Текст: Ольга Лапенкова
Не так давно мы вплотную принялись за лирику — и разобрались с такими понятиями, как:
Также мы поговорили о стихотворных жанрах, таких как эпиграмма и эпитафия, ода, послание и элегия. Казалось бы, мы изучили лирику вдоль и поперёк, но нет! Осталось ещё три диковинки. Они могут показаться, как говорил классик, «пустой игрушкой», то есть — экспериментом ради эксперимента. Но скоро мы убедимся, что это совсем не так.
Вольный стих
Большинство классических стихотворений вписываются в рамки силлабо-тонической системы. Иными словами, почти все лирические тексты как бы собраны из звеньев, идущих друг за другом; каждое звено — два или три слога: один из них ударный, другие безударные. Каждое такое звено в литературоведении называется стопой. На основании того, из каких стоп «собрано» стихотворение, можно определить его размер. Вариантов пять:
- •хорей (стопа состоит из ударного и безударного слога);
- •ямб (стопа состоит из безударного и ударного слога);
- •дактиль (ударный слог и два безударных);
- •амфибрахий (безударный слог, ударный, безударный);
- •анапест (два безударных слога и ударный).
Например, стихотворение А. А. Фета «Это утро, радость эта...» написано хореем:
- Это Утро, рАдость Эта,
- Эта мОщь и днЯ и свЕта…
А вот ритмический рисунок этих строчек:
- ´- ´- ´- ´-
- ´- ´- ´- ´- …
Бывают ситуации посложнее, где нужно ориентироваться не на «фактическое» ударение, а на саму интонацию, — но не будем на этом останавливаться, тем более что размерам у нас посвящена отдельная статья.
Но зачем тогда мы так подробно вспоминали про стопы и размеры? А затем, что в «обычном» стихотворении каждая строчка содержит одно и то же количество стоп. Или — максимум — на одну больше/меньше. Но существует исключение: так называемый вольный стих, где число стоп свободно «гуляет» от одной строки к другой. Особенно этот приём любил баснописец И. А. Крылов:
ПЕТУХ И ЖЕМЧУЖНОЕ ЗЕРНО
- Навозну кучу разрывая,
- Петух нашёл Жемчужное Зерно
- И говорит: «Куда оно?
- Какая вещь пустая!
- Не глупо ль, что его высоко так ценят?
- А я бы, право, был гораздо боле рад
- Зерну ячменному: оно не столь хоть видно,
- Да сытно».
- Невежи судят точно так:
- В чём толку не поймут, то все у них пустяк.
- 1809
Стихотворный размер басни — ямб: здесь всё стабильно. А вот количество стоп в каждой строке не такое, как в предыдущей. В первой строке у Крылова четыре стопы, во второй — пять, в третьей — четыре, в четвёртой — три, в пятой, шестой и седьмой — шесть, в восьмой — одна, в девятой — четыре, в десятой — шесть.
Также вольным стихом написана пьеса А. С. Грибоедова «Горе от ума». Помните возмущённый спич Чацкого?
- Или вон тот ещё, который для затей
- На крепостной балет согнал на многих фурах
- От матерей, отцов отторженных детей?!
- Сам погружён умом в Зефирах и в Амурах,
- Заставил всю Москву дивиться их красе!
- Но должников не согласил к отсрочке:
- Амуры и Зефиры все
- Распроданы поодиночке!!!
- 1824
Размер — опять же ямб, стопы опять же «гуляют». В первых пяти строках у Грибоедова по шесть стоп, в шестой — пять, в седьмой и восьмой — четыре. Но зачем так изворачиваться?
Очевидно, чтобы сделать текст живым, динамичным. Ведь любая пьеса, и в том числе комедия Грибоедова, — это бесконечная смена реплик. А разве мы заботимся о том, чтобы предложения, которые мы произносим, были одинаковой длины?
Белый стих
Ещё одна лирическая диковинка — это белый стих. Здесь с количеством стоп всё в порядке, зато отсутствует рифма. Как бы мы её ни ждали, она не появляется ни в середине, ни в конце стихотворения.
Классический пример белого стиха — произведение В. А. Жуковского «Море» (1822), которое начинается так:
- Безмолвное море, лазурное море,
- Стою очарован над бездной твоей.
- Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью,
- Тревожною думой наполнено ты...
Здесь отказ от рифмы позволяет придать стихотворению печальный, задумчивый тон. Но иногда белый стих — это не столько способ «притормозить» неугомонного читателя, сколько стилизация. То есть, иными словами, попытка отправить нас в другую эпоху — такую, где было не принято писать в рифму.
Вот отрывок из другого произведения В. А. Жуковского — «Теон и Эсхин». Дело происходит в Древней Греции. Теон и Эсхин — давние друзья. Когда-то давно первый остался дома, а второй отправился колесить по миру, ища всё новых впечатлений и развлечений. Теперь же Эсхин возвращается — и спрашивает товарища, не жалеет ли тот, что всю жизнь провёл на одном месте. Теон отвечает:
- ...О нет, не ропщу на Зевесов закон:
- И жизнь и вселенна прекрасны.
- Не в радостях быстрых, не в ложных мечтах
- Я видел земное блаженство.
- Что может разрушить в минуту судьба,
- Эсхин, то на свете не наше;
- Но сердца нетленные блага: любовь
- И сладость возвышенных мыслей —
- Вот счастье; о друг мой, оно не мечта.
- Эсхин, я любил и был счастлив;
- Любовью моя освятилась душа,
- И жизнь в красоте мне предстала. <...>
Теон нисколько не сомневается, что счастье — это состояние души. Совсем как у Экзюпери: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Эту мысль можно назвать очевидной и даже банальной, но слова героя звучат убедительно. И не потому ли, что они написаны белым стихом?
Таким же приёмом пользуется и Н. С. Гумилёв, который в стихотворении «Фарфоровый павильон» переносит читателя в Древний Китай:
ФАРФОРОВЫЙ ПАВИЛЬОН
- Среди искусственного озера
- Поднялся павильон фарфоровый.
- Тигриною спиною выгнутый,
- Мост яшмовый к нему ведёт.
- И в этом павильоне несколько
- Друзей, одетых в платья светлые,
- Из чаш, расписанных драконами,
- Пьют подогретое вино.
- То разговаривают весело,
- А то стихи свои записывают,
- Заламывая шляпы жёлтые,
- Засучивая рукава.
- И ясно видно в чистом озере —
- Мост вогнутый, как месяц яшмовый,
- И несколько друзей за чашами,
- Повёрнутых вниз головой.
- 1918
Наконец, современные поэты нередко обращаются к белому стиху, чтобы придать тексту иронический оттенок. Одновременно используются и другие экспериментальные приёмы: например, отказ от прописных букв и пунктуации. В качестве примера можно привести стихотворение Алексея Кащеева:
- здесь мы поссорились
- я помню ты ушла
- наверное поехала к отелю
- а я остался вышел из музея
- и стал бродить куда глаза глядели <...>
- в тот день мы были в Лувре посреди
- очередной бессчётной галереи
- висела неприметная картина
- огромный лев старается сожрать
- какого-то библейского героя
- и этот лев был страшен пасть его
- была наполнена десятками клыков
- глаза его различные размером
- на разном уровне торчали посреди
- свирепой морды грива развевалась
- и бицепсы и трицепсы на лапах
- изображали дьявольскую силу
- его всего от ярости своей
- перекосило
- художник восемнадцатого века
- и человека плохо рисовал
- не то что льва
- вот так и я не знал как передать
- свою тоску поэтому пошёл
- по длинной улице от центра удаляясь
- я долго шёл и наконец пришёл
- на эту запыленную площадку
- где и теперь валяются собаки
- и дети бегают и бабушки сидят
- и воробьи воркуют по-французски
- сегодня
- когда ты моя жена
- я говорю тебе не знаю точно
- что с нами станет кто из нас кого
- покинет первым
- но пускай второй
- сюда приедет если это я
- то знаю адрес если это ты
- то запиши чтоб сэкономить время
- двенадцатая линия Пигаль
- второй вагон из центра и налево
- 2017
Верлибр
Вольный стих и белый стих безотказно привлекают внимание читателя, но самое удивительное явление в мире лирики — это, конечно, верлибр. С французского языка этот термин переводится как «свободный стих». Верлибр полностью оправдывает своё название, ведь в таких произведениях нет ни размера, ни рифмы. От «обычного» стиха остаётся только одно: деление текста на короткие строки.
В России верлибр стал популярен относительно недавно — со второй половины ХХ века. Но это не значит, что никто из классиков к нему не обращался. Так, у А. А. Блока читаем:
- Она пришла с мороза,
- Раскрасневшаяся,
- Наполнила комнату
- Ароматом воздуха и духов,
- Звонким голосом
- И совсем неуважительной к занятиям
- Болтовнёй.
- Она немедленно уронила на пол
- Толстый том художественного журнала,
- И сейчас же стало казаться,
- Что в моей большой комнате
- Очень мало места.
- Всё это было немножко досадно
- И довольно нелепо.
- Впрочем, она захотела,
- Чтобы я читал ей вслух «Макбета».
- Едва дойдя до пузырей земли,
- О которых я не могу говорить без волнения,
- Я заметил, что она тоже волнуется
- И внимательно смотрит в окно.
- Оказалось, что большой пёстрый кот
- С трудом лепится по краю крыши,
- Подстерегая целующихся голубей.
- Я рассердился больше всего на то,
- Что целовались не мы, а голуби,
- И что прошли времена Паоло и Франчески.
- 1908
Текст производит максимально свободное, парящее, непослушное впечатление: он такой же, как девушка, в которую влюблён лирический герой.
Верлибр «работает», словно магический кристалл: он показывает, что в бытовых сюжетах не меньше красоты и мудрости, чем в великих полотнах. Яркое доказательство тому — короткое стихотворение Арво Метса, одного из первых в России теоретиков верлибра:
- Молодые девушки похожи лицом
- на небо,
- на ветер,
- на облака.
- Потом из них получаются
- верные жёны,
- лица которых похожи
- на дома,
- на мебель,
- на хозяйственные сумки.
- Но их дочери
- вновь похожи лицом
- на небо, ветер
- и весенние ручейки.
- 1970
Верлибры современных поэтов уместно сравнить с рыболовными сетями, куда может попасться что угодно: имя давно умершего родственника; адрес дома, где давно не живёшь; название лекарства... И поэты не спешат «вычищать» эти подробности. Наоборот: именно такие мелочи наталкивают на размышления о чём-то важном. В доказательство — отрывок из цикла стихотворений Дмитрия Воденникова «После перерыва»:
- ...Ночью искал баралгин (заболела спина),
- вынул из бельевого шкафа бумажный пакет с лекарствами — а он совсем развалился.
- Прямо ночью решил всё перебрать.
- Пошёл на кухню, зажёг свет, поставил пакет на диван,
- на стол стал кидать все лекарства, которые на выброс.
- Вот это лежит уже десять лет
- (у меня тогда было кровоизлияние — мне эти таблетки прописали после больницы как пост-терапию).
- Вот это — ампулы обезболивающего (само кровоизлияние), вот люголь
- (у меня после сорока шли чередой ангины).
- Вот бессмысленная китайская звездочка.
- Вот снотворное, снотворное, снотворное
- (бессонница — это же косяк мелких рыбок:
- пришла к тебе, посеребрилась, ушла:
- жди, дядя, когда снова приду на нерест).
- Все десять лет — всё в этом одном пакете.
- Для эволюции после сорока мы же бессмысленны:
- что могла — отследила, отщёлкала до двадцати,
- чтоб было удачное размножение, покрепче семья,
- здоровые, шаловливые дети.
- После тридцати тоже есть шанс.
- А потом эволюции мы уже не интересны,
- нас отправляют на генетическую помойку,
- вот болезни и вырастают разбухшим бумажным пакетом. <...>
- 2020
Однако, вопреки распространённому мнению, верлибр — не просто удобная техника для тех, кому лень придумывать рифмы. Наоборот: создать стоящее произведение без рифмы и ритма, в каком-то смысле, сложнее, чем сочинить «классическое» стихотворение. Если не верите, попробуйте сами!