэзии и заканчивается пока что на нас.
И параллельно с теоретическим курсом моих коллег мы будем делать группу медленного чтения, где мы на каждой паре будем читать тексты, обсуждать, рассуждать, что это такое. Мне интересно такое погружение в текст. И вообще поиск контекста, в котором этот текст появился, родился и женился. В этом смысле мы очень похожи по взгляду на изучение литературы, вообще поэзии с критиком Львом Обориным. Он говорил, что, просвечивая один текст, можно понять что-то про эпоху. И у меня есть большое желание заниматься таким медленным чтением, в том числе сравнением текстов, обсуждением и т.д.
Но раз в несколько занятий у нас будет семинар по обсуждению своих текстов. Если студенты будут хотеть писать поэтические тексты и прозаические, то почему бы и нет? Я, правда, не очень сильна в прозе. Но как-то так это будет выглядеть.
Евгения Некрасова: У меня студенты будут вглядываться в себя и вглядываться в реальность, которая существует вокруг них. Или, если они не хотят писать о том, что происходит сейчас, вглядываться в прошлое. Я не против того, чтобы люди писали о прошлом, только и это можно делать совсем иначе.
То, о чем говорит Оксана, называется медленное чтение. По-английски close reading. У меня тоже будет такое close reading себя и окружающей реальности. Осознать происходящее вокруг, эстетизировать, превратить в текст - в этом главная задача. И в результате это не должна быть документалистика. Здесь нужен будет тот самый пресловутый авторский взгляд, преломление, которое поможет разглядеть и понять время.
Мне кажется, что надо просто понимать, что происходит и как все устроено... Мы сидим с вами в кафе, рядом только что рабочие кидали щебенку, летела пыль, прошли-пропели кришнаиты....А что-то еще свое происходит у нас с вами и у людей вокруг... Эта рефлексия, пожалуй, очень меня интересует. Чтобы через те тексты, которые будут написаны людьми, не обязательно в рамках нашего обучения, можно было бы понять эпоху, чтобы можно было почувствовать ее. Это всегда было. Читаешь роман XX, XIX века, и ты все понимаешь. Были великие тексты или очень хорошие тексты. Эти тексты, осознающие время и создающие время, и есть литература. Но сейчас я этого практически не вижу, и пока не понимаю, как к этому приблизиться.
Если говорить о методе, который я себе представляю в работе со студентами: вот это понимание себя и реальности. И художественное преломление ее сквозь себя.
А как кураторы?
Евгения Некрасова: Мы несем ответственность за выбор приглашенных. У нас уже достаточно большой пул преподавателей, которые будут вести короткие курсы, блоки. Иногда даже одно-два занятия. Нам обещают при поддержке ИСИНа привозить иностранных писателей. У нас будет множество прекрасных людей. Ксения Букша приедет из Петербурга с интенсивом по литературному мастерству, Ольга Брейнингер прочтет курс по литературной антропологии, Алексей Поляринов прочтет цикл лекций о современных американских авторах. Придут Илья Кукулин, Анна Наринская... Много прекрасных имен. Будет Юлия Гумен, Борис Куприянов, Георгий Урушадзе... Они и есть менеджеры литпроцесса.
Разумеется! Но я не даром спросил, какова ваша роль в школе. Глядя на ваши имена, я подозреваю, что в школе будет некоторый феминистский уклон. Это так?
Оксана Васякина (смеется): О да!
Евгения Некрасова: У нашей школы четыре куратора, кураторки. Две, отвечающие за актуальное письмо, и еще две, отвечающие за литературный процесс и литменеджмент. Все мы - феминистки. Так что – да, еще бы!
Оксана Васякина: Я не думаю, что это будет происходить на уровне риторики. Скорее на уровне практики. То, как мы будем разговаривать со своими студентами и студентками, то, как мы будем взаимодействовать между собой и то вообще, о чем мы будем говорить, в своей базе скорее всего будет иметь какие-то феминистские корни.
Евгения Некрасова: Я все больше и больше понимаю, что такое феминизм. Это эмансипация и со стороны женщины, и со стороны мужчины. Эмансипация – это понимание, что существуют очень разные миры и разные люди. Это очень простая истина. И это очень помогает в писательстве.
Критик Володя Панкратов сейчас делает премию «Фикшн 35». Там авторы до 35 лет и в жюри ребята тоже до 35 лет. И Володя говорит, что часто у тридцатилетних парней в книгах такое же нытье, как у пятидесятилетних мужчин. И лирические герои чаще всего - они сами. А женщины пишут очень о разном. Они придумывают персонажа или нескольких персонажей, придумывают для них истории… То есть просто действуют как писатели. И кажется, что женщины гораздо чаще обращают внимание на те же самые социальные проблемы. Все, что раньше считалось прерогативой женской литературы, вот это условное нытье, оно как-то перешло в литературу мужскую. При этом она может быть даже по-разному написана. Это очень странно. Поэтому, да, у нас будет такой уклон в женский текст, так как он кажется нам на сегодняшний день интересней. Когда мы рассуждаем об эмансипации, мы не говорим только о том, что мы собрались, такие злые феминистки...
Оксана Васякина: Я злая феминистка! (смеется)
Я спрашивал у Александры Шадриной, спрошу у вас. А в чем, собственно, проблема? Самые тиражные русские современные писатели – это женщины. Даже если не брать Донцову, Маринину , Устинову, Полякову и Дашкову, все равно у нас остаются Рубина, Улицкая... Только за ними тянутся Акунин, Алексей Иванов...
Оксана Васякина: Неужели за ними?
Я думаю, что перед Улицкой и Рубиной они отступают по тиражам. После выхода фильма «Географ глобус пропил» Иванов вышел на уровень бестселлера. А Улицкая с Рубиной на этом уровне пишут уже 20 лет. В чем проблема?
Евгения Некрасова: В том, что они не пишут про современность, насколько мне известно. Или не делают на ней акцента. И это понятно: они осознают чаще всего советский опыт – себя, своей среды. И это очень важно, очень хорошо. В современной литературе я стараюсь обращать внимание на книги, которые сильно отличаются и двигают литпроцесс. Мне кажется, что таковы "Рассказы" Натальи Мещаниновой. Они очень сильно сдвинут русскую литературу, и мы еще увидим это. И это феминистская литература, хотя она так не позиционировала себя.
Вы будете ее приглашать?
Евгения Некрасова: Конечно. Если у нее будет время. Насколько мне известно, она очень занята.
Всё равно получается, что литература оказывается неким придатком к кино.
Евгения Некрасова: Это не так. Литература совершенно не придаток кино. Просто в какой-то момент оказалось, в начале 2010-х, что кино стало моднее и привлекательней литературы для осознания реальности. И театр, новая драма. Документальный подход. Туда все хлынули. А литература просела. А в кино (авторском) был подъем. Сейчас в литературе ситуация немного сдвигается. Но ни в коем случае литература не является приложением кино или наоборот.
Оксана Васякина: Я просто не понимаю, почему мы что-то к чему-то все время пытаемся пришить. Нет такого серьезного разделения.
Евгения Некрасова: Да, отсутствие границ - это то, что мы хотим сделать.
Итак, набор уже идет. Вы стартуете в этом сентябре.
Евгения Некрасова: В октябре. В октябре начинаются занятия.
