Текст: Павел Басинский
Фото: www.youtube.com
Нужно ли нашему государству оплачивать иностранных переводчиков и издателей, которые занимаются русской литературой? Не является ли это расточительством в условиях экономического и финансового кризиса? Каковы стратегия этой государственной программы и механизмы ее реализации? Об этом мы беседовали с исполнительным директором Института перевода Евгением Резниченко.
Мне кажется, даже в писательской среде не все представляют себе, что такое Институт перевода, для чего он был создан и какие его главные задачи. Думаю, что любой современный российский писатель очень хотел бы, чтобы его переводили за рубежом, даже если он не признается в этом. Но - в силу, что ли, нашего русского высокомерия - писатели занимают такую выжидательную позицию. Вот пусть их заметят, оценят... Однажды зазвонит телефон, и приятный голос с иностранным акцентом предложит выпустить их роман где-нибудь в издательстве Gallimard или Penguin огромным тиражом, а там уже два шага до Нобелевской премии... К тому же в нас, русских, неистребимо представление о ведущей роли русской литературе во всем мире. И это верно, если говорить о классике, прежде всего о Достоевском, Толстом и Чехове. Но, будем откровенны, современная российская литература на мировом книжном рынке не занимает позицию лидера. У нас не было внешних колоний, мы не насаждали свой язык на других континентах, как англичане, французы, испанцы, португальцы. На испанском языке говорят примерно полмиллиарда человек, это официальный язык в 20 странах мира. Английский - главный или один из официальных языков Англии, США, Австралии, Индии, Пакистана, Новой Зеландии...
Евгений Резниченко: На первом месте по массовости употребления - китайский язык «мандарин», на нем говорят около миллиарда людей. На втором месте - испанский, на третьем - английский.
Интересная информация, я ее не знал. По официальной статистике русский язык входит в десятку мировых языков, его считают родным около 200 миллионов человек. Но из них 130 миллионов проживает в России. Таким образом, как бы нам ни хотелось, чтобы это было иначе, русский язык остается в основном внутренним языком одной страны, да, самой большой по территории, но - не по населению. Поддержание его статуса в мире и особенно в странах ближнего зарубежья - это, разумеется, очень важная задача. Но Институт перевода, насколько я понимаю, занимается все-таки другим. Сделать современную русскую литературу конвертируемой в других странах, на других языках. Это так?
Евгений Резниченко: Институт перевода - это не институт в смысле высшего учебного заведения. Это - институция. Начало ей было положено в 2010 году, когда Роспечать организовала первый конгресс переводчиков русской литературы в Москве в рамках Московской международной книжной выставки-ярмарки. Состоялось, по сути, первое после распада СССР собрание переводчиков русской литературы примерно из тридцати стран. Это те энтузиасты русской литературы, которые - каждый сам по себе, в своих странах, независимо от того, есть у них гранты или нет - переводят русскую литературу просто из любви к ней. И я убежден: никакими деньгами не заставишь человека изо дня в день заниматься очень тяжелым и не приносящим большой прибыли трудом - переводить литературу с другого языка. Это даже не профессия, это образ жизни, это особое сознание...
Да, я имел счастье общаться с этими людьми на форуме переводчиков в Ясной Поляне. У меня тоже было чувство, что я попал в какой-то особый мир, где иностранцы любят русскую литературу больше, чем мы, русские.
Евгений Резниченко: Да, это замечательный форум, который делает свою работу параллельно с нами. Тогда, на первом конгрессе было принято обращение к правительству с просьбой создать институцию, которая бы продвигала переводы русской литературы, и классики, и современной, на все языки мира. В 2011 году правительством было принято решение о разработке концепции развития литературного перевода - и в России, и на зарубежные языки... Ну, и был создан Институт перевода как координатор деятельности по поддержке национальных переводческих школ, а также поддержке переводчиков и издателей - институт был учрежден ведущими лингвистическими вузами страны, рядом библиотек и фондов, занимающихся проблемами перевода…
И все-таки определимся конкретнее. В чем главная задача Института перевода? Перевод зарубежной литературы на русский или перевод русской литературы на иностранный?
Евгений Резниченко: Конечно, наша главная задача - это поддержка переводов русской литературы и литератур народов РФ на иностранные языки. При этом мы поддерживаем и некоторые переводы на русский с других языков. Но это, как правило, двусторонние проекты. Например, сейчас мы, совместно с китайцами, делаем стотомную библиотеку русской литературы на китайском и, соответственно, китайской - на русском. Каждая сторона поддерживает перевод своей литературы, но мы делаем это совместно. Но в основной своей работе мы занимаемся поддержкой зарубежных переводчиков русской литературы. И здесь нужно понимать особенность этой работы. Порой к нам обращаются русские, живущие за рубежом и вроде бы неплохо владеющие языком страны проживания. Они тоже хотели бы переводить русскую литературу на наши гранты. Но у экспертов нашего института, которые выносят решение о выдаче грантов, есть твердое мнение: только носитель языка способен адекватно перевести на него литературу с другого языка. Ведь у нас в России не англичане или французы переводят с английского и французского. У нас своя школа переводчиков, это тоже особые люди, влюбленную в чужую культуру, но при этом блестяще владеющие русским литературным языком. Не говоря уже о том, что переводчик поэзии в идеале сам должен быть поэтом. А если это переводчик художественной прозы, то он может, конечно, не быть великим писателем, но чувствовать ткань художественного языка и владеть им он обязан.
То есть фактически Россия оплачивает работу иностранцев. Кому-то это покажется расточительством, особенно в условиях кризиса. Зачем это нужно?
Евгений Резниченко: Потому что после распада СССР мы двадцать лет этим не занимались. И многое упустили. В Советском Союзе на зарубежные страны работала огромная пропагандистская машина. Международная книга, АПН, четыре издательства, Иностранная комиссия при Союзе писателей, и все это при щедрой финансовой и политической поддержке. Работал целый пул зарубежных переводчиков по контактам, им предоставляли жилье, щедро платили, они переводили массу книг, это печаталось в основном здесь и через Международную книгу распространялось. Но Международная книга сотрудничала в основном с книготорговыми фирмами «друзей», как это тогда называлось, то есть с принадлежащими коммунистическим и рабочим партиям. Так что выхода на реальный книжный рынок практически не было. Ну, разве что в Индии…
А сейчас русская литература существует в тех же рыночных условиях, что и на Западе...
Евгений Резниченко: Соответственно и у нас другие задачи. Во-первых, чтобы русская литература переводилась качественно, потому что полюбить книгу в дурном переводе невозможно. Во-вторых, чтобы она в этих качественных переводах не лежала в столах переводчиков, а издавалась зарубежными издателями и попадала на реальный книжный рынок. Чтобы она распространялось не только в центрах Россотрудничества, но доходила до обычного зарубежного читателя через книжные магазины и книжные ярмарки. И это - тоже часть внешней политики государства. Откуда российский человек узнаёт об Америке? Не только ведь из СМИ, из теленовостей, но и из книг, из правдивых, не пропагандистских кинофильмов. Это особенно актуально сегодня, когда СМИ находятся в стадии жесткой информационной войны, «войны всех против всех», как говорил Томас Гоббс.
Да, политики перессорились, как дети...
Евгений Резниченко: Поэтому едва ли не единственные подлинные человеческие связи возможны на почве литературы. Именно знакомство с другой литературой дает людям понимание, что любовь, счастье, страдание во всех странах одинаковы, и это нас сближает, а с другой стороны - что каждый народ живет своей жизнью, которую следует уважать и интересоваться ею.
Стратегия понятна. Поговорим о механизмах ее воплощения. Нет ни Идеологического отдела ЦК КПСС, ни Иностранной комиссии, ни единого Союза писателей, ни международного коммунистического движения в прежнем виде. Студенты Литературного института, где я веду мастер-класс, спрашивают меня, как им издаться за рубежом? И я ничего не могу им сказать, кроме того, что из десяти изданных мною в России книг на иностранные языки переводят только одну, про «уход» Льва Толстого из Ясной Поляны. Некоторые из этих переводов поддержаны грантами Института перевода, за что я вам очень благодарен. Но как объяснить молодым писателям, что никакой Институт перевода не заставит переводить то, что переводчикам не интересно, а зарубежных издателей - издавать то, что им не выгодно? Да, в СССР собирали переводчиков, давали идеологически взвешенные списки для перевода. А на Западе в это время переводили Пастернака и Солженицына, и возникал скандал. Весьма вероятно, тут не обходилось без работы спецслужб с обеих сторон. Но сегодня ведь совершенно другая ситуация. Русская литература и здесь, и за рубежом живет в рыночном пространстве. Каков механизм вашего влияния на этот рынок?
Евгений Резниченко: Механизм очень простой. Он такой же, как и в других странах, в Германии, где есть Институт Гете, в Испании, где есть Институт Сервантеса, подобные институты есть во Франции, Италии, да во многих странах - и в Швейцарии, и в Польше, Словакии, Чехии, Словении, Швеции и т. д. Везде работают по одному принципу. Мы объявляем, что с 2012 по 2015 годы Институтом перевода осуществляется поддержка переводов русской литературы на иностранные языки. (Есть, кстати, и другие организации, которые занимаются этой работой. Чтобы получить финансирование, мы наравне со всеми участвуем в конкурсе.) К нам обращаются зарубежные издатели. За период с 2012 по 2015 годы к нам поступило порядка 850 заявок, из которых мы поддержали примерно 600. У заявок есть своя форма, ее можно найти на нашем сайте institutperevoda.ru. В заявке должно быть резюме издательства и переводчика, контракт с правообладателем (мы не поддерживаем пиратские издания) и общая смета перевода и издания. У нас есть экспертный совет, в который входят специалисты в области русской и зарубежной литературы, специалисты по переводу, литературные критики. Окончательное решение выносит именно он, а не я или мои помощники. У нас техническая задача - рассмотреть заявки на первой стадии и отделить то, что не подлежит рассмотрению по чисто правовым, например, условиям, по неправильному оформлению заявки. Но окончательное решение о выдаче грантов принимает экспертный совет.
Кто именно в него входит?
Евгений Резниченко: Директор Пушкинского Дома Всеволод Багно, директор Литературного музея Дмитрий Бак, директор Дома Русского зарубежья Виктор Москвин, Сергей Кравец - ответственный редактор Большой Российской энциклопедии, редактор журнала «Иностранная литература» Александр Ливергант, профессор МГЛУ Александр Бондарев и другие специалисты - всего 14 человек. Они очень ответственно подходят к своей работе и путем голосования выносят решение о выдаче гранта. Это довольно долгая работа, потому что не все принимается единогласно, возникают спорные позиции, которые дополнительно обсуждаются. И так возникает окончательный список, который мы передаем в Роспечать, потому что Роспечать является бюджетодателем. После получения субсидий мы заключаем с зарубежными издательствами контракты на выделение грантов.
То есть первый запрос возникает от издателей?
Евгений Резниченко: К нам может обратиться и сам переводчик. Например, он хотел бы перевести писателя N, но не уверен, что это получит поддержку от Института перевода. В этом случае мы смотрим резюме переводчика. Если это переводчик известный, уважаемый в сообществе переводчиков данной страны, рекомендуем ему связаться с издательством, иногда сами рекомендуем, куда лучше обратиться. Иногда у экспертного совета может возникнуть вопрос: а что это за переводчик? Тогда мы наводим справки. Но вообще-то у нас сейчас достаточно серьезная база данных, которую мы постоянно дополняем и совершенствуем.
На что дается грант? На перевод или на типографские расходы - тоже?
Евгений Резниченко: Мы выделяем грант только на перевод. Но при этом наша задача как бы «зацепить» издателя. Когда он знает, что мы вкладываем деньги в тот или иной перевод, будучи уверенными, что этот перевод будет качественным, у него возникает другое отношение к тексту, чем если бы он вложился в него на свой страх и риск. Мы таким образом работаем с издателем на паритетных началах. При этом мы ничего не зарабатываем, а вот издатель может получить свою прибыль. А может и не получить. Это рынок.
Кроме выдачи грантов, вы занимаетесь популяризацией русской литературы за рубежом? Я имею в виду участие в международных книжных ярмарках.
Евгений Резниченко: Да, наша программа продвижения русской литературы и книгоиздания за рубежом называется «Читай Россию/Read Russia». Проект уже был презентован на крупнейших книжных ярмарках мира: во Франкфурте, Лондоне, Нью-Йорке, Барселоне, Мадриде, Варшаве и других городах мира. Программа инициирована и проходит при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. В 2011 году мы учредили премию «Читай Россию» - это единственная российская премия за лучший перевод русской литературы на иностранные языки. В нынешнем году по просьбе издателей мы продлили срок подачи заявок на премию до 29 февраля.
В начале разговора у нас зашла речь о стотомной русско-китайской библиотеке. Планируются ли подобные проекты в других странах?
Евгений Резниченко: В конце года на Русской литературной неделе в Нью-Йорке мы провели переговоры с издательством Колумбийского университета об издании стотомной русской библиотеки в США для всего англоязычного мира. Это очень сложное дело. В каждой стране есть свои представления о русской литературе и свои предпочтения в выборе тех или иных текстов и имен.
А как вообще возникают эти представления? Что вы делаете со своей стороны, чтобы зарубежные издатели имели хоть какое-то понятие о современной российской литературе и чтобы эти представления не исчерпывались Пастернаком, Солженицыным, Бродским, Аксеновым или Гроссманом, чей роман «Жизнь и судьба» сравнительно недавно вдруг открыли на Западе.
Евгений Резниченко: Это очень серьезная проблема, и мы давно над ней задумались. Сейчас мы практически подготовили каталог текстов современной российской литературы (подчеркиваю: текстов, а не имен), по которому зарубежные издатели смогут ориентироваться в том, что было издано в России за последнее время. Это не какой-то рекомендательный список, а отражение современного литературного процесса в России. В этот список, кстати, могут не попасть в том числе и очень авторитетные авторы, если ничего не писали и не печатали в последнее время. Но зато любой их новый роман тут же будет аннотирован на английском языке в нашем списке. А выбор в конечном итоге все равно окажется за издателем.
Институт перевода был создан 31 мая 2011 года. Это некоммерческая организация, ее основная цель - продвижение русской литературы в мире, поддержка переводчиков и издателей, занимающихся русской литературой. Для этого разработана система грантов.
152 произведения российской литературы были переведены на 35 языков при поддержке Института перевода в 2015 году.
В 2015 году при поддержке Института перевода на иностранные языки были переведены произведения Владимира Короленко, Александра Грина, Михаила Шолохова, Осипа Мандельштама, Андрея Белого, Бориса Пильняка, Максимилиана Волошина, Леонида Добычина, Марка Алданова, Татьяны Толстой, Альберта Лиханова, Виктории Токаревой, Андрея Геласимова, Анны Матвеевой, Маргариты Хемлин, Дмитрия Бакина, Александра Терехова, Людмилы Петрушевской и многих других.
