Интервью: Андрей Мягков
Вы не просто победительница «Лицея» – вы и от блогерского жюри приз получили. Дважды лауреат – это совсем серьезно. Есть ощущение, будто что-то поменялось после церемонии?
Екатерина Манойло: У меня в голове ничего не поменялось. Но думаю, другие стали воспринимать иначе, серьёзнее. Обычно как строится диалог? «Чем ты занимаешься?» — «Я писательница». — «О, а где можно купить книгу?» — «Меня пока не напечатали». — «Ясно». Теперь буду в ответ говорить про «Лицей» , «Новый мир» и «Альпину», ссылку на интервью это кину. Все серьезно.
Нередко слышу от молодых писателей, что они не чувствуют себя писателями. Будто слово слишком громкое. У вас же и в профиле Инстаграма (платформа, принадлежащая экстремистской организации Meta, запрещенной на территории РФ) – отличный, кстати, Инстаграм – так и написано: «писательница». Выходит, такой проблемы у вас нет?
Екатерина Манойло: Спасибо! С одной стороны только так я всегда себя и ощущала, но чтобы заявлять публично — это и правда громко. Но у меня есть друзья, которые и убедили поменять био, когда я уже вышла в «Новом мире» и заключила договор с «Альпиной». Мол, что еще должно произойти, чтобы ты наконец это сделала?
Вы ведь еще до церемонии подписали договор с «Альпиной». Можете рассказать по этому поводу какую-нибудь вдохновляющую историю?
Екатерина Манойло: К Альпине я отношусь с особым трепетом, так как на протяжении, наверное, лет семи я делала обзоры на книги издательства по писательскому мастерству. Получается, круг замкнулся.
А вашу рукопись просто Татьяна Соловьева как член жюри заметила?
Екатерина Манойло: Ещё интереснее! Предложение прислать рукопись мне поступило от издателя под обсуждением рецепта бешбармака! Я тогда делилась в Инстаграм (платформа, принадлежащая экстремистской организации Meta, запрещенной на территории РФ), что приехала в родной город поработать над вторым романом. После вопроса «А где первый?» роман отправился к редколлегии «Альпины».
Ого! Вы ведь выросли в Орске – но сейчас живете в Москве. Какие у вас вообще отношения с пространством в этом смысле: где чувствуете себя дома, где лучше пишется?
Екатерина Манойло: Первый раз я уехала из Орска в Москву в 17 лет. Взяла справку в школе, с ней скидка 50% на плацкарт до столицы. У мамы отпросилась к тёте в соседний город, а сама уехала подавать документы в Издательско-полиграфический колледж. Никогда так не делайте!
Что скрывать, в Орске я никогда не чувствовала себя дома. Я много где была, но по ритму жизни полная совместимость у меня только с Москвой.
А про то, где лучше пишется… В романе есть отрывок, где Катя вспоминает, как раскачивались старые доски на подвесном мосту. Эту сцену я придумала, когда слэмилась на концерте Metallica. Заслуга моей слабой вестибулярки. Потом записала сцену на салфетке. Не в телефоне, потому что это было в путешествии, я берегла аккумулятор. В общем, мне всё равно, где писать, лишь бы было время.
Вы прямо сейчас оканчиваете Литературный институт. Вечный вопрос без ответа – можно научить писать или нет? Помог лично вам Лит?
Екатерина Манойло: Писать научить нельзя. Но можно рассказать, как все устроено в литературном процессе и тем самым отбить желание, или окончательно влюбить в ремесло.
Мне Лит дал знание, что нет никакого секрета, нужно просто много работать. Без выходных. Например, «Отца» я закончила писать в роддоме.
Как выпускник Лита, не могу не спросить что-нибудь специфическое. Первое, что в голову приходит: были у вас какие-нибудь особо любимые преподаватели? Инна Андреевна Гвоздева, может быть?
Екатерина Манойло (смеется): О да, Инна Андреевна разбила немало сердец, но мое принадлежит Завгородней Галине Юрьевне.
А вообще в ВК есть фанатская группа «Цитаты преподавателей ЛИ им.Горького». Там можно побродить по хештегам с фамилиями и многое понять о Лите.
А когда вы поняли, что хотите заниматься литературой?
Екатерина Манойло: Я рано научилась читать, и почти сразу задалась вопросом, кто все эти люди, которые сочиняют истории. Мне казалось, что я тоже так могу. В шесть лет я настолько верила в себя, что позволяла себе переписывать концовки рассказов, которые мне не понравились. В журналах «Веселые картинки» и «Мурзилка». Позже я замахнулась на сценарий сиквела «Интервью с вампиром», там герой Брэда Питта полетел в Россию.
На какую судьбу обрекли Брэда Питта в России?
Екатерина Манойло: Он встретил меня, разумеется. Моя коллега говорит иногда: «Я хочу полюбить хоть что-то в этом мире так, как Катя любит Брэда Питта». Мара, привет!
А вообще чем занимаетесь, помимо литературы? С этого по-хорошему стоило начать: расскажите немного о себе.
Екатерина Манойло: Работаю над созданием виртуальных ассистентов в SberDevices. Воспитываю трёх дочерей. Пишу второй роман.
Три дочери – это еще серьезнее, чем дважды лауреат «Лицея». Обязан поинтересоваться – как вы все успеваете?
Екатерина Манойло (улыбается): Вы же понимаете, что мне часто задают этот вопрос, и у меня уже есть некоторые заготовки, про тайм-менеджмент? Но недавно я прочитала «Степь» Оксаны Васякиной и теперь хочу отвечать цитатой: «Я спать не могла от молодости и страха упустить что-то важное».
Это точно про меня. Бывает, я сплю по два часа в сутки, все успеваю, а потом плачу от усталости. Недавно я вышла из метро, и мне срочно нужно было записать одну сцену в романе, иду, как это обычно бывает, уткнувшись в телефон. В итоге я «опомнилась» под опорой эстакады на третьем кольце. Туда даже такси не вызвать, не уверена, что это нормально.
А вообще опыт родительства – он важен для пишущего человека?
Екатерина Манойло: Это сильный опыт, который сложно игнорировать. И если он есть, то для пишущего о, например, конфликте отцов и детей, это дополнительный угол зрения.
Мои ранние тексты с мыслью семейной, написанные до реального материнства, сейчас мне кажутся наивными.
Вы уже несколько раз упоминали второй роман – каким он будет?
Екатерина Манойло: Болючим и страшным.
Но не прямо хоррор?
Екатерина Манойло: Ладно, не умею держать интригу. Сейчас в центре моего внимания экстремальные судьбы молодых женщин. Некоторые истории, о которых читаешь в новостях, так переворачивают мировоззрение, что невозможно об этом не писать. Для меня такой историей стало дело сестер Хачатурян. Правда, в романе судьбы моих героинь разворачиваются активнее, жёстче.
Вопрос из обязательной программы: какие у вас любимые писатели?
Екатерина Манойло: Гинзберг, Керуак, Ниеми, Славникова, Елизаров, Владимир Сорокин, Лев Толстой, Уэлш, Жан Жене, Рю Мураками, Агота Кристоф, Паланик, Алексиевич…
Принято. Давайте теперь к вашему роману-триумфатору, но немного издалека. Вы набили название романа на бедре, на немецком языке – почему немецкий?
Екатерина Манойло: А вы ждали на казахском? (улыбается). Ох, это история про то, как я сидела в книжном в Берлине и мечтала увидеть свою книгу на полках. До сих пор мечтаю. Считайте это своего рода визуализацией.
Получив статуэтку, вы среди прочего сказали: «Мой отец смотрит на Запад уже 15 лет. Это значит, когда я сойду со сцены, он не позвонит и не поздравит меня. Это больно, но с этим можно жить, и я знаю, что очень много таких людей, <…> кто будет читать мою книгу и находить себя…» Можно ли сказать, что это – условно, отношения отцов и детей – и есть ядро вашего текста?
Екатерина Манойло: Вечному бунту против отцов посвящено очень много книг, и каждый раз это обыгрывается заново — в новых формах. Так что — да, наверное, пришло мое время высказаться.
Сейчас я готовлю еще одно высказывание на тему отцов. Это перформанс.
В смысле, книга-перфоманс или прямо перфоманс-перфоманс?
Екатерина Манойло: Прямо перфоманс-перфоманс. Можем встретиться после, расскажу, каково это.
Хорошо, заинтриговали! Так, текст: в вашем романе немало автобиографичного. Отчасти это поставил в вину чуть ли не всем лицеистам Антон Осанов – он каждый год подробно разбирает тексты финалистов, а в этом написал для нашего портала обзорный текст. Где утверждал, что «уникальность переживаний делает тексты финалистов до боли однообразными» – иными словами, что всех финалистов несколько сковывает личный опыт. Можете поспорить с Антоном?
Екатерина Манойло: Я не хочу спорить с Антоном, вообще ни с кем не хочу спорить. Это очень энергозатратно и бесполезно.
Одобряю. Но давайте все-таки немного именно про автобиографичность: я вот, например, с Антоном не совсем согласен. А вы как к этому относитесь – сковывает автобиографичность или наоборот?
Екатерина Манойло: Единственное, чем меня не устраивает автобиографичность – тем, что она часто смещает фокус с тех проблем, о которых пишет автор. То есть, вот сейчас модно говорить про автофикшн и мы говорим об этом, а могли бы обсудить тему домашнего насилия, например. Но я уже поняла, что обрекла себя на эти разговоры, дав своей героине своё имя и фамилию своего отца.
А вот любопытно, если второй роман я пишу, не имея личного опыта в теме, которую затрагиваю, не обвинит ли гипотетический Антон, что это делает текст «до боли однообразным»? Это риторический вопрос.
Давайте, действительно, и о теме. По вашим ощущениям – насколько эффективны какие-то попытки говорить о домашнем (и не только) насилии в России? Наше общество часто предпочитает прятаться от проблем, а не работать над ними – из-за чего есть ощущение, особенно сейчас, что все достижения культуры последних лет чуть ли не обнуляются. Есть у вас в этом смысле оптимизм?
Екатерина Манойло: Оптимизма нет, есть страх, что если не проговаривать всеми возможными способами: «насилие недопустимо», «насилие недопустимо», «насилие недопустимо» – понятие нормы исказится, мы все станем монстрами.
Понимаю. Но ваш роман, несмотря на нелегкую тему, производит впечатление очень легко написанного – по крайней мере, так он читается. А как он писался?
Екатерина Манойло: Давайте я так отвечу (показывает режим будильников).
Принято. А можете кого-то из ваших коллег-финалистов особо похвалить?
Екатерина Манойло: У меня пока не было времени на чтение коллег-финалистов, к сожалению. Но планирую познакомиться с Марго Гритт. Наши тексты отметили в номинации блогеров от Ridero.
У меня всегда есть чувство, что какой-то по-настоящему интересный вопрос я придумать не смог – так что если хотите, можете сами себе его задать и ответить.
Екатерина Манойло: Ого! Давайте так: «Если бы мы говорили об экранизации вашего романа, кого бы вы хотели видеть в качестве режиссёра?» — «Андрея Звягинцева».
Вопрос, который я очень люблю задавать писателям – а зачем вообще писать?
Екатерина Манойло: Никто толком не понимает. Может быть, чтобы прожить ещё одну жизнь, или несколько.
А зачем читать ваш роман? Попробуйте убедить потенциального читателя в нескольких предложениях.
Екатерина Манойло: В книге есть мой опыт потери отца. Мы разорвали отношения задолго до его смерти. И как я сказала на церемонии вручения, моя боль не прошла, и мне хочется поддержать людей, которые потеряли близких и из-за этого не чувствуют себя полноценными. Я хочу, чтобы вы читали мою книгу и учились жить с этой болью.
Как моя героиня: травмирующее детство не довлеет над ней, она не мусолит эту рану, а продолжает жить, она справляется.
