Как это работает. Что такое эпитет

Текст: Ольга Лапенкова

На прошлой неделе мы начали обсуждать средства художественной выразительности и разобрались, что такое сравнение. Сегодня мы переходим к ещё одному популярному термину: эпитету.

Эпитет — это образное определение; это слово, которое отвечает на вопросы «какой? какая? какое? какие?» и употребляется в переносном смысле.

Разыскивать в тексте эпитеты нужно аккуратно, потому что многие слова в русском языке могут использоваться как в прямом, так и в переносном смысле. Например, «золотой». Если в тексте описано золотое кольцо — это НЕ эпитет. Кольцо ведь на самом деле сделано из золота. А вот если речь про мастера, у которого золотые руки, или про добряка с золотым сердцем, то это, конечно, эпитеты.

Кроме того, эпитет может представлять собой обстоятельство — опять же образное, неожиданное — и отвечать на вопрос «как?», например: «сладко спать».

Как и любые другие средства выразительности, эпитеты не просто украшают текст. Они помогают автору создать собственный творческий мир: многомерный, непредсказуемый, эмоциональный. А ещё, поскольку любой эпитет — это что-то личное, субъективное, именно благодаря этому средству выразительности мы можем судить, что сам автор думает о своих героях, кому он больше симпатизирует, чьи мысли и чувства разделяет.

Посмотрим, как это работает в произведениях классиков.

Эпитеты у А. С. Пушкина

Начнём с простого. Вот фрагмент пушкинской поэмы «Руслан и Людмила», вдохновлённой русскими народными сказками, и он просто-таки кишит эпитетами:

• Три девы, красоты чудесной,
• В одежде лёгкой и прелестной
• Княжне явились, подошли
• И поклонились до земли.
• Тогда неслышными шагами
• Одна поближе подошла;
• Княжне воздушными перстами
• Златую косу заплела
• С искусством, в наши дни не новым,
• И обвила венцом перловым
• Окружность бледного чела.
• За нею, скромно взор склоняя,
• Потом приближилась другая;
• Лазурный, пышный сарафан
• Одел Людмилы стройный стан;
• Покрылись кудри золотые,
• И грудь, и плечи молодые
• Фатой, прозрачной, как туман.
• Покров завистливый лобзает
• Красы, достойные небес,
• И обувь лёгкая сжимает
• Две ножки, чудо из чудес...

На первый взгляд, этот фрагмент получился уж слишком «сладеньким». И сама Людмила, и служанки, и одежда, и обувь — всё такое «чудесное, лёгкое и прелестное», словно поэт опрокинул на страницу банку патоки. Но, если вспомнить контекст, станет понятно, зачем автору потребовалась такая уйма эпитетов: чтобы подчеркнуть контраст между внешней пышностью, торжественностью момента — и страхом, почти отчаянием, который испытывает Людмила. Главная героиня похищена Черномором, и служанки наряжают её, готовя к свиданию со злодеем. Так что не случайно у Людмилы, при всех её красотах, «бледное чело». На следующей странице читаем:

• Увы, ни камни ожерелья,
• Ни сарафан, ни перлов ряд,
• Ни песни лести и веселья
• Её души не веселят;
• Напрасно зеркало рисует
• Её красы, её наряд;
• Потупя неподвижный взгляд,
• Она молчит, она тоскует...

И здесь эпитеты уже не нужны, ведь мы — внимательные читатели — и так осознали весь ужас происходящего.

Эпитеты у А. А. Фета

У мастера пейзажной лирики А. А. Фета — случай потруднее. Лирический герой любуется зимними видами и воображает, что берёза грустит, словно девушка, потерявшая близкого человека. Но почему-то эта выдумка его не огорчает, а наоборот, увлекает и забавляет.

• Печальная берёза
• У моего окна,
• И прихотью мороза
• Разубрана она.
• Как гроздья винограда,
• Ветвей концы висят, —
• И радостен для взгляда
• Весь траурный наряд.
• Люблю игру денницы
• Я замечать на ней,
• И жаль мне, если птицы
• Стряхнут красу ветвей.
• 1842

Строго говоря, «печальная» берёза — это не столько эпитет, сколько олицетворение; а «...радостен для взгляда / Весь траурный наряд» — два эпитета, которые вместе образуют оксюморон (ещё одно средство выразительности: сочетание заведомо несочетаемого, например, «живой труп» или «мёртвые души»). Ох уж это литературоведение!

Но всё-таки, почему берёза печалится, а лирический герой — радуется?

Да как раз-таки потому, что наблюдение за природой — это увлекательная игра. Мы ведь улыбаемся, если замечаем облако, похожее на какое-нибудь животное. Ещё и фотографируем его. И выкладываем в соцсети, чтобы друзья тоже повеселились. Вот и лирический герой Фета занимается чем-то подобным — только в мрачные доинтернетные времена.

Эпитеты в любовной лирике

Не обходится без эпитетов и у авторов, которые слагают стихи о любви. В большинстве случаев образные определения помогают «прописать» характеры лирического героя и его возлюбленной — и объяснить, что они друг в друге нашли. И почему у них получилось (или не получилось) зажить долго и счастливо. Совсем как у С. А. Есенина:

• Дорогая, сядем рядом,
• Поглядим в глаза друг другу.
• Я хочу под кротким взглядом
• Слушать чувственную вьюгу.
• 
  
• Это золото осеннее,
• Эта прядь волос белесых —
• Всё явилось, как спасенье
• Беспокойного повесы.
• 
  
• Я давно мой край оставил,
• Где цветут луга и чащи.
• В городской и горькой славе
• Я хотел прожить пропащим.
• 
  
• Я хотел, чтоб сердце глуше
• Вспоминало сад и лето,
• Где под музыку лягушек
• Я растил себя поэтом... <...>
• 1923

Главный герой — беспокойный повеса, и это не тавтология. С одной стороны, конечно, «повеса» — это человек, который ведёт специфический образ жизни: веселится, кутит, сорит деньгами, попадает в сомнительные истории. Но многие люди подобного склада не испытывают никаких угрызений совести.

А вот герой Есенина — беспокойный. То есть внутренне недовольный самим собой. Совестливый. Но не способный в мгновение ока что-то изменить: не хватает сил, решимости. Потому-то он и ждёт помощи и поддержки у девушки с кротким взглядом: у той, которой вовсе не нужны шик, блеск и шумиха. Но у которой в душе — чувственная вьюга. То есть боль за любимого и желание ему помочь.

Спасти близкого человека, если он не хочет меняться, невозможно; но лирический герой Есенина вроде бы готов. Так пожелаем же им счастья.

О том, как будут счастливы герои, если рука об руку преодолеют все испытания и вместе состарятся, можем прочитать у А. А. Блока:

• Прошли года, но ты — всё та же:
• Строга, прекрасна и ясна;
• Лишь волосы немного глаже,
• И в них сверкает седина.
• А я — склонён над грудой книжной,
• Высокий, сгорбленный старик,—
• С одною думой непостижной
• Смотрю на твой спокойный лик.
• Да. Нас года не изменили.
• Живём и дышим, как тогда,
• И, вспоминая, сохранили
• Те баснословные года…
• Их светлый пепел — в длинной урне.
• Наш светлый дух — в лазурной мгле.
• И всё чудесней, всё лазурней —
• Дышать прошедшим на земле.
• 1906

Кстати, эпитет «баснословные» — это ещё и отсылка. В некоторых изданиях стихотворение Блока публикуется с эпиграфом из Ф. И. Тютчева: «Я знал её ещё тогда, / В те баснословные года». Вот только у Тютчева картина складывается не особенно радужная:

• Я знал её ещё тогда,
• В те баснословные года,
• Как перед утренним лучом
• Первоначальных дней звезда
• Уж тонет в небе голубом…
• И всё ещё была она
• Той свежей прелести полна,
• Той дорассветной темноты,
• Когда незрима, неслышна,
• Роса ложится на цветы…
• Вся жизнь её тогда была
• Так совершенна, так цела,
• И так среде земной чужда,
• Что, мнится, и она ушла
• И скрылась в небе, как звезда.
• 1861

Лирический герой Тютчева вспоминает о девушке, которая была «свежей прелести полна» — а потом что-то случилось, и милое создание превратилось в свою полную противоположность; девушку будто бы покинула сама жизнь. Но что произошло? Что-то трагическое? или просто захватила, закружила рутина, которой никому не избежать?

Скорее всего, второе. Но герой Блока спорит с распространённым мнением, что, мол, рутина убивает всё святое и высокое в человеке — и в том числе любовь. Нет, утверждает его лирический герой, «высокий, сгорбленный старик»: мало что может быть прекраснее, чем пройти вместе с близким человеком через все трудности. И любовь от этого только крепнет.

Эпитеты в философской лирике

Философская лирика «увлекается» эпитетами в меньшей степени, чем пейзажная или любовная. Это понятно: здесь важнее не произвести впечатление на читателя, не нарисовать характер героя или переосмыслить произведение другого автора, а донести, не расплескав, идею. Но и здесь кое-какие эпитеты оказываются уместны.

Не будем надолго покидать Тютчева — и процитируем его стихотворение «Цицерон»:

• Оратор римский говорил
• Средь бурь гражданских и тревоги:
• «Я поздно встал — и на дороге
• Застигнут ночью Рима был!»
• Так!.. Но, прощаясь с римской славой,
• С Капитолийской высоты
• Во всём величье видел ты
• Закат звезды её кровавый!..
• 
  
• Блажен, кто посетил сей мир
• В его минуты роковые!
• Его призвали всеблагие,
• Как собеседника на пир.
• Он их высоких зрелищ зритель,
• Он в их совет допущен был —
• И заживо, как небожитель,
• Из чаши их бессмертье пил!
• 1829

Идея стихотворения довольно необычна. Казалось бы, любой человек тяготеет к спокойствию, стабильности... в общем, к таким условиям, когда можно не опасаться за свои жизнь, здоровье, материальное благополучие. Но лирический герой Тютчева с этим не согласен: он утверждает, что лучше «посетить сей мир» «в его минуты роковые». И приводит в пример Цицерона, который из-за политических интриг потерял всё: будучи самым знаменитым римским оратором, он оказался жертвой заговора Марка Антония, который приказал казнить Цицерона, да ещё и выставить его отрубленную голову на всеобщее обозрение.

Эпитеты в сатирической лирике

И всё-таки закончим статью на оптимистичной ноте. Эпитеты — универсальный инструмент! — встречаются и в юмористической, и в сатирической лирике. Например, у Саши Чёрного:

• Умный слушал терпеливо
• Излиянья дурака:
• «Не затем ли жизнь тосклива,
• И бесцветна, и дика,
• Что вокруг, в конце концов,
• Слишком много дураков?»
• Но, скрывая желчный смех,
• Умный думал, свирепея:
• «Он считает только тех,
• Кто его ещё глупее, —
• „Слишком много“ для него…
• Ну а мне-то каково?»
• 1910

А спустя ещё полтора десятилетия в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова появится некто Ляпис-Трубецкой — поэт, чьё «мастерство» в употреблении эпитетов достигнет совершенства. «Гаврила шёл кудрявым лесом», «волны падали стремительным домкратом»... и